Рэки Кавахара - Ускоренный мир. Том 6. Жрица очистительного огня
– А, н-ну да…
Электромобиль имел миленькие округлые контуры, однако изнутри был обтянут ярко-кремово-желтой кожей, а посередине руля красовалась эмблема в виде змеи и креста. Харуюки знал, что эта эмблема принадлежит известному итальянскому автопроизводителю. Такая машина ни студенту колледжа, ни даже обычному молодому взрослому не по карману.
– Ты ей так легко управляешь, и я подумал, мало ли. Это, права у тебя же есть… да?
На второй робко заданный вопрос ответила не Фуко, а сидящая на переднем пассажирском сиденье Черноснежка:
– Хе-хе, ну конечно. Фуко в этом году исполнилось шестнадцать, она, в отличие от нас с тобой, уже взрослая – может получить водительские права и выйти замуж.
– …Сат-тян, ты как-то так это сказала…
Ну понятно, «взрослая»…
Харуюки потряс головой, пытаясь привести в порядок разбредшиеся мысли.
То ли семь, то ли восемь лет назад возраст, когда можно получать водительские права, понизили с восемнадцати до шестнадцати лет. Официально это было объяснено тем, что благодаря сети Общественных камер и управляющим автомобилями ИИ резко снизилась аварийность на дорогах, однако, по-видимому, была и другая, неозвученная причина.
В Японии 2040-х система соцобеспечения находится на грани коллапса из-за снижения рождаемости и роста продолжительности жизни. Население стареет, и работающая его часть уже не может обеспечивать остальных пенсиями и медицинскими услугами. Поэтому и снижают различные возрастные требования, в том числе для получения водительских прав – так правительство хочет увеличить численность работающей молодежи. Трудовое законодательство сейчас тоже пересматривается; например, с тех же шестнадцати лет уже разрешено нанимать людей на полную занятость.
Словом, Фуко по всем законам уже более чем наполовину взрослая. С Черноснежкой, которой сейчас пятнадцать, это произойдет в будущем году. А всего через два года настанет черед и Харуюки.
Конечно, это не значит, что, едва закончив среднюю школу, он сразу вынужден будет искать работу, – по сути, он еще какое-то время будет ребенком; однако все равно Харуюки чувствовал себя немного не в своей тарелке.
Сколько я еще смогу оставаться нынешним мной?..
Поймав себя на этой мысли, он горько усмехнулся в душе. Ему вовсе не хотелось оставаться нынешним собой, а хотелось, наоборот, удрать от себя куда-нибудь далеко-далеко; и так было уже довольно долго.
Это стремление и сейчас еще не исчезло. Он не мог заставить себя полюбить свою уродливую среднешкольную внешность. Однако если бы какой-нибудь бог предложил ему перенестись в другое место и сделаться другим человеком, Харуюки бы отказался. Его место «здесь», то есть в узком смысле – на заднем сиденье электромобиля Фуко, а в широком – в Ускоренном мире. Можно сказать и по-другому: «Brain Burst», гордящийся своей невероятной детализацией и масштабом, дарит ему бесконечный восторг игры – и сверх этого ему ничего не надо.
Но, увы, и это вряд ли навсегда.
«Brain Burst» – игра. И, как и положено игре, он когда-нибудь закончится. Более того, его завершение – и есть то, к чему Харуюки и Черноснежка стремятся изо всех сил, ради чего сражаются.
Какую форму примет концовка игры, сегодня никому не известно. Может, когда Черноснежка достигнет десятого уровня, как она того желает, «Brain Burst» сам тут же деинсталлируется, может, наступит «конец детства» и безжалостно отберет право играть, а может, будет какая-нибудь вовсе невообразимая концовка.
Вот почему сейчас надо выложить все свои силы.
Изо всех сил играть, радоваться – и защищать. Защищать этот мир, где он может существовать вместе с теми, кого любит.
Так мысленно поклялся Харуюки, сидя на чуть тесном заднем сиденье, и сжал кулак – но тут же, вспомнив, в какой ситуации сам находится, глубоко вздохнул.
«Защищать»! Сейчас он не в том положении, чтобы делать такие понтовые заявления.
На собрании семи королей, которое начнется всего через десять минут, будут обсуждаться два вопроса. Первый – что делать с внезапно появившейся в мире «Brain Burst» разрушительной организацией под названием «Общество исследования ускорения». А второй – что делать с непонятно как воскресшим Усиленным вооружением под названием «Доспех бедствия», Кром Дизастером.
Еще неделю назад обе темы были для всего-навсего пятиуровневого Харуюки чем-то заоблачным. Они для королей и их приближенных, а для него – понаблюдать за совещанием со стороны, и то ладно.
Сейчас, однако, Харуюки предстояло быть не зрителем, а одним из главных действующих лиц.
Потому что шестым владельцем воскрешенного «Доспеха бедствия» стал не кто иной, как Сильвер Кроу – то есть сам Харуюки.
– …Не нервничай так, Харуюки-кун.
Услышав спокойный голос с переднего сиденья, Харуюки резко поднял голову.
Обладательница голоса неожиданно повернула рычажок регулировки наклона спинки переднего пассажирского сиденья и откинулась назад. Харуюки поспешно сдвинулся так, чтобы оказаться позади водительского сиденья, и тут же спинка рядом с ним приняла почти горизонтальное положение. Волна гладких, длинных черных волос коснулась коленей Харуюки.
Сегодня Черноснежка была в необычном для нее наряде. Серые джинсы в обтяжку, такая же обтягивающая футболка с принтом. Поверх футболки – безрукавка из тонкой кожи в дырочку. Разумеется, черного цвета. Это резко контрастировало с женственным нарядом Фуко – платьем цвета слоновой кости, леггинсами до икр, – но в красоте Черноснежка от этого нисколько не теряла.
Улегшаяся прямо перед Харуюки Черноснежка скользящим движением вытянула правую руку, защипнула футболку Харуюки возле шеи и потянула. Тот подался вперед; его носа коснулся сладкий запах, совсем не такой, как от освежителя воздуха в машине, и мысли Харуюки почти полностью затормозились.
– Ничего не бойся. Все будет хорошо, я не позволю королям ничего с тобой сделать. Я тебя защищу, – прошептала Черноснежка, глядя на него в упор, отчего мысли в голове затуманились окончательно. Однако он усилием воли перевел думательные шестеренки в рабочий режим и ответил:
– Сп-пасибо. Но… ведь все короли, кроме семпая, будут требовать наказать Сильвер Кроу? То есть чтобы командир легиона… «Мечом правосудия»…
– Да, скорее всего.
– Если… ты откажешься, семпай, то они станут о тебе плохо думать? Ну, измываться будут?
Харуюки на личном опыте знал, каким жестоким может быть «обладающее силой большинство». Когда он учился в первом классе, над ним жестоко измывались школьные хулиганы, однако насилие как таковое началось не сразу. Сначала те люди вели себя с Харуюки по-дружески, но стоило ему отказаться от их приглашения и попытаться как-то дистанцироваться, как они тут же объявили, что это «предательство их дружбы», – и началось.
