Эмилио Сальгари - На Дальнем Западе. Ловцы трепанга
Действительно, хищные животные, число которых, видимо, все возрастало, держались пока на почтительном расстоянии. Их вой сделался до того оглушительным, что временами покрывал собой даже грохот громовых раскатов.
— Недоставало только этого зверья, чтобы отравить нам всю ночь! — угрюмо проворчал Джон, едва был закончен ужин. — Делать нечего, придется серьезно заняться приготовлениями к защите своей шкуры! Запах нашего жаркого так раздразнил аппетит этих бестий, что они не погнушаются поужинать нами и в сыром виде!
— Нужно отдать, однако, волкам справедливость: они весьма деликатны! — сказал Гарри, занявшийся вместе с Джорджем и гамбусино добыванием бревен и досок для костра из валявшихся на полу остатков крыши. — В то время, как мы действительно по–королевски наслаждались нашим ужином, они только облизывались.
— Погоди шутить, мой дружок! — остановил юношу индейский агент. — Я чувствую, что эта черная армия задаст еще нам дрозда. Будет, пожалуй, большим счастьем, если мы выберемся отсюда целыми и невредимыми.
— Э–э!.. — беспечно возразил Гарри. — Мы слишком хорошо знакомы с волками, чтобы их бояться!
— Среди них могут оказаться бешеные, дружище! А одного укуса бешеного волка, малыш, достаточно для того, чтобы отправить человека на тот свет. Кстати! Кто возьмет на себя охрану маленькой дикарки? Ведь волки нападут на нее в первую голову!
— Брось ее ко всем чертям! — сказал жестко Гарри. — Только обуза, и больше ничего!
К всеобщему удивлению, гамбусино оставил большое бревно, которое он старался вытащить из груды обломков, и, приблизившись к трапперу, угрожающим тоном сказал:
— Как?! Вы осмелитесь бросить ребенка на растерзание этому зверью? Пока я здесь, этого не будет!
— Но ведь это только индианка. И она нам порядочно надоела! — ответил Гарри.
— Для меня она просто беззащитный ребенок, и я буду защищать ее, пока у меня найдется порох хоть на один заряд!
— Ну так и заботься о ней ты сам! — ответил несколько сконфуженно Гарри.
— И позабочусь! Вы увидите: волкам придется разделаться со мной раньше, чем им удастся добраться до девочки.
Гарри пожал плечами и с помощью брата и агента принялся складывать костры в разных углах.
Волки не особенно торопились переходить в наступление, — казалось, они были вполне уверены: у осажденных нет возможности убежать от них. Можно было подумать, что хищники ждали полуночи, чтобы приступить к пиршеству. Теперь их собралось у развалин огромное количество. Волки толпились у пролома в стенах, у окон, возились, выли, временами как будто дрались, оспаривая друг у друга лучшие места.
— Ну, пора! — скомандовал Джон, когда все костры были зажжены. — Занимайте свои места в кольце огня! Смотрите, какую иллюминацию мы устроили! Света достаточно, мы отлично можем показать, как кто умеет стрелять. Надо постараться несколько поунять пыл мерзких бестий!
Потом он обратился к трапперам:
— Мы втроем займем место в авангарде. Гамбусино пусть сторожит эту индейскую ящерицу и заодно присмотрит за лошадьми. Его карабину найдется дел не меньше, чем нашим.
Трапперы взобрались на груды обломков, защищенных кострами, а гамбусино, убедившись, что на него никто не обращает внимания, отошел к дальнему костру, держа за руку покорно последовавшую за ним девочку.
Его глаза оживились. В них загорелся странный огонь. С бронзового лица словно волшебством слетело выражение угрюмого безразличия.
Он уложил девочку на полу как можно дальше от белых, бережно укрыл ее своим плащом, затем сам улегся на землю около нее и зарядил свой карабин.
Первый выстрел по волкам дал кто–то из трапперов. Потом выстрелы гремели почти без перерыва, сея смерть в надвигавшейся стае черных волков.
Гамбусино поторопился использовать удобный момент, чтобы обменяться с Миннегагой несколькими словами, не будучи никем услышанным.
— Скажешь ли ты мне наконец, что же случилось с Птицей Ночи? — прошептал он.
— Белые расстреляли Птицу Ночи! — ответила еле слышно девочка. — Он умер, мой брат, как умеют умирать только дети нашего племени…
— Ах, эта Ялла! Твоя мать, дочь моя, слишком мстительна! Ей надо было бы позабыть прошлое и предоставить полковнику Деванделлю погибнуть от другой руки… Птицу Ночи приказал расстрелять именно полковник?
— Да, отец!
— Это ужасно даже для нас, краснокожих: мать, которая заставляет отца убивать собственного сына!
— Так это правда, что Птица Ночи был сыном полковника?
— Зачем тебе знать это, дочь?
— Как зачем? Разве Птица Ночи не был сыном моей матери?
— Пусть будет по–твоему! Да, Птица Ночи был сыном Яллы и полковника Деванделля.
— А я?
— Когда Деванделль предательски покинул Яллу, я взял ее в жены. Ты — моя дочь.
— У меня кружится голова, я перестаю понимать что бы то ни было, — прошептала Миннегага, стиснув зубы.
— А ты не думай ни о чем! Так будет даже лучше для тебя! — ответил ей мнимый гамбусино, укладывая метким выстрелом большого волка, проскочившего к кострам сквозь пролом в стене.
— Ты, отец, не знаешь еще одной вещи! — тронула его за локоть Миннегага, когда индеец перезаряжал свой карабин. — Я… я отомстила за моего брата! Не удивляйся, отец! Разве моя мать не дала Птице Ночи поручения убить полковника, чтобы проложить дорогу воинам нашего племени?
— Так это ты уложила полковника? — пробормотал индеец изумленно. — Но твоя мать, видишь, ошиблась в расчете на то, что солдаты Деванделля, оставшись без командира, растеряются… Еще раз повторяю, твоя мать слишком жестока. Она должна была понимать, что данное ей Птице Ночи поручение слишком рискованно.
— Я вонзила полковнику нож в спину. Он упал. Он умер! — злорадно повторила, сверкая глазами, девочка.
— В твоих жилах течет хорошая индейская кровь! — похвалил маленькую убийцу индеец.
— Да, отец, потому что в моих жилах ведь течет и твоя кровь! А Красное Облако, это знают все, был в свое время одним из величайших вождей и воинов могучего племени Воронов.
— Откуда ты знаешь это? — нахмурился индеец.
— Я слышала, как об этом говорили люди нашего племени во время охотничьих привалов!
— Если ты знаешь это, то мне нечего больше скрывать от тебя. Да, Красное Облако был великим воином. Он сорвал много скальпов со своих врагов черноногих!
За разговором гамбусино не забывал о происходящем вокруг. Он прицелился, и его пуля свалила еще одного волка.
— Но ты уверена, дитя, в том, что ты действительно убила полковника?
— Думаю, что да!
