Глеб Исаев - «Травести»
— Жаль, но ничего не поделаешь. — Я хотел бы, так сказать, поменять имидж. Правда, чуть отстал от моды. Но мне этого и не нужно. Подберите все в одном стиле. Пусть будет консервативно, но не из прошлогодней коллекции. Костюм лучше всего серый, от этой цветовой гаммы и будем исходить.
Оля с удивлением наблюдала за преображением. И хотя на фоне торчащих волосиков и пегой бороденки все эти наряды смотрелись несколько дико, она увидела, как начал исчезать старик. Он не горбился. Взгляд приобрел снисходительную вальяжность. Так хороший актер, проведя по лицу рукой, одевает новую маску. И теперь она с удивлением сообразила: «Какой он старик. Подтянутый моложавый джентльмен, а не пенсионер в очках с перемотанной изолентой оправой».
Костюм в английском стиле, голубая сорочка, галстук в тон. Завершало образ мягкое шерстяное пальто.
- Schild Tuch AC, — прочитала она на этикетке. — Швейцария, ого.
Следом на прилавок легли туфли и перчатки, все очень солидных фирм.
Дед протянул продавцу карточку: — Я, пожалуй, переоденусь у вас.
Клиент, потративший двести тысяч рублей, мог позволить себе и не такой каприз.
В салоне модельной стрижки дед чуть было не сорвался. Кхекнул, но выправился. Короткий ежик и гладко выбритые щеки преобразили. А когда вместо старых очков он вынул из замшевой коробочки другие в невсомой позолоченной оправе, Оля восхищенно выдохнула: — Это вы?
— Увы, Оленька. Нет больше деда. Кончился. Эх, кабы не нужда, фиг бы меня в эту сбрую заставили влезть.
Михаил Степанович остановился возле автомобиля, погладил мятое крыло : — Жаль менять».
— Михаил Степанович. Мне даже и неловко спрашивать. А сколько вам лет? — Не удержалась Оля.
— А у тебя в паспорте сколько написано? — Привычно захихикал он, однако, сообразив, что переигрывает, ответил серьезно. — Человеку столько, на какой возраст он себя чувствует.
— Да верю, ну что вы… Я так просто…
Он включил поворотник и тронул машину… И вдруг наперерез Жигулям из потока движения вывернул джип. Машина подрезала «копейку» и встала.
— И что это значит? - Оля сердито уставилась в тонированное стекло:
— Сейчас узнаем. — Всмотрелся в лицо водителя Михаил Степанович. — Одно из двух, или у человека нет мозгов, или они есть.
Дверь джипа распахнулась, и наружу выбрался плотный паренек. Он неловко прикрыл дверь и шагнул к чуду советского автопрома. Однако агрессии в его действиях не чувствовалось.
— В чем дело, молодой человек? — дружелюбно улыбаясь, спросил Михаил Степанович.
— Ох, ты. Обознался. Человека одного ищу. Жигуль у него похожий.
— Знакомый? — все так же бесстрастно уточнил Михаил Степанович, признав одного из тех здоровяков, которые не так давно пытались вытрясти у него деньги.
— Да нет, поговорить хотел… — придерживая одну руку другой, хмуро отозвался парень. — Извиниться. Рука у меня… Сколько по врачам ни ходил, ничего. Извелся. Даже у гадалки недавно побывал. Вот она и посоветовала. Прощения попросить у всех, кого обидел. Может и отпустит. Вот я и решил…
— Даже так? — удивился Михаил Степанович. — Ох, сомневаюсь я, что от чистого сердца. Ну, да ладно, и то хорошо. Считайте, извинения приняты. Я понимаю, иногда крутизна зашкаливает. Это ничего, по молодости, бывает. — Он протянул руку и нажал пальцами на предплечье собеседника.
— Вот и все. Ты меня тоже извини. Это я погорячился. Но уж больно вы с приятелем нахально себя вели. Ладно, езжай и будь здоров.
Здоровяк удивленно пошевелил ожившей рукой и крикнул в спину уходящему: — А Вальке я фэйс начистил…
Михаил Степанович обернулся: — Вот что. Сейчас идешь в тот магазин. Покупаешь все цветы. И гонишь к подружке. И пока не простит, не уходишь. Все ясно? Вперед.
— А то ведь рука, она опять онеметь может. — С улыбкой закончил он.
Их жигуленок повернул за угол, а незнакомец все стоял возле машины. Он пытался что–то сообразить, но никак не мог уловить, почему так легко на душе? Конечно, пропала тянущая боль в руке, но было что–то еще. Исчезла заноза. И он точно знал, что сейчас цветочный ларек напротив весьма ощутимо поправит свои дела.
Мир спецслужб полон тайн, недосказанности, хитросплетения интриг, и порой самые простые явления и события имеют двойное, а то и тройное дно.
Михаил Степанович, в который раз пытался выстроить алгоритм проработки ситуации и в который раз упирался в недостаток объективной информации и геометрическую прогрессию возможных вариантов.
«Что мы имеем на сегодняшний момент? — решил он зайти с другой стороны:
— Желание и попытку некой группы лиц установить контроль над периферийным заводишком, помимо всего прочего изготавливающим системы наведения для ракет пусть и востребованных, но не являющихся супер секретом и сверхоружием. Обычное тактическое вооружение. И с чего ты взял, что все это затевается с каким–то дальним прицелом? Наличие контракта. Так не будь контракта, не было бы и продукции. Глубокая маскировка? Не такая уж она и глубокая. Тогда что тебе навеяло эти афинские страсти? Интуиция? Дело хорошее, однако штаны не сошьешь.
И умножать сущности можно до бесконечности. Стоит допустить одно неверное предположение, и забредешь в такие дебри…
— Личности участников операци? Это, конечно, довод, однако : — Это не есть факт… Мало ли какая может быть причина?»
«Вот что, — скомкал он очередной листок, исчерченный стрелками и кружками. — А не подергать ли мне тигра за усы? Пусть рявкнет, тогда и послушаем. А вдруг, тигр–то тряпочный? Главное, не переборщить и не раздразнить сверх меры…»
Глава 9
Выполнение задуманного Михаил Степанович решил не откладывать в долгий ящик.
Новенькая «Ауди», не супер, но приличная А6, жалобно кряхтела на раскатанной колее проселочного танкодрома. «Тут тебе не Автобан», — повинился водитель, стараясь объехать совсем уж непролазные ямы.
Дорога по улицам города к зданию Администрации много времени не заняла. Стиль вождения привыкший все делать на совесть Михаил Степанович поменял кардинально. Ездить по старому, значило вызвать нездоровый интерес не только водителей, но и гаишников. Поэтому он скрепя сердце нахально высовывал нос машины, выбираясь на перекрестки и перестраиваясь в пробке.
Грамотный народ пропускал. Себе дороже попасть в «обоюдку» с недешевой иномаркой.
Михаил Степанович толкнул обитую вишневой кожей дверь в приемную Губернатора: — У себя? Сообщите, что Степанов просится, — он сказал это предельно корректно, и в тоже время что–то в его голосе подсказало, что человек, который может позволить себе представиться так, не простой посетитель.
— Какой еще?.. — недоуменный голос хозяина вызвал у гостя легкую улыбку. Очевидно, «Губер» никак не мог спроецировать подшитые валенки юродивого пенсионера на свою роскошную приемную.
