Василий Немирович-Данченко - У наместника
Наместник говорил всё это тихо, но так, что его грудной голос, казалось, охватывал всё существование Амеда. Князь не снимал руки с плеча молодого горца и не отводил от его глаз пристального взгляда.
— Я рад, что вы оказались именно таким, каким я хотел вас видеть. Перед вами теперь лежит широкая и блестящая дорога отличий, чинов, значения. Но помните, — первым шагом вы обязаны Кавказу — и должны остаться верным его сыном. Мне такие как вы нужны! Я уверен, что в вас я найду способного и преданного исполнителя.
— Князь… Моя жизнь… душа… всё… что здесь есть… — дотронулся Амед до сердца и головы, — бери всё… Я буду счастлив, если умру за тебя!..
Воронцов ласково улыбнулся.
— Дитя! Лучше живи и служи мне! Умереть, мой друг, нехитро. Все мы умрём в своё время.
Он ещё нежнее сжал плечо Амеда.
— Говори со мною как с отцом, — не нужно чего-нибудь тебе?
— Мне… Мне…
Что-то прихлынуло к горлу Амеда и блеснуло в его глазах.
— Да. Мне большая милость нужна.
— Ты вперёд её заслужил…
— Я обещал Нине и Иссе обещал.
— Нина — это дочь Брызгалова?
Амеда точно обдало заревом. Воронцов переглянулся с княгинею и улыбнулся ещё ласковее.
— Ну?.. Смелее… На Шамиля ходил, с Хатхуа схватывался, тысячи подвигов за тобою, — а меня боишься!
— Я хочу… одну веру с нею… Я… я…
— Ты желаешь сделаться христианином?
Воронцов наклонился и быстро поцеловал его в лоб.
— Да… хочу… Я обещал.
— Радуюсь, душевно радуюсь… Хоть помни, — я никого не неволю. Русская власть всякой вере покровительствует одинаково.
— Я свободен… Я дал обещание… И ещё… Я хочу… Чтобы ваше сиятельство были…
— Твоим крёстным отцом?..
— Да…
— Ну, нет… У тебя, мой друг, будет крёстный отец и поважнее, и повыше меня. А княгиня не откажется заочно быть твоей крёстной матерью…
Амед наклонился и поцеловал ей руку.
— Отдохни, послезавтра я посылаю тебя к царю — в Петербург.
Молодой елисуец даже зашатался.
Точно в сказке осуществлялись его мечты.
— Мне?.. К царю?.. Простому горцу?.. Страшно…
— Не бойся… Тебя и там хорошо примут. До отъезда ты мой гость. Тебе отведена комната у меня во дворце. Милости просим завтракать и обедать у меня. Кстати, ты расскажешь об этой беспримерной осаде. Капитан, — оглянулся он на адъютанта, — тебе укажет, куда идти… Если будешь писать Брызгалову, — сообщи ему, что я сам летом приеду к нему в гости!
Счастливый и смущённый Амед неловко пошёл в другие комнаты, и по дороге на него с недоумением и завистью смотрели десятки важных и блестящих офицеров и чиновников, приглашённых князем на этот вечер.
1902
