Виталий Гладкий - Искатель. 1985. Выпуск №3

Шернер с возмущением смотрел на майора Вальтера, словно тот был инициатором охотничьих забав Антонеску.

— Позвоните в нашу военно-воздушную миссию.

— Генерал Герстенберг на проводе, — через некоторое время доложил майор Вальтер.

— Алло! Господин генерал, нужна ваша помощь. Да-да! Мне нужен Антонеску. И срочно! Да… В загородной резиденции короля… — Шернер в двух словах объяснил суть дела. — Я на вас надеюсь, господин генерал. Хайль Гитлер!

Вечером генералу Шернеру позвонил фельдмаршал Кейтель:

— Генерал-полковник Шернер, — глуховатый голос Кейтеля почему-то неприятно резал слух Шернера, — почему до сих пор вы не приступили к выполнению приказа о переброске дивизий?

— Господин фельдмаршал. — Стараясь справиться с волнением, Шернер крепко сжал в кулаке карандаш — он тихо хрустнул и сломался. — Господин фельдмаршал, трудности с транспортом. И… обеспечением танковых дивизий необходимым запасом горючего…

— Это отговорки, генерал Шернер!

«Неужели Антонеску не удалось убедить фюрера?» Шернер лихорадочно соображал, что ответить Кейтелю.

— Господин фельдмаршал, я уже докладывал вам всю сложность положения группы армий «Южная Украина»…

— Господин генерал! — прервал его Кейтель. — Это приказ фюрера! И проследите лично за своевременной отправкой эшелонов с указанными дивизиями. До тех пор, — голос Кейтеля стал неожиданно жестким, — пока не прибудет новый командующий группой армий «Южная Украина». Хайль Гитлер!

— Хайль… — пробормотал ошеломленный услышанным Шернер.

К обеду следующего дня самолет с новым командующим генералом Гансом Фриснером приземлился в Румынии на одном из аэродромов 4-го воздушного флота.

В июле 1944 года на Молдавию неожиданно обрушились ливневые дожди. На Южном фронте протяженностью около шестисот километров царило затишье

Разведчики впервые за полгода получили передышку: отсыпались, приводили обмундирование в порядок.

И это июльское утро не предвещало особых изменений. Сержант Кучмин что-то мастерил, ефрейтор Ласкин чистил оружие, старший сержант Пригода рубил на дрова выкорчеванные пни, а старшина Татарчук и старший лейтенант Маркелов писали письма.

— Завтракать! — Во двор вышла хозяйка с закопченным чугунком в руках. — Мамалыга готова…

Мамалыга была восхитительна: пышная, ароматная, разведчики не заставили себя долго упрашивать, и вскоре чугунок показал дно.

Во двор заглянул ефрейтор Валиков.

— Разрешите обратиться, товарищ старший лейтенант!.. Вас вызывают в штаб…

В штабе, кроме подполковника Бережного и майора Горина, был незнакомый Маркелову полковник.

— А вот и наш курортник, — увидев Маркелова, добродушно улыбнулся подполковник Бережной. — Присаживайся. Отдыхать не надоело?

— Пока нет, — сдержанно ответил старший лейтенант, внутренне настораживаясь.

— Придется тебя разочаровать, — посерьезнел Бережной. — Новое задание.

— Так ведь не привыкать, товарищ подполковник, — по-мальчишески задорно ответил ему Маркелов.

— Знаю. И не только я. С сегодняшнего дня разведгруппа поступает в распоряжение штаба фронта. — С этими словами Бережной поднялся со скамьи. — Разрешите идти?

— Идите. — Полковник подождал, пока Бережной и Горин выйдут из комнаты, и плотно прикрыл дверь.

— Вот так. — Полковник присел рядом с Маркеловым. — Куришь? — протянул папиросу.

— Да. Спасибо.

— Ну что же, старший лейтенант, будем знакомы — полковник Северилов.

Маркелов даже вздрогнул от неожиданности: о легендарном разведчике Северилове он был наслышан немало.

— Так это… вы? — спросил Маркелов.

— Я, лейтенант, — скупо улыбнулся он. — А теперь — к делу…

Полковник развернул на столе карту.

— Смотри сюда, — Северилов подвинул карту поближе к Маркелову. — Здесь занимает оборону группа армий «Южная Украина». В нее входят две армейские группы — «Велер» и «Думитреску». Точная численность войск нам пока неизвестна. Воздушная поддержка: часть сил 4-го воздушного флота Германии и румынский авиационный корпус. Немало. Оборона сильная, с хорошо развитой системой инженерных заграждений. По данным аэрофоторазведки, заграждения местами тянутся в глубину на десятки километров. — Северилов снова закурил и продолжил: — Возникает вопрос: где, в каком месте можно прорвать оборону противника с наименьшими потерями? Это и будет вашей главной задачей.

Полковник прошелся по комнате.

— Мы уже шесть групп потеряли, — глухо, как бы про себя, обронил на ходу Северилов…

— Значит, товарищ полковник, пора собираться? — спросил Маркелов.

— Да. Пора. Кто из вас умеет работать на рации?

— Сержант Кучмин и я.

— Порядок. Это упрощает задачу. Маршрут и детали задания мы сейчас будем уточнять… — Полковник на некоторое время задумался. — Вот что, Маркелов. Кажется мне, что все эти исчезновения разведгрупп как-то связаны с деятельностью моего старого знакомого полковника Дитриха, который, по нашим данным, недавно появился в расположении группы армий «Южная Украина». Очень опасный противник. Правда, неизвестно, чем Дитрих занимается в данный момент и что его привело в эти края, но к блокированию возможных направлений поиска наших разведгрупп он руку приложил без сомнений. Особо обрати внимание на то, что Дитрих часто использует для этих целей служебно-розыскных собак с проводниками. — Полковник помолчал некоторое время, затем тихо сказал: — Очень надеюсь на тебя…

— Как ты думаешь, Ганс, союзнички не подложат нам свинью?

— Фердинанд, время для оптимистических прогнозов ушло безвозвратно. К тому же большая политика — дело фюрера. Мы с тобой солдаты.

— Ганс, я рад, что именно ты сменишь меня здесь.

— Но я тебе не завидую, Фердинанд. — Генерал Фриснер выглядел усталым и отрешенным. — Ты знаешь, что фюрер отстранил Линдемана за неудачное наступление в районе Даугавпилса. А что он мог сделать? От него требовали нанести контрудар и в то же время забрали 12-ю танковую и 212-ю пехотную дивизии для группы армий «Центр». Мне тоже в мою бытность командующим оперативной группы «Нарва» пришлось подарить одну из лучших своих дивизий, 122-ю пехотную…

— Значит, ты считаешь, что у группы армий «Север» положение критическое?

— Ах, Фердинанд, — вздохнул Фриснер. — Как я могу тебе ответить на этот вопрос, если группой «Север» мне довелось командовать всего двадцать дней?

— Но все-таки, Ганс, неужели дела обстоят настолько плохо, что даже ты, мой старый соратник и друг, не хочешь сказать правду?