Константин Нефедьев - Могила Таме-Тунга
Длинный блестящий предмет, так напугавший царственную птицу, валялся на дне ущелья без движения, преграждая путь воде. Ничего интересного… Но что это? На противоположном берегу, зацепившись за кусты лианы, висело человеческое тело.
Голова была запрокинута, глаза закрыты, руки почти касались поверхности воды.
Добыча!
Но гриф не торопится. Он озирается — нет ли соперника. Своим острым глазом он замечает в небе крохотную точку. Вот она приближается, все увеличиваясь в размерах. Соперник! Теперь медлить нельзя, иначе придется делить добычу с другим. Хищник переступает на месте мохнатыми лапами, расправляет огромные крылья. Сейчас он камнем ринется вниз.
Но что это? Положение человека изменилось. Глаза открылись, руки ухватились за ветки. Человек приподнялся, сел на камень. Гриф видит, как он оглядывается вокруг, ощупывает грудь, ноги…
Если бы птица могла еще читать мысли, она узнала бы, с каким трудом человек осознавал, что остался живым. В его памяти вспыхивали обрывки жуткой картины: крылья самолета, охваченные пламенем, открытый боковой люк, откуда с воем рвется осатаневший ветер, и обезумевшие люди, бросающиеся в зияющую пустоту.
Земля приближалась с ужасающей быстротой. Жоану стало страшно. В самолете остался лишь он и еще какой-то юноша. Через две-три минуты воздушный лайнер врежется в землю. Неизвестный юноша с силой рванул дверку шкапа, находившегося возле люка, и выволок оттуда два грузовых парашюта. На таких парашютах, вспомнил Жоан, летчики сбрасывали какие-то тюки над промежуточными авиапортами.
Юноша сунул один парашют Жоану, крикнул:
— Прилаживай покрепче и прыгай!
Раздумывать было некогда. Жоан обмотал стропы под мышками и, придерживаясь за них руками, прыгнул. За ним прыгнул юноша.
Совсем уже возле земли стропы у Жоана распустились, и парашют отнесло в сторону, а Жоан упал в бурный поток.
Он попытался взобраться по отвесному берегу, но тщетно. Здесь могли лазить только обезьяны. Тогда Жоан бросился в воду и, проплыв несколько сот ярдов по течению, снова выбрался на прибрежные камни. Стены каньона в этом месте, хотя и были так же круты, но имели множество выступов.
Цепляясь за корни и стебли, Жоан медленно продвигался вдоль каньона в надежде выбраться из этой ловушки. Из-под ног осыпались мелкие камни. Далеко внизу ворчал ручей. Путь преградили вывороченные корни упавшего дерева.
Взобравшись на ствол дерева, Жоан присел отдохнуть. У него нет ни провизии, ни оружия, ни компаса. Что делать, куда идти? Искать место падения самолета, может, там кто-нибудь остался в живых? Но где искать?
Сидеть без дела нельзя, нужно двигаться. Пищу заменят лесные плоды и съедобные корна, он умеет их находить, дорогу укажут звезды и солнце. Может быть, ему встретится стойбище индейцев:
Что-то больно укололо Жоана в палец. Он отдернул руку и помотал кистью. Это оказался муравей. Только сейчас человек заметил, что рядом, в дупле поваленного дерева, копошится целая колония этих насекомых. Муравьи поспешно вытаскивали и куда-то переносили личинки. Вдруг вблизи муравейника появились явно с агрессивными целями десятка два их крупных огненно-рыжих собратьев. Хозяева, почуяв опасность, дружно атаковали незваных гостей. Роли переменились. Рыжие великаны моментально перестроили свои боевые порядки, сомкнулись брюшками, заняли круговую оборону. Своими мощными челюстями они рассекали атакующих, но против них устремлялись все новые и новые шеренги муравьев-воинов. Рыжие пришельцы явно проигрывали.
Жоан с интересом наблюдал за битвой. Нападающие проворно взбирались на ближайшие ветки и, словно десантники, падали внутрь обороны рыжих. Они впивались в незащищенные спинки агрессоров, с необычайной быстротой выкусывали лапки.
Напрасно обороняющиеся работали своими челюстями, как ножницами, секли направо и налево. Теперь перевес был на стороне хозяев. Рыжие стоически гибли, не пытаясь даже спастись бегством. Через несколько минут с ними было все покончено: последние агрессоры пали на поле боя. Вокруг муравейника воцарился мир.
Солнце стояло высоко над головой, когда Жоан вторично присел отдохнуть. Он весь дрожал от усталости, хотя и ушел сравнительно недалеко от места падения: шум ручья в каньоне все еще был слышен.
Жоан поднял голову и воскликнул от радости: дерево, простиравшее над ним свои ветви, было усыпано крупными темно-красными плодами — знаменитыми кожаэйро. Он набрал их и долго с наслаждением насыщался сочной кисло-сладкой мякотью плода.
Утолив голод, он почувствовал новый прилив сил.
Кругом простирался сплошной девственный лес, из глубины которого тянуло пряной сыростью. Путник набил карманы плодами и тронулся дальше, прыгая с кочки на кочку, с трудом пробираясь сквозь заросли. Каждый шаг стоил огромных усилий.
Кроме карманного складного ножа, никакого другого оружия, чтобы он мог расчищать себе путь, у него не было.
Внимание Жоана привлекло семейства откуда-то появившихся обезьян. Они были чем-то встревожены, возбужденно прыгали с ветки на ветку, пронзительно кричали.
Жоан сделал несколько шагов и тут понял причину обезьяньего переполоха. Вершину одного из ближних деревьев почти закрывал купол парашюта, на стропах которого невысоко от земли покачивалось безжизненное человеческое тело. Жоан с первого же взгляда узнал в нем того юношу, который помог ему спастись.
Жоан влез на дерево, спустил юношу на землю. Бесноватые обезьяны подняли дружный вопль, проклиная нахала, осмелившегося отнять у них находку. Они швыряли в пришельца орехами, ветвями, но Жоану было не до них. Он занялся осмотром своего спасителя.
Сердце юноши еле-еле билось, на голове запеклась рваная рана, левая рука была неестественно согнута в локте. Жоан оторвал от своей рубашки несколько лоскутьев, перевязал, как умел, рану, выправил вывихнутую руку и туго прибинтовал ее к куску коры. Все это время юноша не приходил в себя и только тяжело стонал. Не поднял он век и тогда, когда человек выжал ему в рот плод кожаэйро…
В лесу стало тихо. Обезьяны ушли, потеряв надежду, что им удастся отвоевать свою находку. Жоан уложил юношу на сухое место и задумался. Сейчас он сам не в силах продолжать путь, не то что еще нести раненого. Что делать?
«Подумай о себе, о своем спасении. Он безнадежен. Он свяжет тебе руки, и вы погибнете оба. Уходи один…» Поддавшись этой трусливой мыслишке, Жоан торопливо, пока не очнулся юноша, вытащил из карманов плоды, сложил у изголовья и поспешно удалился.
Но он недалеко ушел. Чувство жгучего стыда заставило возвратиться к юноше.
