Отряд - Мич Казим
Томашек на правах начальника похода собрал у себя совет старших, чтобы обсудить дальнейшие действия, так как шли они уже почти месяц, и, наверное, пора было выбирать место, определяться. За это время лишь несколько раз, да и то очень далеко, они видели небольшие группы всадников, которые так же как и они, не стремились к сближению, старались держаться обособленно. Земли кругом лежали нетронутые, да и места были дикие, так что нужно было решать, на сколько дальше еще двигаться.
Поговорив, не сдерживая эмоций, всё же решили, что двигаясь вперёд, нужно присматривать место, где можно было бы расположиться лагерем и начинать строиться. Хотя до осени было ещё далеко, лето ещё не полностью вступило в свои права, но всё же нужно было торопиться. Ведь нужно было делать сразу всё – и строить жильё, пахать и что успеют, то сеять, делать загоны для домашней живности, заготавливать сено и дрова на зиму….
Двинулись. Дорога извивалась по лесу. Хотя, дорогой это назвать можно было только условно. Продвигались то ли по просеке, то ли по лесным прогалинам, переходящим одна в другую. То тут, то там, в отряде слышны были возбуждённые голоса. Люди, утомлённые долгим переходом, были обрадованы новостью с совета и теперь вовсю обсуждали её. Все были немного возбуждены.
– Й-ё-хо!!!! – раздалось из леса одновременно в нескольких местах. С дикими криками, для устрашения врага и подбадривания самих себя, на отряд выскочила ватага. Всё было столь неожиданно, что, хоть все и были готовы к чему-то подобному, но не сразу сообразили, что к чему. Р-р-раз – и в бедро одному из всадников впилось небольшое, корявое копьё. Д-в-ва – и под другим всадником пошатнулась лошадь, которую с размаху ударили большим увесистым дрыном. Люди схватились за оружие. Заблестели клинки, с глухим надрывом и хуканьем отряд отбивался от нападавших. Вот скрючился здоровенный мужик, неуклюже оседая на землю. Это был тот, что размахивал дрыном, наводя страх. Но против сабли, да ещё в руках искусного мастера, трудно спорить. Вот присел другой, инстинктивно схватившись за голову, до половины разрубленную тяжёлым палашом…
Всё закончилось почти столь же стремительно, как и началось. На счастье отряда, нападавших было не так много, да и нападение не было подготовленным, а скорее спонтанным, «на удачу». Конечно, если бы отряд не был бы вооружен, или же люди были бы менее подготовлены, то всё могло закончиться намного печальнее. Хотя в отряде серьёзно никто не пострадал, несколько человек были ранены. Постояв в боевом напряжении ещё с полчаса, люди постепенно начали успокаиваться. Преследовать нападавших никто не собирался, да и делать это в незнакомом лесу, верхом на лошади, было бы по крайней мере, неблагоразумно.
Пошли дальше. Уже ближе к вечеру, отряд начал вытягиваться на довольно большую поляну. Вернее сказать, это была даже не поляна, а участок леса, возможно когда-то горевший, и потому ещё не успевший покрыться новыми деревьями. Там и сям уже прорастали деревья, подлесок, а сама поляна полого спускалась к видневшейся невдалеке речке. Вдоль реки была широкая полоса не тронутая лесом. В общем, место было очень даже подходящим. Наскоро посовещавшись, все пришли к мнению, что лучше места трудно найти. На том и порешили.
Дружно застучали топоры, подрубая поросль, расчищая место для повозок, костров. Споро ставили шалаши, тщательно выбирая место, с надеждой, что вскоре здесь будет ставиться жилище. Несмотря на то, что в отряде были раненые, что люди были измучены дальним переходом, у всех в лагере было приподнятое настроение. Все понимали, что долгий переход закончен, остались позади тревоги и неизвестность, трудности походной жизни. Впереди была новая жизнь… Впереди были новые тревоги, но там же была и целая вечность.
