Николай Томан - Именем закона
Несколько дней назад Евгений раздобыл в библиотеке своего клуба целую кипу старых книг. Были среди них два тома избранных речей знаменитого в свое время адвоката Плевако, а также сборник речей известных русских юристов. За последнее время Евгений вообще прочел довольно много юридической литературы. А совсем недавно приобрел сборник материалов, опубликованных в США под общим названием «Организованная преступность в Соединенных Штатах Америки».
Сегодня, однако, ему не хочется читать. Он лишь перелистывает несколько страниц и решает лечь спать, хотя и знает, что ему не удастся заснуть так рано. Но едва он подходит к постели, как слышит за дверью голос отца:
— Что, наш Шерлок Холмс дома уже?
И почти тотчас же раздается его стук в дверь комнаты Евгения.
— Входи, папа, — не очень приветливо отзывается Евгений.
По всему видно, что отец в хорошем настроении. Евгению приходится в связи с этим выслушать его рассказ о собрании, с которого он только что вернулся. В чьем-то докладе отца похвалили за отличную работу в министерстве финансов. Это, видимо, и является причиной его хорошего настроения.
— Что же ты за отца не радуешься? — укоризненно спрашивает Иван Сергеевич, окончив свой рассказ.
— Почему же не радуюсь? — слегка оживляется Евгений. — Я рад за тебя, папа.
— А у тебя, я вижу, опять неважное настроение, — замечает Иван Сергеевич, пристально всматриваясь в хмурое лицо сына. — Может быть, на работе неприятности?
— Да нет, все нормально.
— Не сказал бы я, чтобы уж очень-то все у вас было нормально, — усмехается отец. — Жулики и хапуги разные все еще почти безнаказанно орудуют, а вы, видно, считаете положение это нормальным?
— Ну что ты, папа! — пытается протестовать Евгений, но отец сердито машет на него рукой.
— Не перебивай ты меня, пожалуйста, и слушай. Мы сегодня получили заявление от одного бухгалтера, фамилия которого показалась мне очень знакомой. Помнится, учился вместе с тобой парень один по фамилии Тихонов. Так вот, похоже, что именно он и прислал нам это заявление о безобразиях, творящихся в бухгалтерии Березовской фабрики ширпотреба.
— Бухгалтер Анатолий Тихонов? — удивленно переспрашивает Евгений.
— Действительно твой школьный товарищ, значит? Ну и очень печально все получается, Женя. Не слишком, стало быть, народ на вас надеется, если парень этот за помощью не к вам обратился, а в министерство финансов. Считает, наверное, что мы скорее жуликов на чистую воду выведем.
Конечно, можно бы возразить отцу, что он сделал неправильный вывод из этого факта. Но Евгению обидно, что товарищ, у которого он так часто бывал, даже не поделился с ним своими подозрениями. Однако приходится радоваться хотя бы тому, что Анатолий оказался порядочным человеком и, почувствовав что-то неладное на своей фабрике, сообщил об этом финансовым органам.
РАЗГОВОР О ДОВЕРИИ
На следующий день утром, едва придя на работу, подполковник Волков вызывает к себе майора. Вид у него очень озабоченный. Он торопливо записывает что-то в настольном блокноте и, не поднимая глаз на Миронова, произносит:
— Ну, докладывай, что удалось сделать.
— Был на заводе и окончательно обо всем договорился с химиком Крючковым, — неторопливо сообщает Миронов. — Дня через два-три они уже будут выпускать резиновое сырье с радиоактивным изотопом. И оно сразу же поступит на обе березовские фабрики.
— На обе? — удивляется Волков, отрываясь от бумаг.
— А что ты удивляешься? Они же не готовят это сырье для Березовской фабрики ширпотреба отдельно. Да это и к лучшему. Мы сможем еще раз «Детскую игрушку» проконтролировать. И это будет понадежнее инвентаризации.
— Да, пожалуй, — соглашается Волков. — А когда они должны получать сырье по плану?
— Завтра. Но им выдадут его только послезавтра, когда оно уже будет радиоактивным.
— А не насторожит это их?
— Не должно. Все продумано, — уверяет Миронов. — Хочу тебе доложить еще и сведения, собранные о директорах березовских фабрик.
— Очень хорошо! — оживляется Волков. — А мне как раз письмо только что прислали о Сетунове, директоре «Детской игрушки». Будто кутит он и вообще живет не по средствам.
— Анонимное?
Волков утвердительно кивает головой.
— Конечно, может быть, и клевета, но нужно проверить.
— Да, проверить нужно, — соглашается Миронов. — Мне тоже о нем говорили не очень лестное. И в райкоме партии им недовольны. Будет, однако, более правильно, если мы займемся не только Сетуновым, но и другим директором — Красовским, хоть о нем все самого лучшего мнения. Ничего предосудительного за ним не числится и у нас. Впрочем, ни то, ни другое ни о чем еще не говорит, конечно. Нужны бесспорные факты, и они скоро у нас будут. Я уже имею официальные данные о выпускаемой ими продукции и торговых точках, на которые она поступает. Вот мы и проверим теперь, сколько же ее на самом деле. И только ли в тех магазинах и палатках она продается, в которые они официально ее поставляют.
— Но ведь это длинная история.
— Длинная, но зато надежная, — убежденно заявляет Миронов.
Некоторое время Волков сидит молча, подпирая бритую голову руками. Потом произносит задумчиво:
— И вот еще кто из головы у меня не выходит: пенсионер Бедарев, продавший машинку, на которой были напечатаны письма Мерцалову и Алехину. Он ведь у Сетунова работал, значит какая-то связь между ними должна быть…
— Очень хорошо, что ты этого Бедарева вспомнил! — оживляется Миронов. — Капитан Островский сообщил мне сегодня, что Бедарев, оказывается, года три после того, как на пенсию ушел, сторожем на даче работал. И, знаешь, у кого? У Красовского. Неофициально, конечно. Так что с кем он больше связан — с Сетуновым или с Красовским, судить пока трудно.
Волков собирается что-то ответить ему на это, но в дверь кабинета стучат.
— Да, пожалуйста, — говорит он.
Входит Алехин и коротко докладывает подполковнику о заявлении Тихонова в министерство финансов.
— Очень хорошо, что ты предупредил нас об этом, — сразу же реагирует Волков. — Нужно будет познакомиться с его заявлением. Займись им сегодня же, Михаил Ильич, — кивает он Миронову, — да попроси работников министерства финансов пока ничего не предпринимать, а то они могут насторожить кое-кого.
— А мне как, Василий Андреевич, — спрашивает Алехин, — нужно теперь связываться с Тихоновым?
— Теперь тем более, — подтверждает Волков.
— А я полагаю, — хмуро замечает майор Миронов, — что, кроме своих людей, к этому делу никого пока не следует привлекать.
