Новогодняя история, или Сказочный джаз - Иван Терехов
– Большая собака, прямо как … как волк. – подумал Ярослав.
–Но, ведь не может быть в городе волков!
– Ишь, чего с конём сделал!
– Так, лучше обойти. На всякий случай.
– Хорошо, что у нас войти в дом можно с двух сторон.
И Слава пошел к черному ходу.
Только он набрал код домофона и распахнул дверь, как тут же попятился в изумлении и невольном страхе.
На него из полумрака подъезда скалилась всё та же собака. Не успел доводчик закрыть дверь, как псина придержала её передней лапой, совершенно по-человечески, и начала выходить из сумрака, рыча и топорща шерсть.
– Чтобы я ещё хоть раз мечтал о приключениях! – подумал Ярослав – Да ни в жизни!
А собака наступала, скаля зубы, и рычала.
– Так, если побегу – точно укусит. – думал Слава и продолжал пятиться.
– Что же делать?
– Надо крикнуть на неё.
– Точно!
И Ярослав крикнул:
– Да, что тебе нужно то?! Фу! Сгинь! Брысь!
Собака поджала хвост, заскулила и бросилась бежать со двора. Славе на мгновенье показалось, от убегающей шел дымок.
– Надо же! Подействовало.
Постояв немного, он снова сделал попытку проникнуть в дом, на сей раз успешную, и поднялся по лестнице на третий этаж. Лифтом он решил сегодня не пользоваться во избежание новых непредвиденных злоключений. Ярослав, уже нажимая кнопку звонка своей квартиры, вдруг вспомнил, что родные придут только поздно вечером, и открывать дверь некому, кроме него самого. Пришлось рыться в портфеле, ища ключ. Наконец Слава оказался в своей комнате. Тусклый свет лился через оконную раму, освещая пространство печалью и безнадежностью. Синий диван притаился в углу, рядом с небольшим стеллажом, напичканным Рэем Брэдбери, Киром Булычёвым, Робертом Шекли, Михаилом Булгаковым …
– Вот, вроде бы, обычный школьный день, – Думал Ярослав, – а неприятностей я набрал с лихвой.
Слава швырнул портфель через комнату. Тот в полёте расстегнулся и содержимое его высыпалось на пол.
– Либо, что-то не так со мной, либо одно из двух …
Тут взгляд его упал на рабочий стол:
В месте, более-менее свободном от кип учебников, тетрадей, огрызков карандашей и обгрызенных ручек, лежал листок бумаги.
На нём виднелась надпись:
«Дорогой дедушка Мороз,»
Дальше текста ещё не было.
– Дед Мороз … – думал Ярослав —
Сколько писем было написано … Почему он перестал приходить? …
– Может одноклассники правы, и его не существует?
– Нет, нет, этого не может быть!
– Почему же я его больше не вижу?
– Он забыл …
– Вы меня, конечно, извините, но каждый имеет право на чудо, хотя бы раз в году! Чтоб хотя бы раз в году тебя вспоминали …
– Его-то вон, поди, много кто вспоминает и не раз.
– Может когда дети взрослеют дед Мороз про них забывает …
– Интересная теория.
– Всё!
Ярослав мысленно испепелил письмо.
– Хватит этих игр! Пора стать серьёзным и вдумчивым.
– Но просто так, как человек серьёзный, я этого не оставлю. Надо расставить все точки над «i».
– Да! Я напишу последнее письмо! Оно всё разъяснит.
– Так, …
Ярослав отодвинул стул, сел, мысленно обманул перо в чернила (на самом деле просто снял колпачок с ручки) и перечеркнул "дорогого дедушку Мороза".
Он принялся писать, писать остервенело с чувством и с болью. В это время, будто какая-то пелена стояла перед его глазами. Он ни о чём другом больше не думал, ощущал лишь ярость и смятение.
Наконец Слава устало откинулся на спинку стула и выдохнул.
– Уже половина четвертого. – думал он, – Пора идти обедать, а то опять ничего не успею.
– Интересно, в школе это за доклад зачтётся?
Ярослав усмехнулся собственной шутке.
Проходя из своей комнаты через коридор в кухню Слава услышал булькающие звуки, раздающиеся из- за приоткрытой двери ванной.
– Чего это?
– Так, это кажется уже было … там с краном что-то не в порядке.
Подумав так Ярослав, распахнул дверь кухни и оторопел. На столе, рядом с тарелкой, полной яблок, сидела здоровенная мокрица и уминала сочные фрукты один за другим. Кто не знает, мокрицы это такие маленькие членистоногое, любящие сырость. Слава помнил этих созданий, он частенько встречал их в школьной уборной, да и у себя дома он иногда краем глаза замечал шевеление по углам. Ликвидировать этих существ не представлялось возможным: они всегда возвращались. Но, насколько помнил Ярослав, мокрицы были крошечными, а эта вот была размером с упитанную крысу. Мокрица заметила Славу. Будто бы смерив его взглядом она встала на задние лапы и оглушительно свистнула. Тут же из щелей, из-под пола, с потолка – отовсюду начали вылезать её сородичи. Они наползали друг на друга, собирались в кучи и серой волной напирали на Ярослава.
– Мокрицы могут свистеть?! – подумал он.
– Не, вопрос неверный.
– Мокрицы могут меня съесть?
– Вот, уже лучше.
– Бежим!
Слава бросился прочь из кухни, и орды насекомышей устремились за ним. Пробегая мимо ванной, он поскользнулся и рухнул на пол.
– Откуда здесь вода?
– Ух ты!..
Именно это пронеслось в мозгу у Ярослава, когда он приподнял голову.
Он успел заметить, как орда мокриц с треском и скрипом разгрызла стул, стоявший на их пути.
Поднявшись Слава понял свою ошибку.
– Надо было не в комнату, а к выходу двигаться! Теперь не пробраться.
– Похоже, что это конец моей истории.
– Может в окно выпрыгнуть?
– Конечно. Тут всего три этажа и мягкий асфальт внизу. Гениально, разрази меня гром.
– А ведь я мог стать космонавтом, пожарником ну или хотя бы учёным!
– Эх …
Тут-то и началось твориться необыкновенное и значительное.
Будто бы внезапным порывом ветра Ярослава оттащило из лужи к стене. Вода на полу вспенилась и из неё вырос человек. Да- да, именно вырос! Облаченный в черный костюм, с тростью в руках он отступил к Славе, и взмахнул руками над лужей. Вода на полу вспыхнула багровым пламенем, и стена огня отделила Ярослава от полчищ членистоногих. Было видно, как они с шипением и свистом сгрудились в кучу по ту сторону, но наступить не решались. Человек в костюме набрал в грудь воздуха и дунул в пламя. Огонь взметнулся до потолка и обрушился на мокриц, зажаривая их прямо в хитиновых панцирях. Те с визгом и присвистыванием скорчились и, когда пламя потухло, а сделало оно это почти так же быстро, как и появилось, то на полу осталось не больше пары дюжин обгорелых мокриц, которые поспешили ретироваться. Мужчина повернулся к Славе.
– Ты письмо уже написал?
Ярослав разглядел бледноватое лицо с кислотно- голубыми глазами, будто прожигающими насквозь. Множество вопросов роилось к тому времени в Славиной голове, но из них он выбрал почему-то эти:
– Вы кто? Как ваше имя?
– Ну, допустим, Константин Афанасьевич. Письмо написано?
– А фамилия?
– А фамилия моя слишком из… Стоп, это я задаю вопросы! Ну ка …
И мужчина
