Б. Травен - Сокровища Сьерра-Мадре
Считать донья Мария умела, может быть, даже лучше, чем ее убитый муж. Она прикинула, сколько будет стоить стародворянское поместье, сколько придется тратить на содержание, на слуг, на выезд, лошадей и путешествия, какую сумму потребует на свои расходы маркиз и сколько будет тратить ежедневно она сама, чтобы блистать при дворе. Сумма вышла внушительная. Но ей все еще казалось, что многое не учтено, что придется платить налоги правительству, пожертвовать деньги на возведение церкви, чтобы заручиться симпатиями инквизиции и не вызвать ее подозрений. После чего она продолжала вести добычу руды на шахте до тех пор, пока не накопила вдвое больше требуемой суммы. Теперь она обезопасила себя от всех возможных просчетов. Да, нелегко ей пришлось в эти годы. Вдали от цивилизации, от любых, самых незначительных удобств, день и ночь в заботах, умело руководя рабочими так, чтобы и не переплачивать, но и не жадничать — лишь бы те выдержали и не восстали вновь.
Так прошло несколько лет. И наконец ее охватила такая тоска по Испании, по чистому дому, хорошей пище и уютной спальне, по супругу, которого могла бы холить и лелеять, что в один прекрасный день сказала себе: пора укладываться и собираться в путь. Оценив свое состояние, пришла к выводу, что нет в мире такой роскоши, которой она не смогла бы себе позволить.
Несколько лет назад по ее велению был создан вооруженный отряд — для охраны и защиты шахты и добытых сокровищ. Состоял отряд из индейцев, нескольких метисов и двух испанских солдат, не то дезертировавших, не то отпущенных из армии. Один из испанцев был ею назначен дневным, а другой — ночным командиром отряда.
Металл, примерно на одну шестую состоявший из золота, а в остальном из чистого серебра, она для удобства перелила в слитки и небольшие болванки, которые укладывались в крепкие ящики. Насколько велико было богатство, дарованное ей шахтой, можно судить по тому, что для его перевозки потребовалось шестьдесят мулов.
Караван и двадцать вооруженных сопровождающих двинулись в путь. До Мехико — две тысячи километров. По бездорожью, через пески пустыни, через крутые перевалы, через реки, вдоль отвесных скал над пропастями, через вековые заросли и леса; несколько дней на ледяном ветру в сьерре и сразу же — в опаляющую жару тропиков, а уже оттуда через заснеженные перевалы — вниз, к цели.
Однажды вечером ей показалось, что люди в лагере как-то странно возбуждены. Приглядевшись пристальнее, она поняла: один из испанцев затеял грязную игру. И действительно, он явился к ней с вопросом:
— Донья Мария! Желаете вы стать моей женой или нет?
— Я? Женой грабителя с большой дороги? Человека, свалившегося с виселицы только потому, что палачу попалась гнилая веревка?
На что он ответил:
— Тогда я с удовольствием возьму все, не беря вас в придачу. И подыщу себе что-нибудь получше.
— Что вы возьмете, не беря меня? — спросила донья Мария.
— А то, что в ящиках.
— Ничего ты, ублюдок, не получишь, пока я жива. Испанец поднял руку и указал в ту сторону, где отдыхали его люди, и проговорил с ухмылкой:
— Тогда посмотрите-ка сперва туда, может, вы и передумаете насчет женитьбы. Часок на размышления я вам, так и быть, дам.
Пройдя к людям, она вынуждена была признать, что испанец проделал недурную подготовительную работу: второй испанец и индейцы были связаны, а метисы перешли на сторону «жениха» и надеялись на богатую поживу. Они стояли с пистолетами за поясами и глядели на женщину, нагло улыбаясь.
— Поработал ты на славу, признаю, — сказала донья Мария испанцу, следовавшему за ней по пятам.
— А я что говорил? — подхватил тот. — Теперь вы не станете долго думать, а чинно и благородно скажете мне «да».
— Да, грязный ублюдок, тут ты прав — долго раздумывать я не стану! — проговорила она.
Схватив лежавшую на одном из седел плеть, она нанесла не успевшему опомниться испанцу такой страшный удар по лицу, что ослепила его. Донья Мария хлестала и хлестала его, пока он не упал на землю и не затих. Но это было только начало. Метисов настолько поразило увиденное, что они ни бежать не решились, ни стрелять. А когда осознали, какая судьба постигла их вожака, сами уже получили удары плетью по лицам: Кое-кто из них бросился наутек, прикрывая лицо руками. Донья Мария подбежала к связанному испанцу и короткими, ловкими движениями перерезала путы. А он в свою очередь освободил индейцев, которые вскочили на своих лошадей и с помощью лассо живо переловили метисов.
— Повесить ублюдка! — приказала донья Мария, указав на испанца, вознамерившегося жениться на ней.
Тот неуклюже пытался подняться на ноги. Полминуты спустя он уже болтался на веревке.
— Ну, что я тебе, псу, говорила? — крикнула донья Мария, когда индейцы подтягивали его. — Разве я не сказала, что ничего ты, ублюдок, не получишь? А с вами как быть? — повернулась она к метисам. — Надо бы и вас повесить. Но, так и быть, оставлю вам лазейку — все равно вы все к палачу попадете. В Мехико вы получите от меня в подарок пистолеты, седла и лошадей. Послушай, испанец, — она подошла к своему стороннику, — как тебя зовут? Да, Рюго. Когда мы прибудем в Мехико, ты получишь… — она хотела сказать «одного мула со всем грузом», но вовремя спохватилась, — правую сторону груза вон того мула, а индейцы получат половину груза с левой стороны.
Тем бунт и закончился.
И вот пришло это мгновенье, ради которого донья Мария в последние годы так мучилась.
Донью Марию принял вице-король собственной персоной, честь тем более высокая, что на личную аудиенцию он времени не пожалел. А когда вице-король пообещал донье Марии хранить сокровища, добытые в течение нескольких лет самоотреченного труда, в тех же подвалах, где оберегаются лишь государственная казна и сокровища короля, радость и благодарность ее не знали границ.
О такой милости донья Мария и мечтать не смела. Нигде во всей Новой Испании, даже в катакомбах соборов или монастырей, ее сокровища не могли быть помещены так надежно, как в глубоких каменных подвалах правительства, и охраной им служило поручительство вице-короля, первого человека в государстве. Наконец-то ее сокровища в надежном месте, и они будут пребывать там, пока под надзором военных их не перевезут на корабль и не отправят в страну ее страстной мечты. За любезное покровительство, оказанное донье Марии, она передала часть своих сокровищ — достаточно внушительную, чтобы явиться царским подарком даже для вице-короля Новой Испании.
После расплаты со своими людьми она отпустила их, а сама отправилась в Гостиный двор.
Наконец-то, после долгих лет, она выспится. Впервые за долгие годы будет дышать ровно, спокойно, с удовольствием и без спешки поест. Наконец-то ее посетят другие, приятные мысли, а не те, что иссушали ее мозг все эти годы.
