Колодец трёх рек. Москва приоткрывает вам тайны своих подземелий - Даниил Юрьевич Давыдов
– Ребята, там какой-то ход был! Пока поезд не пошёл, давайте туда! – сказал я товарищам.
– Так, на раз, два, три бежим, держимся стенки, ближе к контактнику, так нас не видно будет. Раз, два, три! – сосчитал Балакин.
Вскочили одновременно, пересекли тоннель и бросились к спасительному убежищу. Сердце выпрыгивало из груди, когда мы добежали. Теперь в запримеченном мной проходе было светло как днём. Преодолев несколько ступеней вверх, пробежав короткий бетонный коридор, мы снова чуть было не выскочили на пути обратного направления. Проход оказался межтоннельной сбойкой. Послышался грохот прибывающего на станцию поезда.
– Вовремя мы, – почему-то шёпотом сказал Андрюха, разминая в руках сигарету.
Минуты тянулись мучительно долго. Нужно было что-то делать, как-то выбираться. Но куда бежать? Резкий и чистый звук гудка прокатился под чугунными сводами и замер вдали.
– Почему он гуднул? Сейчас поезд пропустим и бежим в хвост! – хрипло скомандовал Костик. – Пытаемся сориентироваться, откуда пришли. Всё понятно? Вспоминайте тоже дорогу.
Ещё гудок, уже намного ближе, долгий и тревожный, вперемешку с визгом колёс на кривой тоннеля.
– А ведь это он нам гудит! – осенило Андрюху. – Видимо, заметили нас.
Состав проехал подозрительно медленно и только вдалеке начал набирать обычную скорость. Выскочив в тоннель, мы бросились бежать прочь от станции. По перегонам разносился низкочастотный гул от включившихся вентиляторов. Когда мы добежали до решётки, за которой будто бы притаился гигантский шмель, Костик юркнул туда и поманил нас рукой:
– Тут передохнём, и нас не слышно будет, если что.
В помещении было темно, дул сильный ветер. Мы зажгли фонарики и остолбенели. Зал заканчивался стенкой с дверным проемом, по бокам от которого были вмонтированы два огромных вентилятора. Один из них вращался. В детстве я видел вентиляторы, приделанные к потолку в гастрономах. Но теперь они казались просто игрушечными в сравнении с этими турбинами. Размах лопастей каждой был значительно больше человеческого роста. Казалось, что за стенкой спрятан самолёт. Мы прошли в проём мимо двух механизмов, приводящих в движение лопасти, размером по меньшей мере с легковой автомобиль. В конце машинного зала в потолок уходил ствол.
– Предлагаю проверить! – сказал Андрюха. – Может, через венткиоск удастся выбраться.
Возвращаться на перегон было страшно. Нам казалось, что, как только отключат контактный рельс, в тоннель ринутся монтёры и сотрудники милиции, чтобы поймать нас. Через несколько лестничных пролётов мы поднялись на решётчатый балкончик, опоясавший изнутри шахту, осмотрелись. Балкончик был как бы отделён от ствола пыльными швеллерами, поднимавшимися снизу бесконечным частоколом. Пачка кабелей ныряла в узкий проём в стене, чуть выше уровня перил. Заглянув внутрь, мы обнаружили, что стоим в начале причудливо изгибавшегося коллектора. В горле першило от едкого запаха. Я дотронулся до одного блестящего новенького кабеля рукой и чуть было не влип. Его покрывал густой слой свежей мастики, похожей то ли на смолу, то ли на клей липких лент – мухоловок. Ни дать ни взять – паучье логово.
Через несколько десятков метров Костик предостерегающе поднял вверх руку:
– Тихо, свет впереди!
Мы остановились. В воздух вползали нотки выхлопных газов, гари, расплавленного металла. Свет горел в помещении, отделанном свежими досками и брусом. Людей видно не было. Стараясь передвигаться совершенно бесшумно, мы двинулись дальше. Под ногами попадались какие-то камушки или кусочки бетона – в темноте не разобрать. Ощупывая, если можно так сказать, их подошвами, мы старались не издавать скрипа или случайного шороха. Мне что-то попалось под ногу, и вдруг в тёмном коридоре раздался хлопок, не громкий, но очень отчётливый. Мы сразу же остановились как вкопанные.
– Идёшь как слон! – послышался сердитый шёпот Балакина.
Под ногами что-то хрустело.
– Это ты на лампочку наступил, – догадался Андрюха.
Ещё несколько десятков метров, и мы вышли в строительный ствол. Не очень глубокий, по крайней мере, мы довольно близко видели тёмное небо, краешек изумрудной кроны дерева и стрелу крана с зависшим над нашими головами крюком. На дне стояли ящики со следами свежего бетонного раствора, а вверх, к фонарям, установленным по краю выработки, уводила металлическая лесенка. Рабочих видно не было. Друг за другом, стараясь держаться как можно компактнее, наш отряд пополз к поверхности. Поднявшись до края лесенки, Костик пару секунд крутил головой, а затем, сориентировавшись, припустил куда-то в сторону. Я последовал его примеру, за мной Андрюха. Пробегая мимо автокрана, я бросил взгляд на кабинку и увидел дремавшего в ней крановщика.
Мы выбрались напротив Манежа, во дворе журфака МГУ. Тогда ещё не было на строительных площадках не то что ЧОПа, но порой даже забора и ничто не помешало нам незаметно покинуть территорию подземной стройки.
– Ну что, отцы, я нас поздравляю! Это был славный диг! – счастливо улыбаясь, сказал Андрюха.
Я тоже был вне себя от восторга. Столько эмоций и впечатлений я ещё не испытывал никогда, не только в дни, проведённые в компании моих новых друзей, но и вообще, наверное, никогда в жизни. Только Костик, казалось, не разделял нашу общую радость. Поглядев на часы, он удручённо произнес:
– Опять пешком домой идти. Троллейбусы-то – всё уже.
Мне никогда впоследствии не доводилось побывать ещё раз в этом стволе. Знаю лишь, что после завершения работ туда вела крышка обычного люка возле центральной клумбы. По словам очевидцев, колодец приводил в небольшую комнатку, с которой соединялся кабельный коллектор неглубокого заложения. Коммуникации будто бы приходили из-под Моховой улицы и спускались посредством ствола на уровень метро. Правда, через некоторое время люк исчез самым таинственным образом: то ли его нарочно засыпали грунтом, то ли уложили сверху асфальт.
Глава 5
День рождения подземной Москвы
Лето летело, наполненное новыми впечатлениями, знакомствами, неизведанными ранее ощущениями от спусков в подземные сооружения. Вместе с Маклаковым мы посещали полузатопленные лабиринты подвалов Солянки – настоящие казематы, где с непривычки легко было заблудиться. Владимир говорил, что в них три этажа, но нижние замурованы. Именно оттуда начинаются подземные ходы к Кремлю, дому Тайной канцелярии на Мясницкой, во дворец Юсуповых в Большом Харитоньевском. Он показывал на заложенные кирпичом дверные проёмы и арки, обещая скорое исследование подземелий, скрытых за ними. Невдомёк было тогда, что комплекс этих доходных домов появился лишь незадолго до революции. Построенный на деньги Московского купеческого общества, он был элитным и отличался от других доходников. Его архитектор Владимир Шервуд использовал для создания подземных частей своего детища опыт строительства доходных домов в Санкт-Петербурге, когда подвалы располагались не только
