Дуглас Престон - Золотой город
— Говорите, они сожгли множество вязанок хвороста? — подавшись вперед, уточнил Холройд.
— На Великой северной дороге. Нет никаких доказательств того, что на других они устраивали нечто подобное.
— Хвороста действительно было много?
— Очень много. Мы обнаружили толстый слой золы.
Холройд допил пиво, повернулся на стуле и застучал по клавишам.
— Зола содержит углерод, который всегда отображается на радаре. Даже в малых количествах. Так что, если на этих чертовых дорогах много угля, их ни с чем не спутаешь.
Изображение на экране стало изменяться.
— Значит, вот что надо было искать с самого начала, — бормотал Питер. — А я все время ходил вокруг да около. Не какое-нибудь особенное отражение, а всего-навсего тень.
Он в последний раз нажал на клавишу и уставился на монитор.
Прежнее изображение исчезло. А потом с ужасающей медлительностью стали проступать очертания совершенно нового. Через пустыню ползла длинная черная линия, похожая на синусоиду. Во многих местах она прерывалась, но основное ее направление не вызвало сомнений.
— Вот, полюбуйтесь, — с деланым равнодушием процедил Холройд.
Взгляд его, однако, светился торжеством.
— Это и есть моя дорога? Дорога на Квивиру? — дрожащим голосом спросила Нора.
— Нет. Это наша дорога на Квивиру.
8
Голова гудела от усталости. Пробираясь по запруженным машинами вечерним улицам, Нора прилагала героические усилия, чтобы проспект перед глазами не распадался на разноцветные параллельные полосы. Даже в университете во время сессий она не доводила себя до подобного изнеможения. Вчера Холройд предложил заночевать у него, но Нора отказалась и поехала в институт. До Санта-Фе она добралась лишь поздним утром, в начале одиннадцатого, и сразу, не заезжая домой, отправилась на работу. Весь томительно-долгий день, рассеянная и сонная, она пыталась заняться делами, коих в конце триместра накопилось неимоверное количество. Мысли упорно возвращались в Квивиру, но ей так и не удалось сообразить, какие шаги следует предпринять теперь. Повторный визит к Блейквуду совершенно определенно не имел ни малейшего смысла. За шефом не водилось привычки изменять собственные решения, и даже потрясающая находка, сделанная накануне Холройдом и Норой, вряд ли смогла бы его переубедить. После полудня она столкнулась с директором в коридоре, и тот поприветствовал ассистентку подчеркнуто прохладно.
Нора снизила скорость, свернув в Верде-Эстейтс. До дому оставалось совсем немного.
Рабочий день завершился на тревожной и совершенно неожиданной ноте: ей позвонили из офиса Эрнеста Годдара и сообщили, что он ждет ее завтра утром. Прежде Норе ни разу не доводилось даже словом перемолвиться с главой институтского совета, и сейчас она терялась в догадках о причине подобного вызова. Одно совершенно ясно: на приятную беседу рассчитывать не приходилось. Ассистент Келли отсутствовала на работе два дня, не поставив в известность руководство, классификация артефактов, привезенных из Рио-Пуэрко, до сих пор не закончена. Скорее всего, Блейквуд пожаловался главе совета, и тот счел необходимым устроить молодой сотруднице хороший нагоняй.
Проезжая по извилистым улочкам, Нора включила фары. Ее «форд» выбрался в Верде-Эстейтс, район небольших особнячков, напрочь лишенный напыщенных претензий на роскошь, столь характерных для новых кварталов Санта-Фе. В небольших садиках перед домами росли фруктовые деревья и ели, а теплый воздух, казалось, пропитало ощущение безмятежного спокойствия. Возле самой стоянки Нора ощутила, как умиротворение проникает и в ее душу, растекаясь по телу уютной волной. Она уже предвкушала как полчасика отдохнет на собственный манер, приготовит легкий ужин, примет душ и завалится спать. У нее имелся личный испытанный способ прийти в себя и расслабиться — Нора мастерила тростниковые флейты. Многим подобное увлечение могло показаться не слишком интересным, но ее кропотливая возня с тростником неизменно успокаивала.
Вынув ключ из замка зажигания, она подхватила портфель, сумку с продуктами и направилась к дверям своего дома, мысленно перечисляя все, необходимое для предстоящего времяпрепровождения. Прежде всего, ей, конечно, понадобится хороший тростник, а еще ювелирная лупа, шелковая нить и рыбья кожа для затыкания отверстий. Мистер Роум, ее учитель музыки, часто повторял, что мастерить хорошие музыкальные инструменты так же трудно, как подковывать блох. Малейшая неточность, и все потраченные усилия идут насмарку, уже ничего не исправишь.
Оказавшись в прихожей, Нора опустила сумку с портфелем на пол, в изнеможении прислонилась к дверям и закрыла глаза. На несколько мгновений у нее не осталось сил даже включить свет. Из кухни доносилось ворчание холодильника, а где-то вдали надрывно лаяла собака. Внезапно ее ноздрей коснулся странный, малознакомый запах. Надо же, подумала она, стоит уехать всего на два дня, как успеваешь отвыкнуть от дома.
А потом Нора сообразила — чего еще не хватает. Вместо привычного цокота когтей по линолеуму и влажного холодного носа, уткнувшегося ей в колени, ее встретила тишина. Глубоко вздохнув, она оттолкнулась от двери и зажгла свет. Фарбер, десятилетний бассет-хаунд, как сквозь землю провалился.
— Фарбер!
Ответа не последовало. Нора собралась было выйти на улицу и поискать собаку по окрестностям, однако передумала. Ее пес принадлежал к числу убежденных домоседов. Большой мир, раскинувшийся за стенами дома, ничуть его не привлекал.
— Фарбер! — позвала она во второй раз.
И снова не дождалась никакого отклика. Бросив портфель на стол, Нора увидела записку: «Пожалуйста, позвони, как только приедешь. Скип». Прочтя обнаруженное послание, она понимающе ухмыльнулась. Слово «пожалуйста» не входило в лексикон ее непутевого братца. И уж коль скоро Скип его употребил, следовало не сомневаться — ему опять нужны деньги. Кроме того, наличие записки объясняло и отсутствие Фарбера. Нора попросила Скипа кормить пса, пока сама не вернется из Калифорнии. Наверняка брат забрал его к себе, решив не тратить время на лишние хлопоты.
Плюхнувшись на диван, Нора принялась снимать туфли, когда заметила слой пыли, покрывавшей пол. Чертова пыль, всегда появляется с упорством, достойным лучшего применения, вздохнула она про себя. Придется делать уборку. Но только не сегодня.
Прямо в уличной обуви Нора поднялась на второй этаж в ванную, где выбралась из блузки, вымыла лицо и руки и натянула любимую футболку с эмблемой Университета штата Невада. Она всегда мастерила флейты именно в ней. У дверей спальни хозяйка дома на мгновение задержалась, окинув взглядом помещение. Квартира Холройда, поразившая ее аскетизмом и почти художественным беспорядком, по ее мнению, не носила отпечатка личности обитателя. Но разве собственное жилище Норы сильно отличалось в лучшую сторону? Следовало признать, она никогда не прилагала особых усилий для создания здесь домашнего уюта. И если обстановка в доме есть отражение внутреннего мира его хозяина, какое мнение можно составить, глядя на ее безликие комнаты? По всему выходило, что поселившаяся тут женщина слишком любит уделять внимание развалинам древних человеческих жилищ и не желает заниматься своим собственным. Почти вся мебель когда-то принадлежала ее родителям. Вот Скип наотрез отказался забрать себе что-либо, за исключением отцовской библиотеки и старого револьвера.
