Николай Коротеев - Мир приключений 1974
Может быть, автор хотел воспеть неодолимую поступь научно-технического прогресса и мощь человеческого разумам Вот, мол, каких успехов добилось человечество, даже течение времени изменять теперь может. Но для утверждения этой не слишком новой и чисто технической мысли не требовалось писать длинную повесть, к тому же она рассказывает не столько о победах человеческого разума, сколько о временных поражениях на пути к овладению тайнами природы. Но тогда будет более верным такое предположение: автор хотел сказать, что наука, прогресс требуют жертв, они неизбежны (хотя эта неизбежность как раз в повести и не обоснована), но, несмотря на эти жертвы, человечество все равно идет вперед. Что ж, пусть так. Опять-таки сама ситуация позволяет создать остродраматическое произведение. Она, и именно с экспериментом, вышедшим из-под контроля, была подробно исследована в повести Стругацких «Далекая Радуга». Речь не о том, что это какой-то совершенный образец, в ней есть натяжки, неубедительные решения, по катастрофа на Радуге показана через восприятие живых и разных людей. За них можно волноваться, радоваться, огорчаться, с ними можно спорить или соглашаться, то есть в произведении есть тот необходимый человеческий материал, который и делает литературу литературой. В «Качелях Отшельника» нам как раз этого-то и не хватает. Мы не можем сочувствовать девушке, которая много лет живет одна в окружении враждебной природы, потому что для нас остается закрытым ее внутренний мир. Нельзя же сочувствовать имени, написанному на бумаге. Мы не можем вникнуть в переживания другой девушки, которая входит а комнату и видит за столом скелеты своих только что оставленных товарищей. Разумеется, нас информируют о том, что она потрясена, но между сообщением о потрясении до изображения самого потрясения — «дистанция огромного размера».
Этим-то литература из кубиков отличается от первичной литературы. Она только называет, обозначает предметы и состояния, по большей части давно известные. Конечно, автор может сказать, что точно такого эксперимента с управлением временем никто не описывал. Может быть, точно такого и не описывал. Сути дела это не меняет. Не наполненная оригинальным человеческим, социальным, политическим содержанием, фантастика всегда будет оставаться лишь пустой игрой ума. Если же автор это понимает и стремится к такому наполнению, то, значит, ему просто не всегда хватает мастерства, чтобы осуществить свои намерения.
Я думаю, что с В. Колупаевым так и произошло. Уж больно резко «Качели Отшельника» отличаются от некоторых его других произведений. В сборнике «Случится же с человеком такое!..» есть прелестный рассказ «Девочка», в котором та же тема временных сдвигов использована совсем по-иному: нежно, поэтично, убедительно.
И НАКОНЕЦ ХОЧЕТСЯ УПОМЯНУТЬ еще о нескольких новинках, которые ни под одну рубрику не подходят.
Юрий Дружков сам определил жанр своего произведения — «фантастическая поэма». Не совсем ясно, что это должно означать, но ладно, поэма так поэма. Видимо, Ю. Дружков задумывал спою книгу как художественно-политическое произведение о всемогуществе нынешней науки, о ее месте в пашем сложном мире, о роли и ответственности современного ученого. Видимо, автор хотел вывести в книге привлекательный образ энтузиаста, молодого талантливого исследователя — «физика из ящика», весьма популярного героя сегодняшнего дня.
На деле же образ Магнитолога получился совсем не привлекательным, и прежде всего потому, что мы очень часто отказываемся понимать, какие пружины толкают героя для свершения тех или иных поступков.
Автор совершает весьма распространенный и нашей научной фантастике просчет: выдвинув некоторое фантастическое допущение, писатели не в состоянии продумать, проанализировать последствия, которые вытекают из собственного допущения. И вместо естественной логики событий начинается авторский произвол, который разрушает характеры и подрывает всякую веру в героя, в книгу, в добрые намерения ее создателя…
Магнитолог изобретает «плакатор», аппарат, который «видит» и «слышит» любую точку нашей планеты, для которого не существует ни преград, ни стен. Захотел, например, он, находясь в командировке, посмотреть, как чувствует себя его больная мать, и посмотрел. Мать, естественно, об этом ничего не знает, и нет уверенности, что она желает, чтобы сын подглядывал за ней именно в данный момент. Герой нигде всерьез не задумывается над возможными сферами применения его аппарата. Неясно, зачем он его изобретал. Просто так, наткнулся на интересное свойство магнитных линий, что ли?
Действительно, не для разгадывания же загадок истории прибор предназначен, чем более что его свойство заглядывать, кроме комнат нынешних обитателей Земли, еще и в прошлое, открывается позже. Но каждому мало-мальски мыслящему человеку понятно, что такой прибор в современном расколотом мире будет прежде всего использован как глобальное оружие разведки, что государство, обладающее им, получает решающее преимущество перед своим потенциальным или действительным противником, что любая служба безопасности не пожалеет ничего, чтобы заполучить этот аппарат. Такое изобретение, если уж оно, к несчастью, сделано, должно охраняться гораздо надежнее, чем, например, секрет ядерной бомбы, ибо для создания бомбы надо еще воздвигнуть гигантский промышленный комплекс, плакатор же — это, судя по описаниям, всего лишь схема на транзисторах, умещающаяся в маленьком чемоданчике, устройство, которое может спаять любой радиолюбитель.
А ведь автор мог поставить в книге интересную проблему что делать с таким вот открытием, от которого вреда больше, чем пользы. К сожалению, научно-технический прогресс ставит человека и перед таким выбором. Проблема эта затрагивается некоторыми фантастами; например, Д. Биленкиным в рассказе «Запрет» (сборник «Ночь контрабандой»), и все они в один голос говорят: запретить, спрятать, уничтожить, задержать даже ценой чести, ценой жизни. «Есть тайны природы, к которым человек не может прикасаться, пока не достиг определенной нравственной высоты», — справедливо говорится в одном научно-фантастическом фильме.
А наш Магнитолог ездит со своим чемоданчиком по стране, совершает путешествие в Антарктиду и в довершение всего попадает, правда по воле урагана, в Америку. В конце концов и гениальный изобретатель может быть политическим недорослем и попросту не ахти каким умным человеком. Но как остальные-то допускают все это?
Советский ученый, везущий сверхсекретную аппаратуру, попадает на территорию чужого государства. Что сделает нормальный человек на его месте? Немедленно уничтожит прибор и всякие записи о нем. Даже если секретные службы не подозревают о приборе, то ведь не исключена любая случайность — автомобильная авария, обыск, провокация, болезнь, что угодно.
