Виктор Сафронов - Жди свистка, пацан
Перед вылетом сюда, с самого утра приехавшие люди из областной администрации, вместе с остальными, внимательно слушали запись беседы между лидером непримиримой оппозиции Серафимом Бальновым и НЛО (неопознанным, «летальным» объектом). Голос Бальнова, этот изрядно надоевший, сиплый фальцетик, был узнаваем. Однако второй голос, несмотря на его тихий говорок, также можно было идентифицировать по хриплому придыханию в момент произнесения определенных согласных.
В наиболее пиковый момент прослушивания, когда весь ужас предательства был явно налицо, и никаких сомнений ни у кого не осталось — измена шла из государевых конюшен. Католиков неуклюже дернул рукой и свалил на пол, невесть откуда взявшиеся в кабинете начальника деревянные, бухгалтерские счеты. Все вздрогнули, как от удара бичём. Подлюченко оглянулся, внимательно посмотрел на него.
— Ты чего ужом закрутился? Узнал голос мерзавца, этой продажной бл…и, — дальше он ругался длинно и заковыристо…
Все понимали, как ему, честному офицеру тяжело. Еще совсем недавно, он принародно обещал выполнить любой приказ назначившего его на эту должность губернатора. Вместо выполнения приказа на него легла тень подозрения, что утечка совершенно секретных сведений произошла из подчиненных ему подразделений. «А не сам ли ты, говнюк, организовал эту провокацию?» — могли строго спросить у него. И как на такое отвечать? Как после этого жить?
— Ни как нет! — вскочив со стула, четко доложил Католиков.
— Тогда не крутись, не мешай слушать… — жестко приказал он ему, после чего Католиков, животастый представительный мужчина, предпочел дышать через раз и как можно меньше обращать на себя внимание.
* * *Начальнику штаба первому хотелось допросить, вернее, опросить Гусарова. Чего уж скрывать, хорошо он к нему относился. Но его не было. Он попросту исчез. Если его укатала в асфальт, утопила, убила, свела с белого света и т. д. — эта воинственная в пьяном, и, кроткая, даже жалкая в трезвом виде компания. Это одно. Но если нет и голос принадлежит именно ему, пристрелят его дурака, как пить дать. А всех остальных, тех кто зовется красивым словосочетанием «отцы-командиры», либо разжалуют, это в лучшем случае, либо по отношению к ним применят простой и безотказный способ, который привнес в современную жизнь области, нынешний властительный параноик, «мертвые угрозы не представляют и свидетелями быть не могут».
Он даже поежился от таких предположений и с испугом оглянулся, не догадался ли кто-нибудь о его преступных мыслях.
И ведь к концу дня, когда Гусаров задурил всем голову со своей рыбалкой на столе лежал официальный приказ, в рамках проведения служебного расследования собрать образцы голосов всех сотрудников. Прибыл даже примерный текст, который необходимо было наговорить под запись. Но все тогда вздохнули с облегчением, когда свихнувшийся рыбак, наконец-то покинул территорию базы. Какие образцы? Ушел и на том спасибо.
* * *Для сохранения погон на плечах, плюс неплохой цифры в ведомости на зарплату, следовал срочно, что-то предпринять. В настоящий момент, Католиков мог размышлять только в этих категориях.
О том, что кроме погон можно лишиться головы он вообще не думал — сильно нервничал… Да еще новый загородный коттедж начал строить на свою голову. Машину кстати пора уже было поменять, год поездил, капот не открыл ни разу, значит дефект скрыт очень глубоко. И модель за это время устарела, стало стыдно подъезжать к родному управлению.
Рассуждая обо всем этом в категория большой и классической литературы, на извечное «Быть или не быть?». Ответил всем своим недругам, твердым и уверенным: «Быть».
Да! Быть и еще раз быть! Прочь все сомнения.
* * *Вечером того же дня когда неудачливых рыболовов выводили по одному и в наручниках из временно приютившего их подвала на оправку. Ответственный во всех отношениях офицер спецподразделения Католиков запаковывая последнюю кассету с образцами голосов вызвал в свой кабинет безотказного Паняшина. Прибывший офицер выделялся среди других, наутюженной повязкой «Дежурный» на рукаве кителя и преданным выражением, на лице под фуражкой.
— У нас с тобой текст плохо записался. Ты вот что, Паняшин кончай саботировать. Забыл, что ли? Сверхсекретное дело государственной важности. На первый раз я тебя прощаю… Давай в эту штуку поговори. Только не спеши, но слова не растягивай, — он придвинул микрофон и включил запись.
Исполнительный Паняшин страшно волнуясь и от излишнего старания, чересчур сильно спотыкаясь и заикаясь, несколько раз прочитал текст. Довольный Католиков похлопал его по плечу.
— Пока иди. Но смотри, чтобы это было в последний раз, — и не давая Паняшину, ничего сказать в свое оправдания, взяв его за плечи, чуть не силой, выпроводил из кабинета. Уже на пороге, на прощание предупредил его строгим голосом: — Никому ни слова… Даже жене. Смотри мне, капитан, а то «ни когда ты не будешь майором».
Появившийся образец был запакован, подписан нужным числом с небольшой пометкой «Проба капитана Гусарова».
Зная следственную практику и людей, занимающихся подобными расследованиями, он все правильно рассчитал. Никто не будет сличать полученные образцы друг с другом, так как вопрос был поставлен достаточно лаконично и ясно. Найти мерзавца выдавшего служебные секреты. О том, что проводилась еще одна неофициальная акция по сбору голосов, он предпочитал не думать. Неофициальное, оно таким и остается.
* * *Результаты исследования однозначно показали, образцы предоставленных голосов не принадлежат ни одному из офицеров подразделения. В том числе и странно пропавшего капитана Гусарова. Больше всех этому заключения радовался Подлюченко. Голосом именинника на собственных торжествах, он сплошь и рядом похвалялся:
— Ну, что я говорил? Если бы это был кто-нибудь из наших, — от предвкушения того, что он бы с ним сделал, мечтательно закатывал глаза в потолок. — Собственными руками удавил бы, но перед этим… Нет, — он опять закатывал глаза, — легкой смерти, он бы не дождался…
А притихшую и очень быстро, всего-то от пары оплеух, протрезвевшую компанию рыбаков, продержав дармоедов (их ведь надо было кормить) трое суток, пришлось отпустить под подписку о невыезде. Каждый, в том числе и дамы под угрозой тюрьмы и других ужасов подписали обязательство о неразглашении тайны следствия.
Для пущей острастки, чтобы успокоить разошедшихся не на шутку женщин, их попытались напугать групповым, солдатским изнасилованием. Однако, когда они почти хором, с торопливой решимостью людей, потерявших последнюю надежду, согласились за правду потерпеть и это…
