Майн Рид - Перст судьбы
От нечего делать он вытащил письмо и стал его перечитывать. Следующая фраза, на которую он раньше не обратил внимания, теперь его сильно заинтересовала: «Я полагаю, — писал Луиджи, — что сестра моя Лючетта уже стала взрослой девушкой. Охраняйте ее до моего приезда. Я надеюсь тогда вытащить вас всех оттуда и избавить от опасности, которая грозит всем нам».
Раньше Генри думал, что эта фраза относится просто к материальному положению семьи его друга, которое надеялся улучшить молодой артист с помощью своей талантливой кисти.
Но теперь, раздумывая в одиночестве и имея перед глазами образ молодой девушки, которую он заметил в первый день своего плена, Генри пришел к другому заключению. Не говорил ли Луиджи о другой опасности, которая могла грозить очаровательной дочери синдика?
Сгущающиеся сумерки заставили Генри спрятать письмо в карман. Он еще размышлял о прочитанном, как вдруг услыхал громкие слова над своим окном. Все, что хоть немного нарушало монотонное существование Генри, привлекало его внимание. Генри вскочил и насторожился; ему показалось, что произнесли знакомое имя Лючетты.
Генри Гардинг уже раньше много слышал от Луиджи Торреани о его единственной сестре Лючетте. Теперь он весь превратился в слух. Конечно, Лючетт было много на свете, но только что прочтенное письмо приводило его к одной мысли.
— Эта Лючетта — наша будущая добыча, — проговорил разбойник, произнесший имя Лючетты, — ты можешь быть уверен в этом.
— Е perche? — спросил другой. — Старый синдик, несмотря на свою гордость и звание, не может уплатить выкупа и за щенка. На что нам подобная пленница?
— На что, — это уж дело начальника, а не наше. Я знаю только, что девушка ему приглянулась. Я это заметил в последний раз. Он бы ее, конечно, давно похитил, если бы не боялся Попетты, а она ведь настоящий бес в юбке и настоящая госпожа. Если только в дело не замешана женщина, она, не жалуясь, переносит ругань и даже побои Корвино. Ты помнишь сцену в долине Мальфи, происшедшую между начальником и его супругой?
— Да, но я не знаю подробностей.
— Все вышло из-за поцелуя. Корвино понравилась одна молодая девушка, дочь угольщика. Он надел ей на шею ожерелье и, кажется, поцеловал ее. Попетта узнала ожерелье и с такой силой сорвала его, что девушка упала на землю. Затем бросилась с кинжалом на мужа и пронзила бы его насквозь, если бы он не извинился и не обратил дело в шутку. Вот фурия! Глаза ее сверкали, как раскаленная лава Везувия.
— А та девушка ушла из лагеря?
— Конечно, и хорошо сделала, хотя Корвино все равно не смел бы поднять глаз на нее.
— А виделся он когда-нибудь с дочерью угольщика?
— Говорят, что виделся, но ведь после твоего отъезда мы скоро ушли из тех мест. Нас стали слишком теснить солдаты. У нас поговаривали между собой, что виной этому была Попетта. Но увлечение Корвино дочерью синдика гораздо серьезней. Он уж слишком часто останавливается в этой деревне, хотя это и очень рискованно. Но ему все равно. Он хочет добыть эту девушку, и он добьется своего любой ценой.
— Черт возьми, у него губа не дура! Она очаровательна и горда, что делает ее еще более привлекательной.
— О! Эта гордость скоро пропадет, когда Корвино захватит ее в свои лапы.
— Povera! Мне жаль ее!
— Ты с ума сошел, Томассо! Тебя подменили в тюрьме. Неужели при нашей собачьей жизни отказываться от такого лакомого кусочка, как Лючетта Торреани?
С грубым смехом разбойники удалились.
Генри был поражен, как молнией; предчувствия его оправдались. Молодая девушка, о которой они говорили, была сестра Луиджи, очаровательное создание, которое он видел на балконе.
Странное и ужасное совпадение! Генри не вынес удара и упал почти без чувств на землю.
Глава XXIX. ПЕЧАЛЬНЫЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ
Молодой англичанин некоторое время оставался как бы в бреду. Плен его теперь превратился в пытку. Он уже не думал о своей судьбе; он весь ушел в размышления об опасности, угрожавшей сестре его друга, произведшей на него глубокое впечатление еще раньше, чем он узнал, кто она. По своему собственному опыту он знал могущество и силу бандитов, тем более опасные, что этим людям, находящимся вне закона, нечего было терять. Одним преступлением больше или меньше — для них было все равно, и для совершения преступления им нужен был только случай.
Корвино и его шайка могли в любой момент похитить Лючетту Торреани и половину всех девушек Валь д'Орно, без какого-либо сопротивления со стороны крестьян. После подобного преступления их, конечно, будут преследовать жандармы или папские драгуны, или, вернее, будут делать вид, что преследуют, — и этим все кончится.
Только одна женщина, думал Генри, может спасти Лючетту от грозящей ей опасности. Эта женщина, если к ней применимо это слово, была Попетта.
Сам он был убежден, что он не выйдет из темницы до тех пор, пока за него не пришлют выкуп из Англии.
В первый раз за все время он порадовался, что повиновался Корвино. Он надеялся, что деньги придут вовремя и что он успеет с пользой употребить свою свободу.
А если выкуп не придет? Ведь это тоже было возможно. Теперь он с горем думал об отказе отца снабдить его небольшой суммой взамен наследства. Не откажется ли он также и теперь прислать выкуп?
Погруженный в эти тяжелые размышления, пленник не смыкал глаз, то лежа на своей постели из листьев, то шагая по своей келье. Но все его надежды основывались на сомнительной присылке выкупа и на столь же сомнительной помощи Попетты.
Глава XXX. ТОРРЕАНИ
В ту ночь, когда разбойники наводнили деревню Валь д'Орно, синдик подумал о своем бессилии в том случае, если бандитам вздумается произвести нападение на его семью.
Он заметил, что Корвино бросал пламенные взоры на его единственную дочь, Лючетту, славившуюся своей красотой не только в родной деревушке, но и во всей округе.
Корвино видел Лючетту Торреани только во второй раз, но синдик был убежден, что третья встреча принесет ему горе и одиночество.
Надо было избегнуть во что бы то ни стало третьей встречи с Корвино.
Но что делать?
В день посещения банды синдик заметил что-то необычное в поведении своей дочери. Она казалась чем-то подавленной.
— Ты на себя не похожа, дитя мое, — сказал отец.
— Это правда, папа.
— Кто-нибудь тебя огорчил?
— Нет… я думаю об одном человеке.
— О ком же, дитя мое?
— Об этом молодом англичанине, уведенном в плен разбойниками. Что, если бы на его месте был мой брат Луиджи?
— Правда!
— Как ты думаешь, что они с ним сделают; его жизнь в опасности?
— Нет… если его друзья пришлют требуемый выкуп.
