Пасынки Колумба. Книга вторая. Вторжение - Альберт Васильевич Максимов
- Помню, - протянул я. А как тут не вспомнить?
- Но то у Гладкого, у нас такого не было, Ларс нормальный парень, хотя своего не упустит. А случай, про который речь идет, был у взрослых. Там двое друзей хотели отколоться. Вот хозяин, это главарь так называется, и решил, что отпустит, но только одного, того, кто второго зарежет.
- И чем кончилось?
- Один ушел, другого закопали.
- Ну и гад, друга зарезал, - вырвалось у меня.
- А не зарезал бы, тогда друг его кончил. А оба отказались бы, тогда обоих закопали.
- А ты меня, окажись в той ситуации, зарезал бы? – спросил я, вглядываясь в лицо Ахилла.
- Тогда – да, - Ахилл опустил глаза.
- А когда отказался бы?
Ахилл покачал головой.
- Не скоро. Точно, не в первую неделю, как ты у нас появился. И не во вторую. Когда мы остались вчетвером, вот тогда, наверное, только.
- Спасибо.
- За что? Или ты это с издевкой?
- Нет, Ахилл, я на самом деле. Ведь ты правду сказал. И сейчас все по-другому. Ты что?! – я повернулся к Арчи, которого трясло сильной дрожью.
- Арчи? – подхватил Ахилл. – Тебе плохо?
- Да пошли вы все. Пошли! – пацан круто повернулся и побежал в сторону.
- Что это с ним? – я не мог понять.
Ахилл пожал плечами, мрачно глядя в сторону Арчи, который забежав за какое-то деревце, повалился на землю.
- Помочь? – спросил я.
- Не надо. Не трогай, - ответил Ахилл. – Сам точно не знаю. Я прибился в нашу шайку, когда Арчи уже там был. Малец еще, совсем дикий, чуть что на всех кидался, били, конечно, так он полз и зубами пытался достать обидчика. Это сейчас он просто злой, а тогда совсем свихнутый был. Что-то там у него было еще до того, как в шайку прибился. Никто не знал, разве что Сорет. Это наш вожак, что до Ларса был. Зарезали его, так что теперь никто не знает. А сейчас, видимо, что-то нахлынуло, вот и скрутило пацана. Пусть один полежит, пока не успокоится. Мы только хуже навредим.
- Ладно, будем надеяться… Так что делать, если эти сцепятся? Тоже драться придется? Только бойцов среди наших вояк я не заметил. Из десятка двое ко мне цеплялись, так я их уложил, а остальные и вовсе не в счет.
- Не скажи, - покачал головой Ахилл. – Кто из старого города, в тех шакалья порода, даже у желтомордого, к ним спиной не поворачивайся, запросто получишь ножом или дубинкой.
- Ножей у них нет.
- Арчи же достал? Вот и эти могли. И в других десятках тоже такие найдутся. Если не нож, то штырь прячут, снаружи не видно. Ты драться умеешь, мы с Арчи привычные, а Торри? Ты как, Торри?
- Смогу. Наверное. Нет, в самом деле, смогу!
Я тяжело вздохнул:
- Так что, получается, придется бластер вынимать?
- Ну, это если сильно прижмут.
Договорить нам не дал Илияс. Тот откуда-то вывернул, лихорадочно блестя глазами.
- Где третий?
- Арчи вон сидит.
- Так, все трое быстро за мной, а ты, - десятник глянул на меня, - дуй к остальным. И чтобы все были готовы. С дубинками!
- Илияс, этого тоже с собой надо взять, он хорошо махается, - сказал Ахилл.
- Да? – десятник оценивающе посмотрел на меня.
- Он Кардена на днях завалил, когда тот к нему прицепился.
- Тогда и его.
Десятник бросился к остальным своим подчиненным, а Ахилл направился к Арчи. Я не решился пойти вместе с ним. Но пацана, видимо, уже отпустило, и оба друга быстро возвратились на прежнее место. Как раз вернулся нервничающий Илияс.
- Всё, быстро за мной. Не зевать, если начнется заварушка, глядите в оба. Если что, сразу начинайте валить.
- Кого?
- Да всех!
Глава 8
Мы с опаской пошли следом за своим десятником. На небольшом пятачке, окруженном с трех сторон забором из гнилых досок, находилось, разделившись на кучки, почти два десятка человек, впереди каждой из таких групп стояли десятники, а за ними полукругом располагались их приближенные – шестерки, как сказал Ахилл. Большинство из них держали в руках палки, но кое-кто поигрывал ножами, у одного в руках был молоток на длинной ручке, а еще один держал что-то вроде пики, конечно, самодельной. Десятники же, все, как один, были вооружены тесаками, причем у Илияса тесак оказался самым маленьким.
Я напрягся, оценивая эмоции собравшихся. С десятниками понятно – шакалье, смело-трусливое. И, конечно, наглое. Их шестерки фонили по-разному. Были люди с некоей долей бесшабашности, но таких насчитал двух, от силы трех. Большинство же явно пыталось себя подбодрить, прогнать эманации страха, но это получалось плохо. Основной массе шестерок, как я понял, очень хотелось уйти подальше, но их держал все тот же страх.
Если начнется заварушка, как они поступят? На этот вопрос не смог найти ответ – слишком все неопределенно в эмоциях собравшихся. Те могли броситься в рассыпную, но могли, сжав покрепче свое простенькое, но от этого не менее опасное оружие, вступить в драку. А получи по голове такой дубинкой – так и голову можно пробить.
Среди шестерок наших ровесников не было, мужчины, парни, уже вышедшие из подросткового и, пожалуй, юношеского возраста. Крепенькие и не очень. На их фоне мы выглядели не только не солидно, а совсем наоборот. Будущие противники (если столкновение все же произойдет) смотрели на нас с нескрываемым пренебрежением. Не все из противников, а те, кто был покрепче духом. Остальные же, послабее, да потрусливее, в своих эмоциях выражали определенную долю радости и удовлетворения, не воспринимая нас за опасных людей.
Особенно сильно такие эмоции читались у десятников, которые не преминули поделиться своими выводами с Илиясом, насмешливо его подначив. Десятник этим был сильно задет, хотя внешне
