Хмурый Ленинград - Руслан Георгиевич Илаев
Пришлось ребятам задержаться в связи с повторными операциями на три — четыре месяца. Тедееву Бахури и Гиголаеву Станиславу нейрохирурги провели аллопластику дефектов черепа и твердой мозговой оболочки титановыми пластинами. Качмазову Мурику сформировали коленную чашку из осколков раздробленной, а затем учили его заново ходить. Были у нас и неприятные потери- Виктор Киргуев с пулевым ранением в шею с дефектом хрящей гортани готовился к операции, когда его вдруг оповестили по телефону, что его жена скончалась. Виктор срочно вылетел во Владикавказ на похороны и затем через две недели вернулся к нам в Ленинград. Ребята ему радовались и как могли его утешали. Лечащие хирурги вновь стали готовить его к операции и вдруг опять удар — умерла его дочь. Когда он вновь вылетел в Владикавказ на похороны, нам сообщили, что Виктор скончался сам на пятые сутки — не выдержало сердце. Все очень расстроились, особенно переживал Михаил, они с Виктором были ровесники и быстро подружились.
Через три — четыре месяца мы отправили домой первую группу выздоровевших, их было пять человек. На деньги, выделенные Георгием Павловичем, приобрели им билеты до Владикавказа. Отправляли их в аэропорт Пулково на служебном транспорте, выделенным Алексей Юрьевичем. Однако мне и самому пришлось лететь вместе с ними во Владикавказ за новой партией раненых, Мецаев попросил меня приехать, объяснил, что появились проблемы, которые требуют моего обязательного присутствия. Сразу же из аэропорта я поехал на площадь Свободы на встречу с Эдуардом Михайловичем. Он мне все и прояснил. О вывозе раненых в Ленинград на бесплатное лечение узнали в министерстве здравоохранения Республики Южная Осетия и попросили нашего президента Галазова оказать содействие в лечении восьми раненных. Ну и Ахсарбек Хаджимурзаевич через Эдуарда Михайловича вышел на меня. Как же мне можно было отказаться, когда просят такие уважаемые люди! В очень короткие сроки всем раненым оформили российские паспорта, и я их также вывез в Ленинград. Кстати, ранения наших южных братьев по тяжести были практически идентичными нашим: два пулевых ранения в голову, три — в грудь и живот, осколочные ранения в крупные суставы и конечности. Их также пустили по большому кругу, то есть им тоже провели по несколько операций, предварительно определив этапы лечения.
Однажды вечером мне позвонили по домашнему стационарному телефону. Звонил незнакомый мужской голос, спросил Руслана Георгиевича, то есть меня. Я назвался и подтвердил правильность набранного им номера. Звонивший также представился:
— Людвиг Чибиров — руководитель Республики Южная Осетия. Руслан Георгиевич, хотел бы Вас поблагодарить за наших раненых, прошедших лечение в клиниках военных госпиталей Ленинграда. Вами проведена колоссальная организационная работа в отношении восстановления здоровья наших ребят, большое Вам спасибо от меня лично и от народа Южной Осетии!
Я в свою очередь поблагодарил его за сказанные в мой адрес добрые слова, сказал, что это долг каждого осетина, что на моем месте, имея такие возможности как у меня, многие повторили бы то же самое, а может быть, и гораздо эффективнее, чем я …
Однако разговаривая с собеседником, я почувствовал, что Людвиг Алексеевич что- то не договаривает или же хочет продолжения диалога…
— Людвиг Алексеевич, может быть, я могу еще чем — либо помочь Вам, наверное, это связано с лечением раненых, — спросил я его в открытую.
— И, да и нет, Руслан Георгиевич, тут ситуация несколько иная и касается в первую очередь меня лично. Дело в том, что мой сын Алексей (на самом деле он назвал его Лёша) получил пулевое ранение в бедро с поражением бедренной кости, нервного ствола и бедренной артерии. Нельзя ли его обследовать и долечить в военно- медицинской академии им. Кирова?
Какая осетинская скромность! Глава республики просит за своего сына в последнюю очередь, когда до этого мы приняли по его просьбе на обследование и лечение восемь человек из Южной Осетии.
Прошу Людвига Алексеевича обозначить время вылета его сына на самолете, решив, что поеду его встречать лично, о чем поставил в известность его отца. Леша Чибиров оказался симпатичным неунывающим парнем, слегка прихрамывающим на правую ногу. Прежде чем я положил его в травматологическую клинику, он прожил у меня дома три дня. На его лечение ушло полтора месяца. Он был удивительно коммуникабелен, через две недели все медицинские сестры были от него без ума, особенно массажистки! В конце июля его выписали, мы тепло попрощались, и он улетел во Владикавказ.
Когда уехал Леша, я вдруг понял, что все закончилось, все осталось позади. Раненых- то больше нет. Их всех прооперировали и пролечили. Два года пролетели, как два месяца. Сколько их было — тридцать пять или тридцать семь, даже не могу сейчас вспомнить, особенно из Южной Осетии, помню только одну фамилию Бекоев- пулевое ранение в голову. За два года, что их лечили, мне пришлось раз двенадцать слетать во Владикавказ для отбора очередной партии. Но на этом все не закончилось. Доложил Алексею Юрьевичу Горенко, что его приглашает Президент Республики Северная Осетия Галазов Ахсарбек Хаджимурзаевич для торжественного вручения диплома на присвоение почетного звания- Заслуженный врач Республики Северная Осетия. Реакция начальника медицинской службы Ленинградской военно- морской базы на это моё известие была более чем странной. Он категорически отказался ехать на вручение ему высокой награды. И я вынужден был вылететь за его наградой сам. Когда я доложил президенту, что Алексей Юрьевич Горенко отказался приезжать на вручение ему высокой награды в силу неизвестных причин, Галазов взорвался и швырнул на стол его диплом:
— На, передай, а мы хотели торжественно ему вручить и банкет в его честь организовать…
Затем он обнял меня и попросил принять извинения за то, что вышел из себя:
— Руслан, тебе ведь тоже присвоено звание Заслуженного врача! Эдуард Михайлович, подайте мне его, пожалуйста. Вот, Руслан Георгиевич, я Вас поздравляю и с особым удовольствием Вам диплом вручаю. Вы его действительно заслужили. Мы тут с
