Борис Пьянков - Искатель, 2013 № 12
Восстановив свои силы в дорогом ресторане, я зашел в парикмахерскую, а затем прошелся по магазинам, постепенно оставляя там поношенную одежду. К концу дня меня было не узнать: я был не только хорошо одет, но и чувствовал себя вполне защищенным — под полой просторной замшевой куртки у меня снова висела кобура с пистолетом. Интуитивно мне хотелось оттянуть неизбежное возвращение домой, и ближе к вечеру я. решил заехать на работу. В этом не было никакой необходимости, но я убедил себя в том, что мне надо договориться с шефом о продлении отпуска. В конце концов, Аркадий Давидович всегда относился ко мне по-человечески, так почему бы не отплатить ему той же монетой?
Я остановил подвернувшееся такси.
— Какой вы импозантный, — восхитилась Катя, — я даже не узнала вас сначала!
— Ты и сама выглядишь прекрасно, — галантно сказал я.
Катино восхищение казалось искренним. Наша секретарша была незамужней и жила одна. Я подумал, что можно пригласить ее в ресторан, а затем напроситься к ней на кофе. Тогда можно и домой не ехать… Всегда хорошо сочетать приятное с полезным…
Я вспомнил съемки, сделанные скрытой камерой. Почему бы девчонке не продемонстрировать мне свои способности до конца? И прецедент имелся… Но сначала надо зайти к шефу!
— Аркадий Давидович у себя?
— Шеф просил не беспокоить его!
— Ну, я ненадолго! — И через минуту я постучал в дверь шефа.
— Не ожидал увидеть тебя так рано, — заявил он, — но я рад тебе, работа не ждет… Есть подходящие для тебя заказы!
— Я хотел продлить отпуск, по неотложным обстоятельствам!
— Ты с ума сошел, у нас столько дел!
— В противном случае мне придется написать заявление об увольнении!
— На какой срок ты хочешь продлить отпуск?
— Недели на три-четыре. — Сделав это наглое заявление, я ожидал бурной реакции Аркадия Давидовича, но ее почему-то не последовало.
— Хорошо, я продлю тебе отпуск. А теперь иди!
— Спасибо, до свидания!
Странно, обычно бодрый шеф сейчас выглядел болезненным и старым. В последнее время Аркадии Давидович частенько выпивал на работе. Может быть, сейчас у него печень болит?
Захлопнув дверь начальника, я остановился и задумался. Как получше преподнести Кате мое предложение? В вечерней тишине было отчетливо слышно, как шеф крутит диск на старинном телефонном аппарате.
«Жене звонит, наверное», — предположил я.
Из-за двери голос шефа звучал глухо и неуверенно:
— Вы просили сообщить… Сидоров сейчас здесь, в конторе… Нет, не знаю… Он неожиданно приехал… домой собирается, куда ему еще… Отпуск попросил на месяц… Конечно, дал… Вам легко говорить… Я выполнил ваши требования. Может быть, теперь вы оставите меня в покое? Что, мы можем продолжать работу? Спасибо! Хорошо, я обязательно позвоню, если что-то изменится… — И Аркадий Давидович положил трубку.
Когда до меня дошло, что шеф информирует неизвестного собеседника не о ком-нибудь, а именно обо мне, у меня внутри все похолодело. Интересно, с кем это он имел беседу?
Я без стука открыл дверь.
— Что тебе еще надо? — Мой начальник выглядел испуганным.
— С кем вы сейчас говорили, Аркадий Давидович?
— Ни с кем. Ты кто такой, чтобы я вообще говорил о тебе? — Шеф попытался напустить на себя грозный вид.
— А ведь вы только что проговорились, Аркадий Давидович!
— Выйди и закрой дверь с другой стороны! Нет, ну что за наглость…
— Вы плохо меня поняли, Аркадий Давидович! — разозлившись, сказал я. — Повторяю свой вопрос: с кем вы сейчас разговаривали?
Из шефа как будто выпустили воздух. Задыхаясь, он опустился на стул и прижал левую руку к сердцу.
— Где-то у меня был нитроглицерин! — Правой рукой Аркадий Давидович нервно шарил в верхнем ящике письменного стола.
Он так и не сумел найти лекарство. Лицо его посинело, он изогнулся, упираясь руками в стол. Я попытался оказать ему первую помощь, но это не помогло; через несколько минут Аркадий Давидович скончался.
Несчастный старик… Я напугал его до смерти! Как довести эту новость до его секретарши? Усилием воли я взял себя в руки. А надо ли сообщать ей об этом? Ведь это вовсе не в моих интересах… Шеф предал меня, и я не имею никакой возможности узнать, кому именно он звонил. Ясно только одно: домой мне точно нельзя.
Захлопнув дверь, я вышел в коридор, где меня посетила новая мысль. А зачем говорить девчонке, что Аркадий Давидович умер? Ведь ему уже ничем не помочь, а если его тело утром найдет уборщица, то это избавит меня от нежелательных в моем положении встреч с представителями закона.
— Катя! Я хочу пригласить тебя провести со мной вечер! — чувствуя себя последним подлецом, сказал я.
— Я согласна, но не знаю, отпустит ли меня шеф!
— Аркадий Давидович велел передать тебе, что ты можешь идти!
Девушка собралась и взяла в руки свою сумочку.
— Я быстро, только зайду попрощаться.
— Аркадий Давидович просил не беспокоить его. У него важный телефонный разговор, — снова солгал я.
— Тогда едем! — решилась девушка.
Я с трудом перевел дух. Мое взволнованное состояние не осталось незамеченным, но я надеялся, что Катя примет-его на свой счет. Так оно и вышло. Мы поймали такси и поехали в ресторан со странным названием «Большой». По дороге домой я купил девушке цветы и дорогое шампанское.
Утром Катя долго не хотела отпускать меня.
— Мне не хочется быть все время одной. Поживи у меня несколько дней, я могу оставить тебе ключи от квартиры! — сказала девушка.
Это предложение было очень своевременным: жить в моей комнате стало опасно. А люди контр-адмирала найдут меня и здесь! — думал я.
— Хорошо. Но мне надо захватить из дома кое-какие вещи!
Проводив девушку, я почувствовал голод. Катя предлагала мне позавтракать, но я гордо отказался: кроме молока и овсянки у нее ничего не было.
Около станции метро, расположенной возле известного всем горожанам исторического парка, было множество кафе. Я присел за столик первой попавшейся на глаза закусочной.
Ассортимент этой забегаловки не мог похвастаться разнообразием, и я заказал себе гречневую кашу с сосисками и большую кружку кофе. Сосиски оказались несъедобными, а разваренная гречка была холодной. Вместо кофе в моей чашке оказалась непонятная коричневая бурда, в которой плавали мелкие капельки жира.
Я подозвал официанта и сунул ему в руки пятитысячную бумажку:
— Можешь оставить это себе, при условии что принесешь мне яичницу, настоящий кофе и свежую булочку с маслом! Думаю, что это немного за эти деньги. И захвати пепельницу!
