Николай Коротеев - Искатель. 1963. Выпуск №5
— Хорошо! Хорошо… — бормотал Педро.
Уже стали слышны визги всадников.
Из окопов республиканцев раздались первые залпы. Застучали пулеметы на флангах, ведя кинжальный огонь по лаве.
Три красные ракеты взвились и повисли над долиной.
Танки двинулись вперед, на помощь пехоте. Они быстро скатились к окопам, миновали их, устремились на конницу.
Лава смешалась и покатилась обратно, устилая поле убитыми.
Педро видел в оптический прицел только маленькую группу отступающих всадников. Видел: все ближе траншеи франкистов. Видел, что пехотинцы врага, не ожидавшие танковой атаки, бросают окопы и бегут…
И вдруг он заметил: крышка люка на танке Хезуса — он шел впереди — приподнялась. На секунду показалось лицо командира батальона. Мелькнул сигнальный флажок: «Все кругом!» Сигнал повторили командиры взводов.
«Пехота! Пехота не пошла!» — понял Педро и тоже приказал поворачивать.
Через секунду он уже видел брустверы республиканских окопов, на них стояли бойцы, размахивали винтовками и беретами, приветствуя танкистов.
Машины остановились, не доехав метров двадцати.
Педро открыл люк и увидел Хезуса, вылезшего на броню танка.
«Что он делает?» — удивился советник. И тоже вылез.
— Аделанте! Аделанте, камарадос! — вопил комбат.
А Педро, забыв, что его никто не понимает, закричал по-русски:
— Вперед! За танками!
— Аделанте! Аделанте, камарадос! Вива ла республика Еспаньола! — кричали все танкисты.
Танки опять развернулись, и пехота потянулась за ними.
Педро нырнул в башню; захлопывая за собой люк, он увидел, что Хезус сделал то же.
Машины двинулись вперед, к каньону.
Они с ходу форсировали неширокую реку вброд, гоня перед собой франкистскую пехоту, поднялись на левый берег и пошли к высоте.
Батарея била теперь по машинам прямой наводкой.
Педро выглянул из люка — пехота шла за танками.
Он открыл огонь.
Потом снова приподнял люк.
После танковой духоты, едкого и терпкого запаха пороховых газов, попадавших во внутренность машины во время перезаряжения орудия и стрельбы пулемета, он ощутил свежий запах воды и прохладу каньона и в мгновение огляделся. Шедшие за ним танки были рядом.
Но два танка остались на поле. Они горели.
И не похоже было, что они горят.
День стоял яркий. Пламя таяло в солнечном свете — таким оно было жарким и сильным. Только в нескольких метрах над машинами туго завивался клубами черный дым.
Захлопнув люк, Педро припал к окуляру прицела. Он увидел, что танк Хезуса вырвался далеко вперед, нырнул в лощинку.
«Куда он? Ведь там батарея! Там фашистская батарея!»
Педро приказал водителю двигаться за машиной командира.
Но едва танк продвинулся к лощине, сбоку ударил снаряд, потом другой. Водитель повел машину вперед крутыми зигзагами. Педро увидел танк Хезуса, который двигался по лощине, подкрадываясь к батарее с фланга.
— Правильно! Правильно, Хезус! — закричал Педро, ловя в окуляр прицела батарею. Выстрел, другой, третий… Танк Хезуса бил по батарее. Вражеские артиллеристы бросили орудия, побежали. А из-за взгорка уже показались республиканские бойцы.
Машины двинулись вниз с холма, на дорогу, — за ней теперь скапливалась франкистская пехота.
Но ей не удалось удержаться. Республиканские бойцы следовали за танками, уже не отрываясь от них. Фашисты были выбиты на свои прежние позиции, с которых день тому назад начали наступление на дорогу.
* * *Танки снова стояли под оливами. Только эта рощица была моложе, деревья ниже, чем в той, где они укрывались утром.
Педро вылез из танка и опять увидел рыжеватую, чуть всхолмленную равнину перед собой, узкие полоски зелени, прятавшиеся в низинах, далекие горы, дымку и синеву ущелий.
И теперь он вспомнил, где видел картину похожую — похожую до радостного восторга. Под Севастополем, на дороге от Сапун-горы до Балаклавы. Только там земля была не рыжеватой, а белесой.
К машине подошел Хезус. Вылезающий из своего комбинезона не по росту, с измазанным пороховой гарью лицом, он был радостен — танкисты выиграли бой. Рядом с ним появился щуплый Антонио, комиссар батальона, тоже еще не умытый и тоже радостно возбужденный. Подошел командир взвода Висенте, стройный, подтянутый щеголь.
— Педро! Вен аки![2]
— Вива Русия! — закричал Висенте.
— Вива Педро! — подмигнул Хезус.
— Вива Испания! — И Педро поднял к виску сжатый кулак.
Танкисты ответили восторженным гулом.
«Здесь плохо, — подумал Педро, спрыгивая с танка. — С воздуха нас отлично видно».
Хезус протянул ему огромную кастрюлю вина. Он был в эту минуту торжествен, как Дон-Кихот, посвящавший Санчо Пансу в рыцари.
— Да я ж не пью!
— Это крещение, — выговорил торжественно Хезус.
Педро принял чашу под общий хохот, потому что лицо «крестника» стало таким грустным и несчастным, будто его угощали касторкой.
Висенте, высокий, как Хезус, только со свежим и полным юношеским лицом, сказал:
— Будь испанцем!
Педро выпил полную чашу.
Танкисты отправились к кухне, а крестник — за ближние деревья. Он вернулся бледный, но был весел — хмель все-таки остался…
— Ты, Педро, больше похож на мадридца, чем на русского, — сказал Хезус Педрогесо, — хоть совсем не умеешь пить.
— Я не только не умею пить. Я еще ни разу не видел боя быков! Какой же я после этого испанец?
— Ты не видел корриды дель торрос? — Висенте изумился так, будто услышал, что Педро никогда не видел солнца или травы.
— Да, Педро, — подтвердил Антонио, — конечно, ты очень похож на испанца, но ты не испанец, если не видел этого…
— А что нам стоит устроить корриду? — спросил Хезус. — Отправим людей в ближайшее селение, и они приведут быка.
— Это совсем не так просто, — ответил Антонио.
Антонио, комиссар танкового батальона, был астурийским горняком, но походил на веселого щуплого мальчишку с грустными глазами, который всегда оставался жизнерадостным и отзывчивым на шутку.
— Почему же не просто? — разгорячился Висенте. — Были бы быки, а корриду мы устроим!
— Быки не похожи на франкистов, которые звереют от одного слова «красный», — подмигнул Антонио. — Их придется злить до крови. Но и тогда они не станут как следует драться.
— Посмотрим, — сказал Висенте. — Я берусь их сделать настоящими боевыми быками.
Обед еще не был кончен, когда к расположению танкистов подъехал грузовик. Бойцы достали из кузова аккуратно скатанный брезент.
