Сочинения в трех томах. Том 1 - Майн Рид
— Разрази меня гром, если эта лошадь не убита часа два, самое большее — четыре назад! Взгляните-ка — кровь еще свежая и труп, по-моему, даже не совсем остыл.
— Значит, вы уверены, что ее убили сегодня утром?
— Совершенно уверен. Вот посмотрите, — продолжал он, приподняв и снова уронив одну из ног животного, — ноги еще совсем гибкие, а ведь они бы уже окостенели, если бы лошадь была убита вчера.
Таким образом, мы твердо установили день отъезда Холта, а час не имел такого значения, хотя и его можно было установить с достаточной точностью. По-видимому, лошадь была убита перед самым уходом. Теперь оставалось только одно сомнение: сам ли скваттер убил лошадь? Я вдруг подумал, не сделала ли это Су-ва-ни, и высказал его вслух.
— Ну нет! Это, конечно, сделал Холт, — ответил охотник, — девушке не к чему убивать лошадь, она просто взяла бы ее себе. Хоть это и старая кляча, но индейцам еще пригодилась бы для перевозки всяких их пожитков. Нет, это Холт!
— В таком случае еще не все потеряно. Выходит, что они опередили нас не больше чем на четыре часа. Вы говорите, что русло Илистой речки извилисто?
— Да, она течет, изгибаясь, как задняя нога енота.
— А Обайон?
— Тоже крутится, как хвост дворняжки, а поближе к Миссисипи ползет со скоростью улитки. Его течение не очень-то им поможет. Придется им порядком погрести, пока они доберутся до Миссисипи. Пусть-ка этот проклятый мормон натрет мозоли на своих грязных лапах!
— От всего сердца желаю ему этого, — ответил я.
И мы оба кинулись к лошадям, чтобы не упустить возможности воспользоваться благоприятным обстоятельством. Вскочив в седла, мы поскакали к устью Обайона.
Глава XXXVII
НАБЛЮДЕНИЕ СВЕРХУ
Это была утомительная почти двенадцатичасовая скачка, большей частью по лесным дорогам и вьючным тропам, а временами через болота, где лошади проваливались по брюхо. Мы ехали почти непрерывно и только раз остановились покормить коней у одной из тех харчевен, которые попадаются на дорогах, соединяющих разбросанные в лесах поселения. На всем пути нам встретилась всего одна такая харчевня, но и там мы задержались не дольше, чем это было необходимо, чтобы дать отдохнуть усталым лошадям. Нам во что бы то ни стало надо было перехватить лодку скваттера в устье Обайона. Если бы это не удалось, все наши усилия оказались бы напрасными и осталось бы только ехать назад ни с чем.
В дороге имелось, достаточно времени для обсуждения наших шансов на успех. Водный путь, которым шла лодка, был очень извилист, а кроме того, и Илистая речка и Обайон текли обычно довольно медленно. Но после недавнего дождя они вздулись и несли лодку достаточно быстро, во всяком случае быстрее, чем двигались мы.
Наши лошади не выдержали бы скачки по трудным лесным дорогам, да еще на такое большое расстояние. Я на моем арабском коне мог бы поторопиться, но мне приходилось то и дело сдерживать его, поджидая отстававшую лошадь Уингроува. Таким образом, единственным нашим шансом на успех было то, что мы ехали напрямик и что беглецы выехали только часа на четыре раньше нас. Но и при таких обстоятельствах исход был сомнителен, потому что в лучшем случае мы едва-едва могли поспеть вовремя. А это как раз было очень важно, потому что, если бы лодка опередила нас, мы не знали бы, вверх или вниз по Миссисипи она направилась, и дальнейшее преследование стало бы невозможным. Если до устья Обайона они никуда свернуть не могли и мы знали, куда нам ехать, то на Миссисипи мы легко могли ошибиться и, выбрав неверное направление, погубить все дело. Если бы мы увидели, куда поплывет лодка, выйдя из Обайона, наша главнейшая цель была бы достигнута.
Никакого дальнейшего плана действий у меня не было. Я знал только, что, куда бы они ни направились — хотя бы к самому Тихому океану — и где бы ни поселились, я последую за ними всюду, чтобы быть вблизи моей Лилиен.
У моего спутника цель была несколько иная, чем моя, и более определенная. Он стремился посчитаться со Стеббинсом за те давние обиды, о которых уже успел подробно рассказать мне. Они, несомненно, требовали отмщения, и я видел, что Уингроув так же нетерпеливо подгоняет своего коня, как и я. По его собственным словам, он собирался «заставить подлеца драться», что, по-видимому, должно было сильно повлиять на дальнейшие планы уехавших.
После долгого и трудного путешествия мы наконец достигли в полночь устья Обайона. Берег едва возвышался над водой. Он весь порос тополями и другими влаголюбивыми деревьями. Этот лес заслонял от нас и Обайон и Миссисипи. Чтобы иметь возможность наблюдать за устьем, необходимо было влезть на дерево. Это пришлось сделать мне, так как моему спутнику мешала раненая рука. Сойдя с лошади, я выбрал подходящее дерево, вскарабкался как можно выше, уселся на развилине и принялся наблюдать. Нельзя было бы выбрать место удачнее. Я прекрасно видел не только устье Обайона, но и широкие просторы Миссисипи, которую, если бы не быстрое течение, можно было бы принять здесь за озеро.
Все было залито лунным светом, и серебристая рябь играла мелкими блестками, которые с трудом можно было отличить от мириадов светляков на прибрежных болотах. Оба берега Обайона до самой воды заросли сплошной стеной тополей, вершины которых не колебал даже легкий ветерок. Бурные воды Обайона катились почти вровень с берегами.
Я поздравил себя с удачно выбранной позицией. Все было бы очень хорошо, если бы я мог быть уверен, что мы не опоздали. Время покажет, решил я и, устремив взгляд на реку, стал ждать.
Глава XXXVIII
БЕЛЫЙ ТУМАН
Я ждал напрасно. Мы бодрствовали до рассвета, потом выбрали в лесу место поудобнее и продолжали наблюдение по очереди, чтобы хоть немного поспать. Так прошел
