Людмила Корнилова - Тени забытых земель

— Да, я в курсе, что тетушка Тамир спит и во вне видит, как на ее голову надевают корону… — согласилась Абигейл. — Не подскажите, моя дражайшая тетушка уже переехала из своего скромного жилища в королевский дворец? Вернее, в то, что осталось от когда-то великолепного дворца.

— Она уже там… — подтвердил барон. — А что ей еще делать, если вовсю шли разговоры о том, что вас убили?! Труп ведь нашли, так что она вполне обоснованно рассчитывает сесть на трон. Ну, и все такое прочее…

— Мило… — согласилась Абигейл. — Хотите, выскажу предположение, что тетушка Тамир сделала первым делом, услышав о моей предполагаемой гибели? Наверняка заказала две дюжины траурных платьев, чтоб со всем комфортом убиваться по безвременно ушедшим племянницам, и вдобавок велела изготовить три дюжины нарядных платьев — чтоб поправить настроение после окончания траура. Да, там должно еще быть несколько роскошных бальных туалетов — похоже, что по окончании скорби во дворце должен быть дан бал.

— Ну, она, и верно, намерена оторваться по-полной… — ухмыльнулся барон.

— Тогда не сочтите за труд, передайте Найгарлу (извините, но назвать его господином у меня язык не поворачивается), что я жива и здорова, и вскоре намерена вернуться в Бенлиор, и принять корону, как это и положено по закону. Так что посоветуйте бывшему принцу-консорту собирать свои пожитки.

— Э, не пойдет! — замотал головой барон. — Согласно последней воле почившей королевы Эмирил, вся власть переходит к регенту, а уж он будет решать…

— Этот авантюрист ничего решать не будет… — спокойно, как о решенном факте, произнесла Абигейл. — Его власть закончилась.

— Но завещание королевы…

— Как это ни горько говорить, но надо признать очевидное: всем известно, что королева Эмирил в последние дни была совершенна неадекватна, и самостоятельно принять хоть какое-то решение никак не могла… — вздохнула Абигейл. — А еще она полностью находилась под влиянием своего супруга, так что ни о каком добровольном волеизъявлении в данном случае не может быть и речи.

— Повторяю: если вы не подчинитесь последнему приказу королевы, то будете лишены трона, и корону на свою голову наденет ваша тетя Тамир.

— К несчастью для вас, законы престолонаследия так легко не меняются, а моя сестра вряд ли осознавала, что подписывает. И вообще, я очень сомневаюсь в том, что в последние дни своей жизни королева Эмирил была в состоянии удержать в руках перо. Мне кажется, тому горестному факту найдется множество свидетелей, так что есть все основания объявить завещание недействительным.

— Так езжайте в Бенлиор и скажите об этом принцу-консорту! — ухмыльнулся барон.

— Да, барон, сразу же заметно, что вы не знаете законов нашей страны и никогда не вращались в том обществе, которое принято называть высшим… — в голосе Абигейл появилась чуть уловимая насмешка, от которой у спесивого барона только что кровь в лицо не бросилась. — Ну, раз дела обстоят таким печальным образом, то спешу восполнить пробелы в вашем образовании. Так вот, закон таков: на следующую минуту после смерти королевы принц-консорт полностью теряет как свое влияние, так и положение при дворе. Проще говоря, после похорон жены во дворце ему делать нечего. Если бы у королевы Эмирил оставались маленькие дети, то в этом случае ее супруг оставался бы регентом до совершеннолетия старшей из дочерей, однако Небеса не послали детей моей сестре. Так что выводы делайте сами. Если исходить из буквы закона, то Найгарл сейчас — никто, пустое место, подчиняться которому никто не обязан.

— Он назначен вашим регентом! — едва ли не взвизгнул барон. — Так что…

— Не разочаровывайте меня очередным незнанием правил и уложений! — Абигейл только что рукой не махнула. — Барон, неужели перед вашим отъездом из страны было так сложно просмотреть свод законов? Или уже все без исключения книги, когда-то имеющиеся в Бенлиоре, сожжены в печках? В таком случае, поясню вам еще кое-что: регентом Найгарла могли назначить только к моему совершеннолетию, то есть когда бы мне исполнилось восемнадцать лет. Правда, это могло произойти лишь в том случае, если бы к тому моменту королева Эмирил уже умерла. Сейчас мне девятнадцать, и я имею полное право вступить на престол, то есть вопрос о регентстве отпадает сам собой. Разумеется, вопрос о назначении регента может быть поднят, но подобное возможно лишь при наличии особых причин, о коих сейчас не стоит распространяться, ибо ни один из этих случаев ко мне неприменим.

— Принцесса, вы можете говорить все, что вам угодно, но мы твердо намерены доставить вас домой! — сдвинул брови барон Варзее. — Таков полученный нами приказ и я намерен его исполнить. Очень надеюсь, что мне не придется применить силу, чтоб заставить вас поехать со мной.

— Ох, барон, вы меня настолько заговорили, что я совершенно упустила из виду одно из основных правил приличия: мне же следовало представить вам своих сопровождающих! — покачала головой Абигейл. — Вернее, вначале это обязаны были сделать вы, и должным образом отрекомендовать мне тех, с кем пришли сюда… Впрочем, не стоит цепляться к мелочам, тем более что они, судя по всему, не имеют для вас особого значения. Так вот, спешу вам сообщить, что молодой человек, стоящий рядом — это Адриан, сын герцога Лурьенг, мой супруг…

— Что?! — барон Варзее подскочил, словно подброшенный тугой пружиной. На лицах его молчаливых спутников тоже появилось удивление. — Какой еще супруг?!

— Разумеется, законный… — пожала плечами Абигейл. — Если вам непонятны мои слова, то поясняю более подробно: перед вами находится ваш будущий принц-консорт.

— Вы что, вышли замуж?!

— Да.

— А на каком основании вы заключили брак?!

— На основании брачного договора, подписанного в присутствии свидетелей и утвержденного представителями нашей матери-церкви.

— Этот договор… Он расторгнут!

— У меня нет подтверждений этому известию, кроме ваших голословных утверждений, а вы, барон, слишком рьяный сторонник Найгарла, чтобы можно было принять на веру все, что вы можете мне сказать. Простите, но я позволю себе усомниться в правдивости ваших слов.

— А я вам говорю, что помолвка расторгнута!

— Прежде всего, мне об этом было ничего неизвестно. Впрочем, если даже ваши слова правдивы, то я не считаю законным расторжение помолвки, тем более что этот союз, по моему глубокому убеждению, как нельзя более соответствует интересам двух наших государств.

— Это чушь!

— Барон Варзее! — отчеканила Абигейл. — Вам не кажется, что вы слишком много на себя берете? Ваше поведение непозволительно.

— Но…

— Я не обязана давать вам отчет в своих действиях! — отрезала Абигейл. — Надеюсь, это все?

— Так, погодите… — барон что-то лихорадочно соображал. — Кто вас обвенчал?

— Я… — подал голос отец Маркус.

— То есть церемония прошла здесь? В монастыре?

— Да.

— Вы не имели на это никакого права!

— Позвольте мне лучше знать, на что я имею право, а на что нет! — настоятель чуть повысил голос. — И попрошу вас несколько сбавить тон — вы находитесь не на улице. И не в казарме.

— Но почему свадьба произошла здесь? — не унимался барон.

— Причина простая: эти молодые люди решили покинуть стены нашей обители, — отец Маркус невозмутимо перебирал четки. — Однако они — эти юноша и девушка, слишком много времени провели наедине друг с другом, и я не мог позволить бросить хотя бы тень на репутацию наследной принцессы.

— И свидетели есть? Ну, того, что они поженились?

— Да, — отец Маркус посмотрел на стоящих неподалеку братьев Белтуса и Титуса. — Они перед вами. Это смиренные братья нашей обители.

— Тогда… — чувствовалось, что барон ищет зацепку, к которой можно придраться и объявить брак незаконным. — А, вот что!.. При заключении свадьбы особы королевских кровей необходимо, чтоб при этом присутствовал хотя бы один родственник с той или иной стороны! Ну, и где он?

— Если бы вы дали мне возможность представить вам родственника моего супруга, то этот бестактный вопрос у вас бы не возник… — холодно ответила Абигейл. — Перед вами находится граф Лиранский, родной дядя моего мужа. Точнее, мать принца Адриана и граф — родные сестра и брат. Надеюсь, на этом ваши вопросы исчерпаны?

Судя по виду барона Варзее, вопросов у него еще хватало, только вот он никак не мог решить, с которого начать. Н-да, дипломат из него никакой, все эмоции написаны на лице: и без перевода ясно, что барону велено не возвращаться домой без принцессы или же без надежных подтверждений нее смерти.

Наконец этот так называемый дипломат на что-то решился:

— Если я правильно понял, вы собираетесь уезжать? — барон неприязненно глядел на Абигейл. — И когда именно?

— Мне кажется, вы допускаете совершенно непозволительный тон при разговоре с принцессой Абигейл, — вступил в разговор дядя Эдвард. — Более того — вы вздумали устроить ей допрос! В таком случае беседа подходит к концу.