Ценитель - Сергей Котов
— Да. Для разведчиков — нелегалов это обычная практика, работать семьями, — кивнул посвящённый.
Последовала долгая пауза, во время которой я наблюдал, как медленно падают на воду первые жёлтые листья. В голове было хрустально-прозрачно и пусто. Казалось, от этой прозрачности звенел даже осенний воздух.
— Если желаете, я могу рассказать, что случилось между вашими родителями, — сказал гость.
— Да, — кивнул я. — Да, желаю.
— Они вместе учились на втором курсе лингвистического факультета педагогического университета, — сказал гость.
— У мамы нет высшего… — автоматически заметил я.
— Верно. Она его не закончила. На третьем курсе взяла академический отпуск, когда рожала вас, но после так и не вернулась.
Я промолчал.
— На втором курсе ваша мама и отец получили предложение поступить в особое учреждение, — продолжал посвящённый. — Их отобрали специальные люди. Она согласилась попробовать, видимо, рассчитывая, что вступительные испытания пройти не удастся. Однако же, у них получилось поступить… после этого ваша мама приняла решение отчислиться из этого особого учреждения ещё до начала подготовки. Возможно, ключевым моментом в принятии этого решения было то, что незадолго до поступления она узнала о беременности. Вашему отцу об этом обстоятельстве она не сообщила, поскольку он категорически не желал отказываться от будущей карьеры разведчика-нелегала. Они расстались. Ваш отец нашёл другую девушку. Через пять лет, уже за рубежом, у них родилась девочка.
Я снова прикрыл глаза. Вот как. Получается, он даже не знал о моём существовании… я хотел разозлиться. Желал испытать ярость, чтобы вот прямо сейчас рвануть к матери, с корой не виделся лет десять. Ворваться в её новый, уютный и спокойный мирок, бросая в лицо обвинения, от которых невозможно отбиться…
Но злость не приходила. Вместо неё меня накрыла какая-то апатия.
— Герман, как вы? Всё в порядке? — спросил гость, мастерски изображая искреннее участие.
— Да, — ответил я. — Всё хорошо…
— Ваш отец похоронен на кладбище в Переделкино. Возле своих родителей. Его могила доступна для посещения. Разумеется, с откорректированными данными, — продолжал посвящённый. — Номер участка и другие подробности вы найдёте здесь.
Он протянул мне чёрную папку.
Я автоматически взял её и, не открывая, положил на столик рядом.
— Содержимое будет доступно в течение шести часов. После чего оно самоуничтожится. Пожалуйста, не копируйте то, что там содержится.
— Хорошо, — кивнул я. — Не буду.
Я вздохнул, думая о том, как же прав был дедушка. Вовсе не всегда нужно идти до конца в реализации своих желаний…
Посетитель продолжал молча сидеть, внимательно глядя на меня.
Спохватившись, я протянул ему руку. Он улыбнулся и пожал её.
— Спасибо, — сказал я.
— Не уверен, что помог вам. Но свои условия выполнил честно, — ответил посвящённый.
— Я схожу принесу то, что теперь принадлежит вам.
— Благодарю.
Когда я вернулся, гость сбросил свои кожаные туфли и переобулся.
— Расскажете, для чего они вам? — спохватился я, в тот момент, когда он уже поднимался.
— Я не уверен, что вам действительно хотелось бы это знать, — ответил посвящённый мягким, вкрадчивым голосом.
— Сегодня я уже узнал слишком много, — вздохнул я. — Никакая дополнительная информация мне не повредит.
— И всё же я бы предпочёл оставить это знание при себе, — ответил гость. — Это ведь не противоречит правилам?
Покупатель из числа посвящённых, действительно, вовсе не обязан сообщать предназначение приобретённой им настоящей вещи. Просто такие случаи, когда посвящённый знает, что покупает, а ценитель — нет, были исключительно редкими.
— Нет, — ответил я. — Не противоречит.
— В таком случае, благодарю вас. И я, пожалуй, пойду, — сказал он, после чего направился к воротам, где его ждал охранник в настоящем плаще.
Со стороны гость смотрелся очень странно: дорогой итальянский костюм и кроссовки древней модели, когда-то очень популярные среди дворовых пацанов.
Впрочем, это его совершенно не смущало.
Глава 8
У ценителей не бывает могил.
В тех редких случаях, когда кто-то из наших погибает насильственной смертью, тело довольно быстро сгорает, само по себе, безо всякого крематория. Остаётся лишь невесомый пепел, который разносит ветер. А такая дикость, как похороны вещей погибшего в закрытом гробу, конечно же, никому из нас даже в голову не придёт.
Во всех остальных случаях мы уходим иначе. Я узнал об этом через несколько лет после встречи с дедушкой.
Однажды вечером он позвонил мне и попросил собрать вещи на пару дней для путешествия. «Там будет жарко, — предупредил он. — Возьми крем от солнца и лёгкие вещи».
Помню, я обрадовался, решив, что дедушка обнаружил очередной интересный рынок.
На следующий день я рано проснулся и, кое-как позавтракав, наскоро пробежался по магазинам. Набрал лёгкой одежды из новых коллекций. Консультанты смотрели на меня с долей зависти, небезосновательно считая, что я собираюсь лететь туда, где уже тепло. Стоял прохладный апрель, снег ещё не до конца растаял, и затянувшаяся зима всем порядком надоела.
Собрав сумку в дорогу, я проверил документы и поехал в центр. Дедушка на этой неделе остановился в «Метрополе», так что добираться удобнее было на метро.
В фойе я удобно расположился в одном из кресел для посетителей, после чего достал сотовый и набрал дедушкин номер. Он довольно долго не отвечал.
— Гера, ты уже на месте, что ли? — наконец, послышался в трубке его сонный голос.
— Само собой, — ответил я.
— Ладно… обожди полчасика, кофе попей, я уже собираюсь.
От нечего делать я взял возле стойки свежий номер «Коммерсанта» и действительно заказал кофе — его тут делали на удивление вкусно.
В газете было много про политику и про разборки нефтяников и газовиков. С отвращением отложив её, я сосредоточился на кофе. Потом достал свою «Нокию» и какое-то время играл в пасьянс.
— Ну что, вижу, готов?
Дедушка подошёл тихо и незаметно. Я оторвался от игры, посмотрел на него и улыбнулся. Он стоял, опираясь на знакомую мне трость с набалдашником в форме головы бульдога. Возле его ног примостилась небольшая сумка LV— одна из качественных подделок, которую мы когда-то привезли из Шанхая.
— Не, не напугал — я видел, как ты из лифта выходил, — солгал я.
— Врёшь ведь, — беззлобно заметил дедушка.
— Вру, — согласился я, поднимаясь. — Но всё равно не напугал.
— Тебе нужно учиться осторожности.
