Эмилио Сальгари - На Дальнем Западе. Ловцы трепанга
Эти призраки еще недавно были живыми людьми. И, вспоминая все, что было пережито мной тогда, что я слышал от самих участников дальних походов и жестоких схваток, я невольно забываю о настоящем и погружаюсь в незабвенное прошлое.
В прошлое, которое умерло, но оставило настоящему легенды и рассказы. И сошли в могилы бойцы обеих сторон, свидетели совершавшегося тогда, и изменилась сама земля, напоенная кровью врагов, но остались имена, остались предания о них.
Им, этим теням прошлого, их былым деяниям, их горестям и радостям, их любви и ненависти, их позору и их подвигам, их спорам и распрям посвящен мой рассказ о том, что было и умерло и никогда не возродится…
Слушай же, если тебе интересно знать правду об истории освоения Дальнего Запада.
УЩЕЛЬЕ СМЕРТИ
— Да, ребятки, эта ночь не обещает нам ничего хорошего! — сказал, обращаясь к сопровождавшим его людям, высокий, атлетически сложенный мужчина воинственного вида, лет сорока с лишним, в мундире войск Северо–Американской федерации.
Это был популярный в американской армии полковник Деванделль. А люди, которых он фамильярно называл ребятками, состояли в его небольшом, наскоро собранном отряде. Три четверти из них были ковбои, и лишь одна четверть — рядовые пограничных войск регулярной американской армии.
Несколько дней тому назад полковник получил приказ срочно выступить с отрядом против индейцев, готовящих нападение на поселки белых поселенцев Дальнего Запада. И теперь ковбои и солдаты расположились перед входом в знаменитое ущелье Ларами note [2], известное под названием Ущелья Смерти.
— Всем держаться вместе! Ночью не придется спать! Скорее всего, индейцы попытаются вырваться из ущелья! — говорил полковник, озабоченно поглядывая вокруг.
Старый солдат, жизнь которого прошла в походах и сражениях — в начале карьеры на территории Мексики, а затем на границах Дальнего Запада, — не ошибся и на этот раз, предсказывая бурную, полную тревог и опасностей ночь.
Вершины горной гряды, тянущейся от Вайоминга до границ Колорадо, в этот вечер выглядели хмуро. Над ними собирались грозовые тучи, окутывая все непроницаемой пеленой. Временами слышались раскаты грома.
Прошло немного времени, и на лагерь американцев, состоявший из нескольких десятков тяжелых фургонов, обрушились потоки дождя. Он был настолько силен, что даже часовые, выставленные полковником для охраны, покинули свои посты и приблизились к фургонам.
На посту остались только два молодых солдата, два брата, Гарри и Джордж. До поступления в отряд полковника Деванделля они были трапперами. И не раз, провожая караваны переселенцев или доставляя срочные донесения, оказывались в еще худших погодных условиях. Сейчас братья стоически выдерживали обрушившиеся на их головы потоки дождевой воды. Они лишь спрятались под нависшую скалу, отчасти защищавшую их от яростных порывов ветра и холодного ливня.
— Ну что, Гарри? Ничего не видно? — спросил Джордж, молодой красивый парень со смуглым, как у метиса, лицом и блестящими глазами, вглядываясь в туманную мглу, затопившую вход в ущелье.
— Ничего, Джордж! — ответил Гарри.
При вспышке молнии стало видно, что у него такое же смуглое лицо и блестящие глаза, как у брата. Они походили друг на друга как две капли воды, хотя, по–видимому, Гарри был старше Джорджа и чуть выше, чуть костлявее, чуть шире в плечах.
— Ты знаешь, брат, я думаю, что тот индеец, который уже три раза пытался выбраться из ущелья, воспользуется этим ливнем, чтобы еще раз попробовать незаметно проскользнуть мимо лагеря. Очевидно, у него есть какое–то важное донесение для восставших племен! — промолвил Джордж.
— А я думаю, брат, что если он попытается сделать это, то получит от меня такой свинцовый гостинец, после которого его никуда уже не потянет! — ответил Гарри и добавил угрожающе: — Пусть только сунется! Я ему покажу!
— Но чейены не боятся ружейного огня! В этом мы уже не раз имели случай убедиться!
— Ты прав! На прикладе моего ружья — десять насечек, и каждая соответствует жизни одного краснокожего. Скажу по совести, эти индейцы точно сошли с ума
— лезут под пули как слепые и дерутся как черти!
— А у меня семь таких насечек и две раны, которые очень плохо заживают! — ответил Джордж. — Гляди же в оба! Полковник Деванделль прав, и здесь нам без боя не обойтись! Как бы из охотников не превратиться в затравленную дичь!
— Ты знаешь, я чувствую, что этот проклятый индеец обязательно сделает еще одну попытку выбраться из ущелья. Если в этот момент блеснет молния, я постараюсь уложить его! Посмотри, не отсырел ли твой порох? Если я промахнусь, ты должен выстрелить более точно!
— Мой порох сух, — ответил Джордж. — Видишь, я обернул приклад карабина своей меховой курткой. Ах, черт возьми! Смотри! Что это? Всадник, ей–богу, всадник!
Голубой зигзаг молнии осветил небо и землю. Сквозь завесу дождевых струй, в странном колышущемся тумане стали видны контуры диких скал. Рваные тучи самых фантастических очертаний с невероятной скоростью мчались от Вайоминга к Колорадо. В этот момент раздался и отозвался трескучим эхом в горах оглушительный раскат грома. Оба солдата, не обращая внимания на ливший потоками дождь, выскочили из–под защищавшей их скалы и бросились к выходу из Ущелья Смерти. Вдруг недалеко от них, на узкой, извилистой тропинке, тянущейся по скале над самой пропастью, возникла как призрак прекрасная белая лошадь с роскошной гривой и великолепным длинным хвостом. На ней сидел стройный индейский воин в характерном головном уборе из перьев. На миг братьям показалось, что всадник на лошади не один.
— Стреляй, Гарри! Стреляй! — закричал Джордж, вскидывая к плечу ружье.
Два выстрела прозвучали почти одновременно, и на звуки этих выстрелов отозвались тревожные крики у фургонов:
— К оружию! Индейцы!
Пораженная меткими пулями трапперов, лошадь индейского воина сделала высокий прыжок, промчалась еще немного к выходу из ущелья, взвилась на дыбы и рухнула на землю, оглашая воздух пронзительным ржанием. Всадника же толчком выбросило из седла вместе с ношей, которую он держал в руках.
Гарри и Джордж бросились к индейцу, выхватив ножи, чтобы применить их при первом же признаке сопротивления. Оглушенный падением всадник лежал без движения.
— Ребята! — обратился Гарри к сбежавшимся на звуки выстрелов солдатам. — Встаньте вокруг нас цепью! Все остальное я сделаю сам. — С этими словами он взял у одного из солдат фонарь и приблизился к индейцу.
Это был красивый юноша пятнадцати–шестнадцати лет, с такой светлой кожей, что его легко можно было принять за метиса, с длинными черными волосами и голубыми глазами, каких никогда не бывает у чистокровных краснокожих. На нем был костюм настоящего индейца, сына Дальнего Запада: меховая куртка с пестрыми узорами, узкие кожаные штаны с разрезами внизу, украшенные скальпами. Эту оригинальную и по–своему красивую одежду дополняли искусно расшитые мокасины. Пышные черные волосы молодого индейца сдерживал золотой обод с пучком орлиных перьев, что было отличительным признаком высокого происхождения их обладателя.
