Перемещение. Ответный удар - Мария Шари
Ничего не замечая, Митч начал свой репортаж с самовосхваления.
— Здравствуйте, дорогие телезрители, постоянные поклонники моего несравненного таланта, и особенно поклонницы, ведь я знаю, именно у вас я пользуюсь наибольшей популярностью. Уверен, немалая часть женской половины американского населения многое бы отдала за мой автограф, — он сделал многозначительную паузу, — и не только автограф.
Митч даже не подозревал, насколько он сейчас близок к истине в глазах прильнувших к экранам телезрителей. У девушки, так терпеливо дергавшей сумку, на экране был виден лишь затылок. И как раз на уровне пояса Митчелла. И всякий телезритель совершенно ясно воспринял эти телодвижения как нечто иное, что запрещено для публичного освещения на центральных каналах, к тому же в прайм-тайм.
— Рональд, у вас все в порядке? — подал голос из студии Спинелли, стараясь, чтобы этот голос звучал как можно деликатнее. — Вам не кажется, что вы слегка переусердствовали с поднятием своего рейтинга? У нас приличный телеканал. И нет лицензии на съемки подобного рода.
На этом тактичность и терпение Марио Спинелли иссякли. Не дожидаясь ответа, он выключил связь и, уже не сдерживая себя, разразился негодованием.
— Да что вытворяет этот идиот! Меня уже мутит от его выкрутасов! Если бы не его высокие рейтинги…
Прозрачные намеки продюсера Митч понял не сразу.
— Со мной все в порядке, господин Спинелли. Ветер… — И тут он увидел у себя под ногами девушку. — А, вы про нее? Все под контролем, она мне совсем не мешает. Лучший корреспондент Америки Рональд Митчелл может работать в любых условиях.
Он, правда, заметил вещь, которую придавил подошвой своего ботинка, и с лучезарной улыбкой поспешил исправить свою оплошность. Девушка, получив вожделенную сумку, поднялась на ноги. Имя знаменитого журналиста не пролетело мимо её ушей. Красотка, уже не скрываясь от камеры, с восхищением взглянула на телезвезду. Слава лучшего корреспондента Америки дотянулась даже до провинций.
— Рональд Митчелл! Не знала, что имею дело с такой знаменитостью. Надеюсь, еще увидимся!
Она весело помахала рукой в камеру и исчезла.
Митч проводил ее взглядом парня, не имеющего своей девушки, и изрек тут же сочиненную им мудрость:
— Лишь при расставании с красивой девушкой приходит осознание того, как много ты потерял в своей жизни. В конце рабочего дня ты возвращаешься в неуютную квартиру, и тебе становится вдвойне жаль самого себя, потому что ты понимаешь, что остался в одиночестве, а она теперь принадлежит не тебе, а кому-то другому.
Рон Митчелл не был бы лучшим корреспондентом, не умей он моментально переводить поток мыслей в нужное для дела русло. Так и теперь, он быстро переключился на основную тему репортажа и бодрым голосом продолжил:
— Итак, на протяжении многих десятилетий земляне тщетно искали во Вселенной братьев по разуму, посылая радиосигналы и напряженно вслушиваясь в звуки космического пространства, в надежде получить ответное послание. Мы даже не предполагали, что так называемые «братья», — он указал пальцем в небо, — давно в курсе нашего существования и отнюдь не собираются вступать с нами в контакт. Как мы были наивны! На наше стремление дружить с соседями по Вселенной они ответили подлым планом, что вынашивали три тысячи лет, пока добирались до Земли. Братья по разуму вознамерились сами поселиться на нашей планете. Лучшей планете Солнечной системы! Возникает вопрос, куда бы Готы дели людей, ведь на Земле и без того нехватка жилой территории? Все просто, нас, землян, заметьте, коренное население планеты, превратили бы рабов, загнали в резервации, а сами устроились в лучших местностях. Ха-ха-ха, — Митч изобразил искусственный смешок, — захотели бесплатных гамбургеров. Мы несколько тысячелетий в поте лица благоустраивали нашу Землю, а они явились и — здрасте пожалуйста — решили все себе присвоить!
— Сейчас он еще скажет, что принимал личное участие в благоустройстве Земли, — язвительно бросил Спинелли оператору Слэйтеру в студии.
— Некоторые учёные предполагают, наши давние предки тоже прилетели на Землю из космоса, — мысли Митча, как выпущенные из загона застоявшиеся лошади, понеслись в непредсказуемом направлении, — но в те далекие времена ее населяли только динозавры.
Митч наморщил лоб, пытаясь выудить из памяти хоть какие-то обрывки знаний.
— Тиранозавры…эээ, бронтозавры…эээ, кокозавры, ну и тому подобные завры.
— Что за бред он несет? — возмутился продюсер. — Ему нужно вести репортаж о современных инопланетянах, а не вспоминать мезозойскую эру.
— Импровизирует, — равнодушно пожал плечами Слэйтер. — Вы же сами говорили…
— Где ты тут видишь импровизацию?! Он же врёт! — взорвался Спинелли. Казалось, он достиг точки, и сейчас ему как перекипевшему чайнику, снесет крышку. — Какие ещё к чертям кокозавры? Не существовало никогда такого вида. Как можно сравнивать Готов с динозаврами? И кто только назвал этого болвана лучшим корреспондентом Америки?
— Вы шеф.
За годы работы Слэйтер привык к эмоциональным вспышкам босса и никак на них не реагировал.
— Я! Я… — Спинелли замялся, снижая накал возбуждённости. — Я стараюсь ради рейтингов канала, а не его личных.
— Динозавры, как мы знаем, исчезли, — развивал тем временем свою мысль Митч, естественно, не слыша нелестных высказываний своего босса в студии. — Может, в этом вина людей? Мы как эти варвары Готы прибыли из космоса и захотели, чтобы аборигены служили нам, а потом за непокорность взяли и уничтожили их?
На лице корреспондента отразилось деланное наивное непонимание. Когда он продолжил речь, голос звучал равнодушно, как у сухаря-юриста.
— Любое обвинение требует доказательств. Пусть подают иск в суд. Только честный и демократичный суд может решить, кто прав, а кто виноват. — Он запнулся, призадумавшись над смыслом сказанных слов. — Динозавры в суд? Чушь какая! Они же вымерли! Тем лучше для нас. Нет иска, нет и суда.
И с оптимистическими нотками завершил свой палеонтологический спитч.
— Значит, исчезнувшие динозавры не могут иметь к людям никаких претензий.
Гордон демонстративно постучал по циферблату своих наручных часов, намекая лучшему корреспонденту Америки на регламент эфирного времени. Митч заметил жест и попытался привести в порядок свои мысли.
— С чего я начал? Ах да, Готы!
— Вспомнил, наконец, — проворчал Спинелли.
