Петр Бобев - Опалы для Нефертити
Объяснялась и другая загадка, заключавшаяся в том, что первые европейские переселенцы встречали на континенте аборигенов со светлой кожей, что приводило их в изумление.
Голос живого фараона прервал ее размышления.
— Люди не могли жить, поклоняясь единому богу. Каждый хотел своего бога, который бы заботился только о нем. Их пугало беспристрастие Единого. И постепенно они вернулись к старому пантеону. В храме Атона, рядом с золотым диском, лучи которого ласкают мир, они установили статуи древних богов. И вот, рядом с богиней неба Нут и богом земли Хебом встали их сыновья Осирис, Гор и Сет, их сестры Исида и Нефтида. Эта стенопись рассказывает о злоключениях Осириса, который научил людей земледелию и запретил им убивать друг друга, и о злом Сете, который заманил Осириса в ковчег, запер его там и бросил в море. Здесь рассказывается об Исиде, которая нашла тело своего брата и супруга и оживила его.
Фараон немного откинул голову.
— А под диском Атона — Амона-Ра, почитаемого в образе священного барана, извивается страшный Апоп, выложенный из черных опалов. Днем Амон-Ра плавает в своей ладье по небесному Нилу, ночью — по подземному Нилу, где сражается с Апопом.
Ошеломленная, Мария стояла в оцепенении.
Эхнатон неожиданно заговорил другим голосом, словно вернулся из бездны прошлого, исполненной борьбы и величия, великих истин и великих заблуждений.
— Я рассказываю тебе все это, — сказал он, — чтобы ты знала, сколь велики мои права.
— Божественный фараон на все имеет право! — прокричал Кенатон.
— Вся эта земля принадлежит мне. Мои прадеды открыли ее, они же ее заселили. Она моя со всеми ее людьми, животными, природными богатствами. В моей власти оставить их жить, но я могу и уничтожать… Все золото этой земли — собственность фараона. Никто другой не имеет права носить золотые украшения. Но фараон может награждать своих полководцев «Золотом доблести»… Я озолочу тебя! Ты ни о чем не будешь жалеть!
— Награды я не хочу! Я прошу, чтобы вы меня отпустили!
— Кто сюда вошел, живым не уходит! Но я отпущу тебя и дам все мои сокровища. При одном условии — ты станешь разводить насекомых, которые разносят болезнь.
— Зачем вам это?
— Разве я спрашиваю тебя, что ты будешь делать со своим богатством?
Ее неясные подозрения сейчас превратились в уверенность, в некую зловещую истину. Но откуда эта демоническая озлобленность? В чьи руки она попала? В руки отупевшего в своем пещерном царстве фанатика?
— Выполнишь ли ты мою волю, которая является волею бога? — прохрипел Эхнатон.
Мария покачала головой.
— У меня есть власть! — взорвался прежде бесстрастный фараон. — У меня — сила! Я убью тебя! И брошу твое тело крокодилам, чтобы душа твоя, когда вернется из странствий, не нашла его.
Мария упрямо прошептала:
— Такого преступления я не совершу!
Не ожидавший такого упорного сопротивления, фараон скорчился на троне. Глаза его злобно засверкали.
— Я убью твоего любимого!
— Какого любимого?
— Того, с кем ты пришла сюда.
— Это мой брат.
— Что ж, я убью его!
Она сжала кулаки.
— Вы не сделаете этого! Это бесчеловечно! Вы не имеете права!
Попугай прервал ее:
— Божественный фараон на все имеет право.
Раздосадованный фараон махнул рукой.
— Уведите ее!
И Кенатон снова прокричал:
— Оставьте фараона наедине с его божественными мыслями!
Глава IX
Крум, не дожидаясь старателей, ушел с Бурамарой. Он понимал, почему они так долго тянут. Их не испугала смерть Билла Скитальца, скала, сброшенная на Марию и Бурамару, дерзкое похищение девушки. Страх вызывала дурная слава этих зловещих гор, неправдоподобные существа и животные, которыми заселили их легенды туземцев. Может быть, Джонни Кенгуру умышленно раздувал эти страхи, преувеличивая опасность. Может, он надеялся, что если болгарин отправится на поиски один, будет легче от него отделаться.
Крум и Бурамара поднимались по склону горы. Следы были настолько отчетливы, что можно их читать на бегу. На первой террасе следы разделялись, но одни из них были более глубокими. Бесспорно, их оставил тот, кто нес похищенную девушку.
Внезапно Бурамара остановился, услышав далекий стук.
— Телеграф черных! — сказал он. — Перестукиваются при помощи деревянных колец. Новости летят быстрее, чем на телеграфе белых.
— Что они говорят? — нетерпеливо спросил Крум.
— Я не знаю их сигналов. У каждого племени свой язьж колец.
— Тогда пойдем дальше! — предложил Крум.
Шагов через сто похититель вошел в горный поток. Белый охотник и даже собака потеряли бы здесь след. Но только не австралийский абориген. Бурамара заметил на дне перевернутый плоский камень. Камешки под водой окрашены в различные цвета. Сверху на них налипают водоросли, придающие им зеленоватый оттенок. Но этот отличался от других более чистым, естественным цветом. Ясно, что камень перевернул человек, наступив на него.
Следопыт остановился перед отвесной скалой — это место никогда бы не выбрал европеец, если бы решил выходить из воды. Острый глаз Бурамары заметил отвалившийся кусочек скалы. Свежий надлом, еще влажный от прикосновения мокрой ноги.
Они взобрались на скалу. Тут следы были отчетливее. Стертая пыль на ровном камне, раздавленные лишаи, осыпавшаяся земля в расщелинах — признаки настолько ясные для опытного следопыта, словно он своими глазами видел людей, которые прошли здесь недавно.
Крум Димов понимал, что Бурамара «читал» сейчас трудный текст, решал сложную задачу, сосредоточив свой опыт, как в фокусе, в черных прищуренных глазах.
Дальше он шел не столь уверенно, осматриваясь по сторонам. Бурамара имел дело не с белыми, следы которых прочитает любой чернокожий ребенок, а с хитрыми, опытными сыновьями пустыни. Его увлекла невидимая схватка с беглецами, умело заметавшими свои следы. Сейчас от его умения зависели жизнь Марии и спокойствие его друга Крума. Второй раз ему выпало такое тяжкое бремя ответственности. Было это давно, когда смысл его существованию придавала Джейн — дочь фермера, похожая на Мадонну. Из-за нее он теперь не входил в церковь. Потому что стоит взглянуть на икону Богородицы, как губы сами шепчут: «Джейн!» Он не рассчитывал на взаимность. Достаточно было ее видеть. Она, возможно, ничего не подозревала. Была добра к нему, как, впрочем, и ко всем другим. Как-то Джейн вошла в комнату в тот момент, когда вор вскрывал сейф ее отца. Испугавшись, что она позовет на помощь, тот убил девушку. Какая нелепая смерть! С тех пор над Бурамарой было небо без солнца…
