Сергей Минцлов - Клад
Ночь уже уходила с земли, когда Роман почувствовал на плече своем чью-то руку. Он открыл глаза и при чуть брезжившем в окно свете различил сидевшего на краю постели его, завернутого в одеяло брата.
— Чего тебе? — недовольно спросил Роман.
— Роман, — прерывающимся голосом проговорил Александр. — Роман, я нашел средство помочь нам!
— Ну? Веников нарезать да в гимназию вашу продать? — насмешливо спросил Роман.
— Нет! Ты любишь археологию, так слушай: мы должны с тобой отыскать клад!
Роман приподнялся на локте.
— Клад? Ты в уме или совсем рехнулся? Кто его для нас закопал?
— Нет, я в уме! — горячо возразил Александр. — Выслушай до конца только! В старину были войны, разбои, и жители зарывали свои сокровища в землю; то же делали и разбойники в становищах. Так ведь?
— Так. Ну, дальше что? — Роман сел рядом с братом.
— А места таких становищ более или менее известны, — это раз. Наконец, из истории известно, что на реке Воже стояло богатое село, которое оборонялось от татар и было сожжено ими; жители перед приступом, конечно, закопали свое и церковное имущество. Поищем там, а ничего не найдем — спустимся к Оке; там были притоны разбойников, много пещер, курганов… Иначе мы ничего не можем сделать. И вдруг нам удача будет! Вообрази только, Роман: ни мама, ни отец ничего не знают — и вдруг явимся мы и принесем котлы с деньгами! а?
Роман крепко задумался. Идея брата поразила его воображение.
— Что ж, ты прав! — проговорил он наконец. — Удастся, не удастся, а попробовать мы обязаны. И чем скорее начнем дело, тем лучше! Только как мы уйдем из дома? Вожа ведь в Рязанской губернии, — целая ночь езды до нее!
— Уйти — пустяки! — уверенно возразил Александр; такое неожиданно быстрое согласие брата, обыкновенно нелегко соглашавшегося с ним, наполнило его радостью. — Нас ведь давно зовут к себе погостить Левашевы, — отпросимся к ним и уедем…
— Да ведь Левашевы в Нижегородской губернии живут… как же мы к ним поедем?
— Да мы и не поедем к ним вовсе: скажем так только… Конечно, это нехорошо обманывать, — но ведь мы не так себе это сделаем, а ради папы же с мамой? Если скажем правду, нас не отпустят!
— Верно! — угрюмо согласился Роман, не терпевший никаких сделок с совестью, что позволял себе иногда Александр, всегда находивший потом оправдание своим поступкам и легко успокаивавшийся поэтому. Александр вскочил с постели брата; одеяло полетело в угол, а сам он заплясал босиком по комнате.
— Ура! Едем, значит, едем!
— Эк разбирает его! — сказал Роман, глядя на выкидывавшего необыкновенный антраша брата. — Подумаешь, ты уж нашел клад, что так возрадовался!
— Когда же мы едем? Сегодня, завтра? Лучше сегодня!
— Надо сперва маршрут составить, — места выяснить хорошенько, где могут быть клады зарыты; а затем ехать. А деньги где возьмем на поездку? — неожиданно добавил Роман.
Александр остановился.
— Деньги?… Да, вот деньги!… — Александр сел. Наступило молчание.
— У меня есть скопленных за зиму 25 рублей с копейками… — сказал Роман. — У тебя сколько?
Александр вздернул плечами: он умел только тратить, и небольшие карманные деньги, выдававшиеся ежемесячно отцом, незаметно расходовались им на духи и перчатки.
— У Зины есть! — радостно вскрикнул он через минуту. Роман поморщился.
— Откроем ей свой план, значит?
— Конечно! Что ж такое! Она не хуже нас сумеет сохранить тайну! А деньги у нее есть, — она сама мне говорила!
— Сколько?
— Десять рублей.
— Итого тридцать пять. Хватит ли?
— Хватит! — уверенно возразил Александр. — Еще бы! Да вед и мама же даст нам сколько-нибудь на дорогу…
— А если у мамы нет?
— Ну, как нет!., каких-нибудь 25 рублей? Мама же давно обещала отпустить нас к Левашевым.
— Стыдно теперь у мамы спрашивать!
— Да ведь мы же не на ветер бросать хотим эти деньги! Мы их вернем. Ну, у мамы не будет, — займем у кого-нибудь! Вернемся — расплатимся!
Непоколебимая уверенность, звучавшая в голосе брата, видимо, действовала на Романа. Он проворчал сквозь зубы что-то вроде: «Медведя не убил, а шкуру продаешь уже» и стал одеваться.
— Надо точно рассчитать маршрут, — заговорил он опять, — по пустякам плутать некогда. Компас возьмем с собой, карту.
— Главное, провизии необходимо побольше, — подхватил Александр. — Как можно больше надо ее взять: в населенные места мы показываться не будем, — в лесах будем.
— Это зачем?
— Как же! ведь мы кладоискатели: могут выследить и помешать, отнять все… Наконец, подумают, что мы убежали откуда-нибудь, и в первом же селе заберут нас. Непременно тайно надо действовать. Ох, как же это интересно будет!
Александр даже подпрыгнул от удовольствия.
Еще не вставало солнце, когда оба брата, одетые, но с сапогами в руках, осторожно пробрались по анфиладе комнат в библиотеку; во всех углах и под старинной мебелью прятались сумерки; казалось, не тени это, а остатки снов гнездятся еще везде и все и живое и неодушевленное объято и грезит ими. Затаив дыхание, прокрались братья мимо комнаты чутко спавшей матери, поднялись по скрипучей лестнице наверх и очутились в просторной библиотеке. Установленные книгами полки от потолка до полу покрывали стены. Посреди комнаты, под висячей лампой, находился большой квадратный стол, покрытый зеленой суконной скатертью; около него стояли два кресла.
Полдень застал братьев в той же библиотечной комнате. На столе грудами лежали открытые исторические книги, развернутые чертежи и карты. С братьями была и Зина. Раскрасневшаяся от волнения, она стояла и слушала Александра, развивавшего перед нею план действий; глаза ее блестели; если бы не больная мама, она, казалось ей, так бы и ринулась за братьями в эту страшную, но так и манившую к себе поездку. Она первая предложила на общее дело подаренные ей к рождению деньги; их в копилке оказалось 12 рублей.
Роман сидел и делал выписки и отметки на одной из подробных карт.
Общий совет решил затем насушить как можно больше черного хлеба, не есть получаемой за завтраком ветчины, раздобыть солонины, чая, сахара, словом, все, что возможно, и прятать все это в укромном месте. Александр предложил навялить сырой говядины по образцу американских охотников, как описывается это у Майн Рида, но практичный Роман отверг его мысль.
Ехать решили через три-четыре дня: такая отсрочка вызвана была необходимостью собрать провизию. Роман мужественно отказывал себе во всем, в чем только было возможно. Зина делала то же; сверх того, она добыла откуда-то холста и, по указанию Романа, усердно кроила и шила из него мешки. В избе у скотницы сушились черные сухари, густо посыпанные солью. Александр крепился один день, но на другой из груди его при каждом куске, подносимом вместо рта к карману, стали вырываться легкие вздохи. В видах «облегчения души», по его выражению, он, прежде чем прятать, нет-нет и нюхал аппетитную свежую ветчину.
