Владислав Степанов - Искатель. 1964. Выпуск №1
Коридор тут расширяется, образуя небольшой зал. Но дальше дороги нет. Весь зал занимает подземное озеро.
Мишка разочарованно крякает, а я рад, что наш подземный поход, кажется, кончен.
— А вот автограф пещерного человека! — торжественно провозглашает Михаил, попытавшийся все-таки пробраться еще немножко дальше по узкой кромке берега.
При свете нескольких поднесенных свечей на мокрой стене сияет надпись корявыми белыми буквами:
«Вася Хариков и Паша Буравко были здесь 10.07.62 года. И вам того желаем!»
— Ладно, давайте двигаться назад, — сказал я. — Или кто-нибудь тоже хочет оставить здесь свой автограф?
Все довольно охотно начали собираться в обратный путь. Но…
— Интересно было бы нырнуть в это озеро, — с вожделением проговорил неугомонный Алик. — Может, пещера тянется дальше?
Разумеется, Мишка сейчас же загорелся.
— Слушайте! У нас же есть акваланги, давайте принесем их сюда и нырнем! — предложил он с торжественным видом новоявленного Архимеда.
Глаза у всех так загорелись, что, похоже, в пещере даже стало светлее. Я поспешил вмешаться:
— Нет уж, пусть этим занимаются специалисты, спортсмены-пещерники. А мы сюда приехали работать на раскопках, а не в подземные озера нырять. Кто хочет получить немедленно расчет — пожалуйста!
Мишка было попытался хорохориться:
— Меньше пены, на меня твои запреты не распространяются. Я, брат, вольный казак…
Но я ему весьма внушительно погрозил кулаком и твердо сказал:
— Ладно, кончили разговорчики. Собирайтесь в обратный путь, время уже к вечеру идет.
По оставленным отметкам выбрались мы из пещеры без осложнений. В одном только месте забрели в боковой тоннель, но быстро заметили свою ошибку.
4
Продолжает Алеша Скорчинский
Не знаю, как другим, но мне все-таки было чертовски приятно выбраться на белый свет из этого мрачного склепа и вдохнуть всей грудью свежий морской ветерок. Да, по-моему, и все сразу почувствовали себя уютнее и спокойней.
Один только Мишка с присущим ему козлиным упрямством сказал, многозначительно посматривая на меня:
Надо было вступиться за несчастного Алика и поскорее утихомирить Мишку.
— Слушай, а ты напрасно глумишься над техническими познаниями древних, — сказал я. — Тут еще может быть немало поразительных открытий и откровений для вашего брата, скептиков-инженеров. Слыхал ты, например, о знаменитой находке возле острова Антикитера?
— Возле какого острова? Не сбивай ты меня, пожалуйста, этими древнегреческими названиями. И — пардон — что там было найдено — действующая модель атомной бомбы??
— Нет, отлично действующий счетно-решающий механизм, конечно, не электронный, как у вас теперь, но не менее поразительный по тем временам.
— Любопытно! Если можно — поподробнее, маэстро.
— Ну, лекцию читать не буду, не бойся. Скажу коротко: до этой находки считалось, будто древние греки имели большие достижения в области чистой математики, но механика у них не достигла особенного расцвета. И вдруг в начале этого века ловцы губок находят на дне моря возле острова Антикитера прибор, который показывал годовое движение Солнца в зодиаке, точное время восхода и захода самых ярких звезд и наиболее важных для ориентировки созвездий в различное время года. Кроме того, были особые указатели основных фаз Луны, времени захода и восхода всех планет, известных греческим астрономам, — Меркурия, Венеры, Марса, Юпитера и Сатурна, и даже схема их движения по небосводу.
— И сколько же зданий он занимал на дне моря, этот чудо-прибор? — продолжал ершиться Мишка, но уже с явной заинтересованностью.
— В том-то и дело, что он был весьма портативным, не больше современных настольных часов.
— А когда он был создан? — спросил Алик.
— Корабль, на котором прибор находился, потерпел крушение что-то в первой половине первого века до нашей эры, сейчас точно не помню. Можно справиться по описанию находки.
— А у тебя есть даже описание?
— Конечно. Или ты думаешь, что я все это тоже выдумал? Надо поискать вечерком, кажется, этот журнал у меня даже здесь, с собой. Там и подробное описание, и схема, и несколько фотографий…
— Ну, если даже фотографии есть, то я поверю в кружок авиамоделистов до нашей эры.
— По рукам! А пока — за работу, — скомандовал я. — И так сколько времени потеряли!..
Вечером я разыскал толстый том «Античных древностей» с описанием замечательной находки у берегов Антикитеры, и Михаил забыл даже о танцах и традиционном вечернем купании. А я тоже рылся в книгах, пытаясь найти хоть намек на разгадку того, что мы сегодня нашли.
Я рассматривал фотографии и зарисовки античных игрушек, различных предметов домашней утвари, даже обуви и одежды. Потом мне показалось, будто странная находка может иметь какое-нибудь отношение к мореплаванию тех времен. Может быть, это клочок паруса? Но вряд ли их делали из таких хорошо обработанных кож. А точнее проверить это предположение, увы, невозможно, потому что до нас не дошло ни одного древнегреческого парусника, только их изображения на вазах.
Мишка, видно, увлекся. Он чертил какие-то схемы, и время от времени я слышал его бормотание:
— Так, значит, верхний циферблат укреплен над главным приводным колесом. А стрелки поворачивались при помощи вот этого барабана-эксцентрика… Ну, а этот штифтик для чего?
«Клюнул, — радовался я. — Теперь надолго забудет про свою пещеру. Давай, давай, брат! Над этим хитроумным механизмом уже многие ломали головы…»
Но вскоре им овладела новая мания: начал требовать у меня образцы посуды и обломки обожженных кирпичей для каких-то анализов.
— Да зачем тебе это нужно? Что ты собираешься с ними делать?
— Совершенствовать метод палеомагнетизма.
Возражать против этого было трудно. Метод палеомагнетизма, разработанный за последние годы физиками, сильно облегчил нам, археологам, датировку находок. Колдуя со своими хитрыми приборами над черепками глиняной посуды, они ухитрялись узнавать, каким было магнитное поле Земли в то время, когда эта посуда обжигалась в гончарной печи. А потом, пользуясь сложными графиками и диаграммами, на основе этих данных довольно точно определяли время изготовления посуды.
Почти для каждого найденного образца я на всякий случай подбирал и дубликаты. Но все равно расставаться с ними не хотелось: мало ли что может случиться?..
А Мишка был неумолим:
— Давай, давай, не жадничай! Для тебя же стараюсь.
