Виктор Сафронов - Алмазная цепь
Разговор сразу перешел в деловое русло.
- Как мне вас называть?
Вопрос относился к тому, которого назвали Старшим. Тот, соблюдая дистанцию и пытаясь казаться более солидным, сразу не ответил. Сперва он подошел к висящему на стене рекламному плакату и вслух прочитал:
«Только у нас. Большая партия искусственных поминальных цветов. Оптовым покупателям скидка. Если собрались в последний путь, то только с нашими цветами, и, последний путь, покажется вам гораздо короче. «Хоронить с комфортом, хоронить со вкусом» — вот наш девиз. Не откладывайте на завтра то, что можно сделать сегодня. Похоронное бюро «Удачный выбор», ждет вас по средам и пятницам.»
- Так! С наглядной агитацией все в порядке. Можно начинать и знакомиться. — Он недобро усмехнулся. — Харатьяном… Сегодня зовите Харатьяном. В настоящий момент, это мое самое распространенное имя. Да вы его, видно и сами знаете? В свою очередь, как мне к вам обращаться?
- Можете называть меня…
Харатьян торопливо поднял вверх руку, призывая к вниманию и не давая собеседнику назвать себя.
- Я вспомнил, как вас называл ведущий телепрограммы «Осколки», — он, не мигая смотрел на своего собеседника. — Поэтому оставим эти церемонии, товарищ… Начальник.
Прибывшему герою телеэфира льстило, что его узнали… Он даже, как истинный «слуга народа» смутился, мол, стоит ли об этом… Мол, разные странные мелочи случаются в нашей жизни. Да, ладно, ей-богу… Не будем акцентировать…
* * *Они начали вести странный разговор, состоящий из намеков, междометий и длительных пауз…
После всех этих: «ну; само собой; фу; а как же; согласно плакату, за похороны можно быть спокойными; ага; угу и т. д.» беседа шла с обоюдным успехом.
Переговорщики владели инициативой попеременно. К концу беседы чувствовалось, что собеседники остались довольны друг другом, а главное результатами своей встречи.
Житан, приведший Харатьяна на встречу с Начальником, сидел рядом на покосившемся стуле, боясь даже громко дышать, только бы не пропустить что-то важное и не привлечь к себе лишнего внимания, чтобы не выперли из помещения. По его напряженной позе и сморщенному личику, по капелькам выступившего на лбу пота и выставленного раздвоенного кончика языка, чувствовалось, как тяжело и мучительно, он пытается запомнить все то, о чем говорили на своем новоязе собеседники. По всем вышеперечисленным признакам было понятно, что из услышанного им разговора, он не понимает буквально ничего, хотя знакомые слова в диалоге не без труда, но узнавались.
Через несколько минут все, что следовало сказать, было сказано. Договоренности о дальнейшей связи и сотрудничестве достигнуты без принуждения и насилия.
Передавая задаток, толстый пакет с деньгами, Начальник сказал, как бы раздумывая.
- Я думаю, что мне не стоит объяснять вам, — он неопределенно мотнул головой и прикрыл уставшие глаза. — Предполагаемое дело не терпит посторонних глаз, не любит лишних свидетелей и вообще, не терпит суеты…
- Странно, — Харатьян повернулся к своему собеседнику всем телом. — Я думал, что перед тем как направлять вас сюда, меня достаточно ясно охарактеризовали… Вы могли всего этого и не говорить…
После этого он молниеносно выхватил пистолет, приставил его к голове сопровождающего его Житана и выстрелил. В вечерней тишине, выстрел грянул неожиданно громко… По правде сказать, он всегда так звучит, особенно в ограниченных пространствах.
Начальник вздрогнул и закрыл лицо руками. Но ожидаемого выстрела, уже в его голову не последовало. Раздвинув пальцы, он осторожно посмотрел на такой прекрасный, а главное осязаемый мир. Из под пальцев было видно следующее:
Харатьян, старясь не испачкаться в крови вытекавшей из виска Житана, ногой толкнул его, все еще сидящего на стуле в бок. То, что минутой ранее было Житаном, с глухим звуком упало на пол. Харатьян рывком рванул рубашку на его груди, обнажая странные, судя по всему, рукотворные наросты человеческого тела. Срывая лейкопластырь, которым на груди покойного был зафиксирован миниатюрный микрофон и рассматривая его, спокойно пояснил:
- Пусть это будет доказательством возникшей между нами дружбы и моей привязанности к вам. Этот человек, — он ткнул в сторону лежащего у его ног трупа. — Хотя всегда и был полным дерьмом и пустышкой, но долгое время служил со мной бок о бок. Бывал в разных интересных обстоятельствах, даже прошел «горячие точки»…
Он опять, как-то нехорошо ухмыльнулся и предостерегающе добавил.
- Вы должны правильно понять, предательства, а также желания подставить, навредить мне и моим людям, я не потерплю. Свое отношение к человеческой жизни, мною только что, вам было продемонстрировано. Надеюсь, вы понимаете, насколько она хрупка и беззащитна…
Тот к кому он обращался, только и смог дрожащими руками промокнуть выступивший пот и заикающимся, хриплым шепотом прошепелявить:
«В следующий раз… Гм… хм… Убедительно прошу вас… Хкм… — он начал натужно кашлять, после, промокнув выступившие слезы раскаяния, закончил мысль. — Предупреждать меня о своих нестандартных поступках. Сердце, знаете ли, слабое…»
Харатьян не обратив никакого внимания на взволнованную речь нового работодателя, начал скручивать провода, испачканные кровью Житана.
Вместе с микрофоном и снятым с пояса миниатюрным диктофоном, на котором и находилась запись их беседы, Харатьян резко, выбросив руку под самый нос Начальника, со словами: «Берите, пригодиться…» Попытался передать ему собранные трофеи.
Однако тот, так резко дернул головой в сторону и так испуганно замахал руками, словно ему хотели вложить в них гадюку.
* * *Путаясь в собственных ногах, ожидая выстрела в спину, Петр Петрович Петух, в миру известный, как губернатор-рефарматор из «молодой» генерации, спешно покинул старую бытовку. От пережитой, непривычной сцены убийства, его слегка поташнивало и мутило
Проваливаясь в ямы и оступаясь в холодные лужи, пачкая в грязи туфли, брюки и даже подол дорогостоящего кашемирового пальто, кабинетный деятель, не стесняясь в выражениях, во весь голос проклинал себя за легкомысленной желание помочь своему шефу в поисках контактов с необходимыми людьми для выполнения рискованных поручений.
Выбравшись на узкую полоску асфальта, продолжая свои стенания и стоны, Начальник с облегчением рухнул в мягкое кресло теплого и уютного салона персонального автомобиля.
Еще раз выматерившись и тем самым сбросив напряжение последних страшных минут, он почувствовал, как опять возвращается уверенность в себя и надежда на то, что завтра будет, лучше чем вчера.
