Алексей Садиленко - Мстители
— Сколько прыжков?
— Кто родители, где они?
Радостно возбужденная, Аня долго не могла заснуть в эту ночь. Скажи кому — не поверят: она, девушка, девчонка, — на партизанских курсах!
Потекли дни напряженной учебы. Занимались по двенадцать часов в день, да еще часто бывали специальные ночные учения.
Хорошо запомнился митинг по случаю разгрома немцев под Москвой. Тогда даже мелькнула мысль: «А вдруг война кончится раньше, чем она получит первое боевое задание?!». Но комиссар курсов сразу развеял эти опасения, заявив, что надо еще больше «налечь на программу» и тем самым постараться сократить и без того минимальные сроки учебы.
Экзамены Аня сдала на «отлично», только «вредный» немецкий язык испортил общую гармонию своим злым «хор.».
Прибывали новые курсанты, а «старички» по одному или группами незаметно исчезали. Аня с нетерпением и легкой тревогой ждала своей очереди: когда же наступит этот день?
Такой день, вернее ночь, настала и для нее. Только, было, улеглась после отбоя, как вызвали в штаб…
Немногословный последний инструктаж, накладные на подрывное имущество, оружие, боеприпасы, паек и новое обмундирование.
Не прошло и часа, как Аня и радистка Шура, выслушав теплые напутственные слова начальника курсов Павла Семеновича Выходца, уже мчались я полуторке на аэродром.
Там их ждали. Старый знакомый, бывший инструктор аэроклуба, а теперь майор, помог подогнать лямки парашютов. Потом девчат сводили в большую землянку, где накормили пшенной кашей и напоили отличным чаем со сгущенным молоком. Тут произошло знакомство с остальными десантниками. Оказалось, что с Аней и Шурой летят еще четверо радистов, но не с их курсов и совсем в другое место, а также четверо гражданских, плотно обвешанных оружием, — партизаны, возвращающиеся в свой отряд после госпиталя.
Не ушел и как следует освоиться — раздалась команда:
— Надеть парашюты!
Помогая друг другу, навьючили вещмешки, а затем и ранцы с парашютами. По приставной тонкой металлической стремянке забрались в самолет, зацепили за трос парашютные карабины и привычно расположились вдоль боковых стенок.
Захлопнулась дверка, взревели моторы, вздрогнув, мягко подпрыгивая, тяжелая машина покатилась вперед. Еще несколько секунд, и куда-то назад пронеслись и исчезли редкие стартовые огни взлетной полосы. Исчезли, будто их и не было.
Самолет незаметно оторвался от земли, развернулся на вираже — мелькнули и пропали внизу аэродромные огоньки. Мотор гудел могуче и напористо. Это он атаковал высоту. И уже трудно было перекинуться словом, да, собственно, и не к чему. Дело ясное: с каждой секундой все ближе и ближе фронт.
Молчат десантники. Что-то их ждет там, впереди, в глубоком тылу врага? Молчит в задумчивости Аня Малых…
Глава II
ПРЫЖОК В ТЕМНОТУ
В самолете загудела сирена. Над входом в кабину пилотов замигала лампочка. Оттуда вышел майор оперативного отдела.
— Приготовиться! Самолет над целью!
Десантники встали со своих мест и построились друг другу в затылок.
— Девушки, сюда! Становитесь первыми! — прокричал майор Ане и Шуре.
Он быстро переместил на тросе карабины их парашютов.
Снова завыла сирена. Майор пристегнул к своему поясу страхующую цепочку, чтобы случайно не выпасть самому, и открыл дверцу самолета.
— Смотри сюда! Видишь костры? — показывая рукой вниз, прокричал майор.
Аня шагнула к двери и увидела далеко-далеко внизу расположенные маленьким треугольником, похожие на огоньки от папирос, три красные точки.
…Аню резко и сильно встряхнуло. Потом она как бы замерла одна в кромешной темноте. Где-то вверху гудел самолет, но глаза ничего не различали. Только спустя мгновение Аня сообразила, что она уже летит, поддерживаемая упругой силой раскрывшегося парашюта.
Ощупала себя руками. Пистолет, вещевой мешок, финка — все оказалось на месте. Вглядываясь вниз, она вскоре отыскала три красные точки и, поняв, что ее относит от костров, стала тянуть стропы с одной стороны парашюта, чтобы, как ее когда-то учили, увеличить скорость снижения. Стропы поддавались с трудом, но она продолжала тянуть их изо всех сил, напуганная мыслью о том, что иначе ее может занести туда, где немцы…
Сильный толчок — Аня упала в снег. Снежинки запорошили ее лицо и тотчас растаяли, слегка охладив его.
Поднявшись на колени, девушка обнаружила, что потеряла свои рукавички, но как ни искала кругом, — не нашла.
Руки, мокрые от снега, начали замерзать. Коченеющими пальцами кое-как отстегнула парашют, подтянула, и, скомкав, подмяла под себя.
Огляделась. Со всех сторон ее окружали маленькие сосенки, запорошенные снегом. Дальше все тонуло в густой, вязкой темноте. На всякий случай вынула из кобуры пистолет, взвела курок и, опустив предохранитель, положила за пазуху. Так, слыхала она, делали опытные десантники. Потом она выбрала место, где сугроб был побольше, разгребла снег, перенесла туда парашют и, закутавшись в него с головой, стала дышать на руки. Постепенно они начали отогреваться.
Почти вслепую развязала вещмешок, нащупала пачку печенья. Когда пачка опустела, рука машинально потянулась к сахару, потом к сухарям…
Кончился «НЗ». И тут Аня заметила, что снег вокруг как бы посветлел, стали видны дальние деревья. Значит близился рассвет.
Вот когда она не на шутку испугалась. А что если утром сюда придут фашисты? Разве не может случиться такого, если и этот снег, и этот лес, и далекое небо — вражеский тыл?..
Быстро скрутив парашют, Аня связала его стропами, закинула за спину и двинулась в сторону ближних деревьев. Идти было очень трудно: наст ломался, ноги проваливались почти по колено в сухой кристаллический снег.
Стало очень жарко. Аня уже распахнула полушубок, сняла ушанку, но пот все равно заливал глаза. В горле пересохло, а снег, который она то и дело брала горстями, совсем не утолял жажду.
Лес, казалось, все время отодвигался от девушки, точно играл с нею в пятнашки. Несколько раз она присаживалась передохнуть, но усталость не проходила. Вещевой мешок непомерно отяжелел, парашют тоже все сильнее и сильнее оттягивал плечи. Бросить бы его, но нельзя: это и палатка, и маскхалат, и бинты…
Уже наступило утро, а солнце угадывалось только по светлому пятну на затянутом тучами небе. Кругом, насколько хватало глаз, виднелась сосновая поросль. Сосенки были словно игрушечные и разбегались во все стороны однообразно ровными рядами.
Наконец, когда, казалось, Аня совсем выбилась из сил, лес все-таки приблизился. И вдруг из него вылетело несколько конников. Взметывая снег, они скакали прямо на нее. Аня встревоженно оглянулась. Кругом только низкие деревца, увязшие в глубоком снегу. Бежать некуда. По спине пополз противный холодок. Бросив к ногам парашют, она вытащила из-за пазухи пистолет, затем, вспомнив о гранатах, вынула из кармана «лимонку», и, распрямив усики чеки, зажала ее в левой руке.
