Григорий Темкин - Искатель. 1986. Выпуск №1
— Да ты посмотри, лапочка, как тебе с терракотом…
Анечка взглянула в зеркало и заколебалась: вроде бы ничего, идет. Только полей, жалко, нет. Пальцы ее машинально прикоснулись к шляпке в том месте, где, по ее мнению, не хватало полей, слегка взялась за материал, обвивающий проволочный обруч, и — о чудо! — ткань потянулась под этим воздушным, почти не существующим усилием. Причем не возвращаясь обратно, как какой-нибудь эластик, а застывая по всей вытянутой длине.
…Спустя десять минут Анечка покидала ателье в шикарно? четырехгранной радужной панаме с эффектно закрученными полями, а портниха, с искренним уже восхищением, умоляла достать и ей такую же. Хотя бы одну. Но на прощанье шепнула, не удержавшись:
— Но если будет больше, солнышко, неси, я возьму все…
Виктор Михайлович возвращался с обеденного перерыва недовольный. Можно сказать, злой. И дело не в селедке, которая расползается под собственным десятиграммовым весом в соленую костлявую массу. И даже не в том, что на его столике не сказалось ни горчицы, ни салфеток и пришлось подходить к столику Носова. Бог с ней, со столовой, к родному общепиту он привык. Но как привыкнуть к тому, что Носов на службу в управление является с бородищей до пупа?! Добро, был бы дед какой или там лицо перекошено, а то ведь только в позапрошлом институт кончил. Совесть у него перекошена, а не рожа. Или Соня Васильевна из машбюро. Смотрит он за обедом, как-то не так Соня ест, с затруднениями. Думал, со здоровьем что, а она разобъяснила: левой рукой, говорит, ложку держу. Тренировка. Чтобы владеть обеими руками одинаково. Ну что ты на это им скажешь? Даже чай пить расхотелось. Хотя до конца перерыва еще пятнадцать минут, и в отделе, конечно, ни одной души сейчас нет. Что, впрочем, возможно, и к лучшему.
Виктор Михайлович вошел в пустой отдел, намереваясь оставшиеся четверть часа провести за чтением газеты в успокоительном одиночестве… И побагровел. На его столе, между телефонным аппаратом и подставкой для канцпринадлежностей, нахально возлежала четырехгранная шапка веселого радужного цвета.
«Ахметов, — определил, тяжело дыша, Виктор Михайлович — Его шутки. Хотя нет, вряд ли. Может, Носов приволок? Кто-то ведь разыгрывает. Скинулись, достали этот дурацкий колпак, подложили: мол, что будет с ним делать? Обсмеять хотят, хулиганы. Ну нет уж, не дождетесь…»
С этими мыслями Виктор Михайлович взял колпак, без особых усилий скомкал его и, мстительно сверкнув очками, отправил в корзину для мусора.
— Мне это не нравится, — неодобрительно качнулся Дан Сим, глядя в бортовой экран. — Как Полувысокий Ревизор Подготовки, я не могу допустить, чтобы средства родной Даны выбрасывались на ветер. Вы прекрасно знаете, во что обходится нуль-транспортировка каждого дара на Землю, Я уж не говорю о стоимости самого изделия. Почему этот землянин отказался от дара? Отвечайте, Дан Пим.
— Простите, Полувысокий, но ведь еще до начала Подготовки я предупреждал, что на стопроцентный прием даров Даны не приходится рассчитывать. Процент отказов пока допустимый. Что же касается мотивов данного землянина, то их нельзя считать типичными. Мы поднесли дар просто неудачному объекту.
— Хорошо. Покажите мне еще несколько дарений.
Семен Семенович начинал нервничать. Его уже не радовало ни нежное июньское солнце, ни пушистый сосновый бор на пригорке по ту сторону речки, ни сама река — неширокая, с уверенно-медлительным течением, в зеленых кляксах листьев кувшинок и тугих стрелках молодого тростника. Близился полдень, а в садке у Семена Семеновича, уныло шевеля хвостом, вверх брюхом плавал окунишко чуть больше ладони. Единственный. И все. Ни поклевки с половины восьмого, хоть ты убейся. И солнце так раскочегарилось…
Семен Семенович озабоченно потрогал редкие волосы на темени: так и есть, горячие. Как бы и впрямь на таком припеке… А что, жена рассказывала, хватил же соседку Пруткина на даче солнечный удар, еле выходили. Семен Семенович посмотрел на солнце, на воду, вздохнул — возвращаться домой, тем более с пустым садком, не хотелось. И тут взгляд его упал на странного вида четырехгранную радужную панаму, аккуратно стоящую в двух шагах от него, на трухлявом березовом пне.
«Забыл кто-нибудь, — решил Семен Семенович. Огляделся, чтобы окликнуть владельца, но никого поблизости не было. — Ну и ладно. Спросят — отдам».
С некоторой неохотой — панама фасон имела явно легкомысленный, но на рыбалке какая разница? — Семен Семенович надел головной убор. И с приятным удивлением отметил про себя, что шапка легкая и прохладная — то, что надо.
— …А я не разделяю благодушия Сивкова, товарищ директор. Он не дает себе отчета, что его виза под заключением о безопасности «шапок»…
— Послушайте, Клим Петрович, Давайте отбросим суеверия и предубеждения. Будем работать с фактами, как положено ученым. Ваша лаборатория разнесла на молекулы добры, десяток «шапок». Вы прогнали их через все мыслимые испытания. Что вас еще смущает?
— «Шапка» — из неизвестных науке материалов!
— Выражайтесь точнее, Клим Петрович: нашей науке неизвестных. Раз «шапки» существуют, кто-то владеет технологией их изготовления. Но вы ведь разгадали состав проволоки? Нормальные металлы, хотя сплав и необычный. Так не радиоактивный же?
— Нет.
— Вот видите. Каких-либо других излучений или полей сплав тоже не генерирует. Я читал вашу справку. Пластическая полимерная ткань — согласен, вещь исключительно любопытная, над разгадкой ее секрета мы обязательно будем продолжать работы. Но и она безобидна… как детская пеленка. Или у вас идиосинкразия на радужный цвет? Скажите, вам цвет не нравится?
— Цвет мне нравится, товарищ директор. Мне не нравится таинственность. Кто разбрасывает эти «шапки»? Зачем? Они же, в конце концов, материальная ценность.
— А вот это, Клим Петрович, в компетенцию нашего института не входит. Давайте заниматься своим делом. Нам поручили установить, представляет ли «шапка» физическую опасность для человеческого организма. Мы установили: не представляет. И другого мой зам не мог, да и не имел права написать в проекте заключения. И я, уж не обессудьте, его подписываю…
— Дорогие радиослушатели! В нашу редакцию последнее время поступает немало писем, в которых вы просите рассказать, в чем загадка так называемого «бума радужных шапок». Наш корреспондент встретился с академиком Китаевым, который любезно согласился прокомментировать это действительно любопытное явление.
— Действительно, последние два месяца в нашей стране и за рубежом отмечались случаи, когда люди находят в самых неожиданных местах предмет, напоминающий полую четырехгранную пирамидку с изогнутыми гранями. Пирамидка представляет собой проволочный каркас, обтянутый материей радужного цвета, которая обладает определенной остаточной эластичностью, относительно высокой прочностью, а также хорошо Отталкивает влагу и отражает солнечные лучи. Перечисленные свойства позволяют сделать вывод, что «пирамидки» задуманы как головной убор. Однако, кто изготовляет их и распространяет, пока остается загадкой. Одни продолжают считать это чьей-то затянувшейся шуткой, например, последней волей какого-нибудь гениального изобретателя, таким необычным образом решившего облагодетельствовать и в то же время озадачить человечество. Более реалистично настроенные люди склонны думать, что «шапкодарение» — рекламный ход анонимной фирмы, готовящей рынок к вводу новых материалов. Находятся и горячие головы, вообразившие, что пирамидки, или, как их принято теперь называть, «шапки», внеземного происхождения и распространяются неизвестным способом и с неизвестным умыслом инопланетянами. Конечно, подобные фантазии не выдерживают критики даже с позиций научной фантастики: ни в одном из произведений названного жанра контакт цивилизаций не начинается с разбрасывания шляпных сувениров. Не вижу также почвы под призывами шапкофобов уничтожать «шапки» как потенциально опасные. Во-первых, их призыв слишком просто выполнить, а кто станет закладывать опасность в столь легко уничтожаемые предметы? А во-вторых, учеными подтверждена полная безвредность «шапок» для человеческого организма. Хотя, несомненно, надо продолжать исследования материалов «шапки», особенно ткани: разгадка явится весьма ценным приобретением для промышленности…
