Георгий Кубанский - Тайна реки Семужьей

Узелков на веревочке становилось все больше. Сазонова хвалили все чаще. И никто не хвалил его за служебное рвение и честность так горячо, как пойманные им и помилованные браконьеры. Строгость участкового они испытали на себе и считали, что она заслуживает всяческого одобрения и поощрения. А честность? Что ж, честность! Любой из них полагал, что это высокое чувство выражается в каждом случае по-своему и что бесчестно было бы участковому портить им служебную репутацию, быть может, даже жизнь из-за такого пустяка, как какая-то семга.

…Огромное, почти сказочное богатство, о каком Сазонов и мечтать не смел, подвернулось совершенно неожиданно.

Задержанный при попытке взломать ларек Иван Трухно долго упрашивал участкового отпустить его.

— Хватил лишнее! — повторял он тупо, глядя куда-то в темный угол пустыми глазами. — Сам не помню, как выдавил стекло.

Сазонов, не отвечая ему, бойко писал протокол. Обстоятельства дела были ясны — пойман с поличным.

Задержанный, только что выпущенный из заключения, не мог рассчитывать на узелок в веревочке Сазонова. Кража со взломом — не браконьерство. К ворам участковый был беспощаден.

Иван Трухно притих. Уговорить участкового ему не удалось. Попробовал припугнуть. Не получилось. Оставалось последнее…

— Брось писать, старшина! — Задержанный встал, положил широкую плотную ладонь на протокол и насмешливо добавил: — Плохо обыскиваешь, старшина! Гляди, где надо было искать.

Он отвернул полу стеганки. Толстым крепким ногтем надорвал желтую грязную подкладку.

— Видал?

На заскорузлой ладони его радужно переливались жемчужины: две размером с небольшую горошину и одна поменьше.

«Купить хочет, — неприязненно подумал Сазонов. — Не пройдет».

Но Иван Трухно и не собирался предлагать участковому взятку. Разговор пошел куда более серьезный. Два года назад, находясь в заключении, Иван Трухно работал в тундре. Там он случайно нашел богатую колонию пресноводных жемчужниц. Иван Трухно отбыл свой срок и приехал в Пушозеро, поближе к находке…

Сазонов слышал о северном жемчуге. Когда-то его добывали на Мурмане много. Русские цари, знатные бояре и именитые купцы щеголяли в одеяниях разукрашенных северным жемчугом. Но хищнический промысел истощил богатые колонии жемчужных раковин. Уже почти сто лет, как никто ими не интересуется. И вот в глухой тундре заключенный, спасая груз с провалившихся под лед нарт, нашел богатейшую колонию жемчужниц. Уцелела ли она от промысловиков или раковины размножились за минувшие сто лет? Это не интересовало ни Ивана Трухно, ни Сазонова. Главное — богатство лежало рядом, никому не известное и никем не охраняемое.

Иван Трухно был слишком хитер, чтобы сразу выложить все, что он знал. Прежде чем сказать, где находится место добычи, он потребовал протокол. Получив его, он расположился за столом поудобнее и заговорил откровенно. Все равно воспользоваться своей находкой в одиночку он не смог бы. А лучшего сообщника, чем участковый — физически крепкий, знающий тундру и к тому же пользующийся уважением и доверием, — нечего было и желать.

Расставаясь с Сазоновым, Иван Трухно захватил с собой протокол, написанный рукой участкового. Он не верил Сазонову. Это Сазонову не понравилось, но вызвало уважение. Так же поступил бы и он сам на месте Трухно.

После сговора с Иваном Трухно участковый старательно пересмотрел-узелки на своей веревочке и расчетливо выбрал из них маленький, еле приметный…

У Никиты Петрова были чистые документы и мутное прошлое, крепкие мышцы и на редкость неприметное лицо. Ловля семги была не самым страшным из его грехов. Его-то и взял Сазонов третьим в артель хищников.

Как-то само собой получилось, что главарем предприятия стал участковый. Прежде всего он убедил Трухно и Петрова уволиться из комбината и устроил их на заготовку дров, в восьми километрах от Пушозера. Рабочие шли в мелкий, малодобычливый лес неохотно и подолгу там не задерживались. К прогулам в лесу относились снисходительно. Оттуда всегда можно было уйти на несколько дней, а потом вернуться и коротко объяснить:

— Загулял.

На своих сообщников Сазонов смотрел, как на случайных спутников. Сильные, решительные, привыкшие к суровым условиям Заполярья, они ради богатства готовы были на все. Главное — взять свое. Дальше их пути разойдутся и не встретятся никогда.

Еще ранней весной хищники припасли в глухой тундре все необходимое для промысла. Прошлым летом случай помог Сазонову найти надежное укрытие для запасов артели. Далековато оно было от места добычи, зато просторно и вполне скрытно. В нем можно было месяцами хранить снаряжение и продукты.

В первую же оттепель хищники отправились на Семужью. В излучине реки, на быстрине, оказалась незамерзающая промоина. Здесь и взяли пробную добычу. Результаты пробы превзошли самые смелые ожидания Сазонова: перекат был усеян, точнее — утыкан раковинами. Местами они почти вплотную стояли острыми концами вверх, до половины зарывшись в гравий. Оставалось только приступить к добыче.

И тут на пути у хищников встал Васька Калабухов. Мальчишка потащился за Сазоновым на Семужью, увидел его с сообщниками, которые к приходу главаря принесли из тайника все необходимое для работы. Пришлось на время отказаться от промысла и затаиться: Сазонову — в Пушозере, Трухно и Петрову — на лесопункте.

Мальчишка разболтал в поселке о мнимом браконьерстве участкового. К счастью, в сенях у Сазонова висели недавно засоленные и плотно обернутые в чистые тряпки кумжи. (Их-то Васька и принял за семгу). И когда в Пушозеро неожиданно приехал заместитель начальника районного отделения милиции и поинтересовался, что за рыба висит у него в сенях, Сазонов на глазах у гостя раскутал одну из них и угостил его отличной кумжей домашнего засола. Стоило начальнику побеседовать с пушозерцами — и обвинение в браконьерстве стало просто смехотворным.

Весна пришла необычайно ранняя, дружная, солнечная. Не дожидаясь вскрытия реки, Трухно и Петров уволились с лесопункта. Сазонов получил отпуск на два месяца. Хищники отправились на Семужью и приступили к промыслу. Слабый ледок на перекате побили пешнями. Течение снесло его, очистило воду. Сазонов в толстую фанерную трубу, застекленную с одного конца, просмотрел дно. Выбрал неглубокое место, богатое раковинами и удобное для промысла.

Хищники работали, не жалея себя. Двое бродили по воде в высоких резиновых сапогах, с подвешенными сбоку матерчатыми сумками. Недлинными шестами с прикрепленными на концах вилками они защемляли раковины. Третий следил за костром, отогревался. Чтобы не терять дорогое время, он вскрывал ножом раковины и выбирал из них жемчуг.