Николай Томан - Именем закона
— Не знаю, что ты имеешь в виду под интуицией, — спокойно замечает Волков, поудобнее устраиваясь в кресле, — а мне лично разбираться в людях помогают тридцать лет моей работы в милиции. Называй это как хочешь, я же считаю это опытом, вернее опытностью.
— Но ведь подводила же тебя эта опытность? Ошибался же ты?..
— Ошибался, — признается Василий Андреевич. — И не раз. Может быть, и теперь ошибаюсь, но если ты заметил, я никогда ничего не утверждаю до поры до времени. Ну, и хватит об этом. Давай лучше о деле. Допрос Мерцалова — дело серьезное. Ты этого никому не передоверяй.
— Слушаюсь, — холодно отзывается Миронов, хотя и считает, что Антипов мог бы сделать это не хуже, а может быть, даже лучше его. Есть у Антипова, по глубокому убеждению Миронова, какая-то удивительная способность «влезать к людям в душу», добираться до самых сокровенных мыслей.
— Ну, а теперь — по домам! — решительно заключает Волков. — Мы и так слишком засиделись.
СМЕРТЬ МИЛЛИОНЕРА
А на следующее утро, едва подполковник Волков появляется в своем отделе, майор Миронов докладывает ему заметно дрогнувшим голосом:
— Мерцалов скончался от инфаркта, Василий Андреевич…
— Что ты говоришь?! Когда?
— В час ночи.
Значит, не обмануло его предчувствие — не обошлось без сюрприза это дело со спекулянтом брильянтами…
— Срочно разберись во всем и доложи! — приказывает он Миронову. — Не сомневаюсь, что дело тут нечисто.
Майор Миронов тотчас же вызывает своего помощника, старшего лейтенанта Антипова, довольно молодого еще, но уже лысеющего человека. У Антипова растерянный вид. На вопрос Миронова, как все это произошло, он лишь беспомощно разводит руками:
— Кто же его знал, товарищ майор, что он сердечник… У него, оказывается, уже было два инфаркта.
— А кто из наших врачей засвидетельствовал смерть?
— Логинов.
— Попросите его ко мне.
Логинов подтверждает все, что сообщил Антипов. Да, действительно, у Мерцалова уже были два инфаркта, и умер он от третьего. Причина последнего — видимо, потрясение, вызванное арестом. Все как будто бы вполне естественно, однако Миронова это не успокаивает. Ему не нравится, что Антипов заметно нервничает почему-то, а Логинов явно не договаривает чего-то.
— Только ли в аресте причина третьего инфаркта? — пристально глядя в глаза врачу, спрашивает Миронов. — Почему случилось это не в день ареста, а спустя несколько дней?
Логинов недоуменно пожимает плечами:
— Весьма возможно, что было и еще какое-то обстоятельство, потрясшее его сильнее ареста.
— А смерть Мерцалова наступила мгновенно?
— Нет, боюсь, что не мгновенно…
— Как вы думаете, его еще можно было спасти, если бы вовремя была оказана медицинская помощь?
— Или хотя бы оказался под рукой нитроглицерин, — добавляет Логинов.
— А его тоже не было?
— Да, не было. И это очень странно. У человека, перенесшего два инфаркта, не могло не быть при себе валидола и нитроглицерина.
Миронов переводит взгляд на Антипова. Старший лейтенант заметно бледнеет. На лбу его выступает испарина. Не ожидая нового вопроса, он произносит скороговоркой:
— Возможно, при обыске у него отобрали все это.
— А вы даже не поинтересовались, что именно у него отобрали?
— Я интересовался главным образом документами, записными книжками и записками. Но были, кажется, и какие-то лекарства…
— А он разве не протестовал, когда отбирали у него валидол и нитроглицерин? — интересуется Логинов.
— Он протестовал по поводу каждой отобранной у него бумажки, — уже несколько успокоившись, отвечает Антипов. — А лекарства я тоже не мог ему оставить — я ведь не врач. Мало ли что могло быть среди этих лекарств. В пробирке с нитроглицерином мог оказаться и цианистый калий.
— Почему же вы мне не доложили об этом? — спрашивает Миронов, в упор глядя в серые глаза Антипова.
— В этом я действительно виноват, товарищ майор, — спокойно выдерживая взгляд Миронова, отвечает Антипов. — Этого я не сделал. Не хотел вас беспокоить по пустякам.
«Как он может так хладнокровно говорить об этом? — теперь уже с неприязнью думает об Антипове Миронов. — Ох, кажется, и на этот раз не подвела Волкова его интуиция…»
— Кто дежурил по отделу в эту ночь? — хмуро спрашивает он Антипова.
— Лейтенант Алехин.
— Вызовите его ко мне и можете быть свободны.
Лейтенант Алехин недавно в отделе Волкова. Всего два месяца. Он в ОБХСС — прямо из милицейской школы. Подтянут, как хорошо вышколенный курсант военного училища. Невысок ростом, широкоплеч. Похоже, что занимается спортом. Лицо открытое, смышленое. Миронову помнится, что Волков хвалил его за что-то…
— Докладывайте, лейтенант, — строго обращается к нему Миронов, — что произошло за время вашего дежурства?
Алехин хотя и отрапортовал уже обо всем Волкову, повторяет теперь свой рапорт и майору. Но Миронову все это уже известно, и он нетерпеливо перебивает его:
— Вы мне лучше скажите, когда ушел Антипов из отдела?
— Часов в одиннадцать вечера.
— Был он у Мерцалова?
— Был, но недолго. Старшина Мохов сообщил мне, что он заходил к нему буквально на минутку. И утром сегодня снова пытался зайти. Но как только стало мне известно о смерти Мерцалова, я приказал Мохову без разрешения подполковника Волкова никого к нему не пускать.
Майор Миронов несколько минут задумчиво ходит по кабинету, потом решительно произносит:
— Идемте!
Они входят в помещение, в котором был заключен Мерцалов. Их встречает старшина Мохов.
Откозыряв майору, он протягивает ему скомканный листок бумаги, на котором напечатано что-то на машинке.
— Вот, товарищ майор! Нашел это только что под койкой Мерцалова.
Миронов торопливо расправляет складки бумаги и с удивлением читает:
«Уважаемый Семен Семенович! Хотя я и не принадлежу к числу Ваших друзей, считаю, однако ж, долгом своим сообщить Вам, что супруга Ваша, Софья Борисовна, продав Вашу дачу и «Волгу», выехала с небезызвестным Вам «Герцогом» во Львов. Помогли ей в этом Ваши лучшие друзья. А ведь я, если помните, не рекомендовал Вам торопиться с оформлением Вашего имущества на ее имя. Примите мои соболезнования по этому прискорбному случаю.
Регент.P. S. Письмецо по прочтении уничтожьте».
Миронов прячет письмо в карман и спешит к Волкову, забыв о сопровождающем его лейтенанте.
Подполковник перечитывает записку дважды.
