Дмитрий Биленкин - МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1980 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов)

— В двенадцать я обязан находиться в своем кабинете.

— Именно потому, что обязаны, вас там не будет! — весело воскликнул Крюгер. — Поверьте, все к лучшему, господин Ор-гель, все к лучшему. Стоп!.. Не заставляйте нас применять насилие! Осталось всего две минуты.

— Минута пятьдесят секунд, — уточнил один из молодчиков.

Я топтался в их окружении и беспомощно злился. Кричать «караул!» — смешно, покорно ждать конца этой нелепости — обидно.

— Что означает ваш спектакль?

— Сейчас вы кое-что поймете. Все для вашего же блага, господин Оргель.

Я поморщился и прислонился к стене. Ну как Морена объяснит вице-директору мое отсутствие? А я сам как его объясню? Не рассказывать же эту неправдоподобную историю!.. Чего они ждут, глядя на часы?

— Сорок четыре, сорок три… — отсчитывал секунды Крюгер.

Напряжение невольно заражало. Я отвернул рукав пиджака.

— Ровно двенадцать.

— Ваши спешат. Тридцать восемь, тридцать семь…

Чушь. Абсолютно незачем таращиться на хронометр Крюгера. И так понятно, что случится через двадцать пять секунд: из приемной вице-директора выпорхнут две секретарши с блокнотами, а следом он сам, круглый и проворный, как воробышек.

Прежде всего он заглянет в редакторскую…

— Восемнадцать, семнадцать…

Замерли, как в почетном карауле. У Крюгера вспотел нос. Этот счет действует на нервы. Скорей бы, что ли.

— Три, две, одна, ноль!

Далеко наверху ухнуло.

— Ага! — возликовал Крюгер.

На тротуар перед зданием посыпались стекла. Я рванулся на улицу, они расступились, потеряв ко мне интерес. На семнадцатом этаже из окна нашей комнаты валил зеленоватый дым…

От Рена осталось немного. От моего стола вообще ничего. На этаже царила паника.

— Счастье, что хоть тебя не было, — белыми губами прошептала Бэт.

Хедмара из соседнего кабинета вынесли с забинтованной головой. «Газовый камин! — кричал кто-то. — Я сто раз предупреждал!» Трещали телефоны: семьдесят этажей изнывали от любопытства.

Камины не взрываются по заказу в точно назначенное время. Я побрел в садик. Покыскал Дармоеда, подождал и пошел по круговой дорожке. Садовник с секатором копошился возле кустов роз.

— Ваша кошка… — сказал он, увидев меня. — Господин Оргель, она там.

Дармоед лежал на расцарапанной земле в неестественно вытянутой позе. На усах засохла кровавая пена.

— Принесите лопату, Зепп.

Ненадолго мы остались вдвоем. Я погладил уже холодную шерстку. Вспомнил утро, испуганного Нейла и брикетик паштета. Бедный звереныш умер вместо меня. И Рен умер вместо меня. Мы ушли в подвал, а мнимо близорукий тип вертелся у нашей двери. Садовник принес лопату, я стал копать.

— Что вы делаете, господин Оргель? — секретарша изумленно заломила брови.

— Рою могилу.

— О-о!.. Ах, это для… Господин директор просит вас к себе, — официально закончила она.

Великий Японец сидел на единственном во всем здании жестком стуле. Он церемонно привстал и выразил сочувствие по поводу трагической гибели Морены. До сих пор все поздравляли меня со счастливым спасением, и я искренне поблагодарил Ятокаву.

— Считайте себя в отпуске до конца недели, — сказал он на прощанье.

Я вышел на улицу. В руках было непривычно пусто.

— Несколько слов, господин Оргель!

От этого голоса я гадливо вздрогнул. Крюгер. Импозантный господин, порадовавшийся, когда Рен взорвался! Заранее знавший, что он взорвется…

— Кто вы такой?

— Спокойствие, господин Оргель. — Он протянул жетон агента УПИ. — Вы ведь у нас застрахованы, не правда ли? Компания намерена выполнить свой долг и обеспечить вам безопасность. Однако в сложившихся обстоятельствах это сопряжено с некоторыми трудностями… Быстро в машину! — прервал он себя.

Сейчас ударю — чувствовал я. Кулаком, со всей мочи, прямо в эту холеную рожу!.. Я очутился в машине, не успев даже замахнуться. Начинался новый виток бреда. Мы куда-то ехали. Крюгер уселся рядом. Не машина, а крепость на колесах. В таких возят золото из банка в банк.

— Куда мы едем?

— Положитесь на компанию, господин Оргель.

— Какое дело компании до моей персоны?

— Но вы же застраховались.

— Неважно. Не желаю иметь ничего общего с УПИ!

— Легкомысленное заявление, господин Оргель. За вами охотятся. Мы вам предоставили возможность убедиться.

— Кто за мной охотится?

— Вопрос в стадии выяснения. Положитесь на компанию.

С переднего сиденья подали трубку радиотелефона, и Крюгер занялся оживленным разговором, сути которого понять я не мог. О ветровое стекло расплющивались редкие капли. Снова дождь. Крюгер отдал трубку обратно.

— Им уже известно, что покушение не удалось, господин Оргель.

Я стряхнул руку, которую он ободряюще положил мне на рукав.

— Кому «им»?

Крюгер поколебался.

— Банда стервятников. «Юнион».

Час от часу не легче!

— Да зачем я понадобился «Юниону»?!

— Сложный вопрос, господин Оргель.

— Зачем я нужен «Юниону»? — потребовал я.

— Ну, видите ли, идет конкурентная борьба. Наши противники не брезгуют никакими средствами. Надежней всего немедленно переправить вас в наш филиал в Австралии.

— Что?! — Пока я выкладывал свой запас крепких выражений, Крюгер задумчиво кивал.

— Отчасти вы правы, господин Оргель. Но обстоятельства…

— Ни при каких обстоятельствах я никуда не поеду. И буду жаловаться в Комитет, если вы попробуете сделать это против моей воли!

— Ну хорошо, хорошо, вас отвезут домой. Однако это требует подготовки. — Он снова занялся радиотелефоном и надавал кому-то кучу непонятных распоряжений про окраску окон, закупорку банок с пухом и доставку соленого мыла.

Дождь припускал, мы кружили по городу. Я устал, разжал кулаки.

— Подъезжаем, — доложили наконец с переднего сиденья.

— Между прочим, Крюгер, мост иногда разводят без предупреждения.

— Увы, господин Оргель, нам это стало известно с опозданием. Было что-нибудь еще?

Я вспомнил калеку Нейла и мотнул головой.

— Послушайте, зачем дорогостоящие фокусы? Чтобы меня прикончить, хватило бы винтовки с оптическим прицелом.

— В вашей страховке говорится о несчастном случае, господин Оргель. Не о преднамеренном убийстве.

Машину подогнали вплотную к подъезду.

— Прощайте, господин Оргель. Всяческого вам благополучия.

— Прощайте, милейший Крюгер. Привет милейшему Киприану.

Дюжий малый в форме Пи-полис принял меня в объятия.