Джон Карре - Верный садовник
Единственная для Глории проблема заключалась в том, что она понятия не имела, о чем они говорили с Джастином, потому что не могла все время торчать на кухне, приникнув ухом к раздаточному люку. Не могла, особенно в присутствии слуг, не так ли, Эл?
Но о разговорах полицейских и Джастина Глория хотя бы знала, а вот об их общении с мужем – нет, потому что Вудроу не счел необходимым поставить ее в известность.
* * *Общение это началось предельно вежливо. Полицейские сразу признали деликатность своей миссии, они не собирались будоражить белую общину Найроби. Вудроу в свою очередь пообещал всяческое содействие своих сотрудников и, по возможности, обеспечение всем необходимым, в частности транспортом и помещением для работы. Полицейские сказали, что будут держать его в курсе расследования, насколько позволят полученные ими инструкции. Вудроу не преминул указать, что все они служат одной королеве. И если Ее Величество предпочитает имена фамилиям, то почему бы им не последовать ее примеру?
– Мистер Вудроу, если вас не затруднит, охарактеризуйте в общих чертах работу, которую выполняет в вашем посольстве Джастин, – вежливо попросил Роб-мальчик, игнорируя предложение Вудроу.
Роб напоминал участника Лондонского марафона: ничего лишнего, одни только уши, колени, локти и колоссальная выносливость, решимость пробежать всю дистанцию до конца. Лесли представлялась Вудроу его старшей, более умной сестрой. Сама не бегала, но имела при себе сумку со всем необходимым, что могло понадобиться Робу на дистанции: йодом, таблетками соли, запасными шнурками для кроссовок. Впрочем, на самом деле в сумке лежали диктофон, запасные кассеты и блокноты для стенографирования.
Вудроу глубоко задумался. Сразу ставшее серьезным, его лицо указывало собеседникам на то, что они имеют дело с профессионалом.
– Ну прежде всего он – наш старый добрый итонец, – и все, само собой, улыбнулись шутке. – Основная его работа представлять Британию в Комитете повышения эффективности донорской помощи странам Восточной Африки, сокращенно КПЭДП.
– И чем он занимается, этот комитет?
– КПЭДП – относительно новый консультативный орган, базирующийся здесь, в Найроби. Состоит из представителей всех стран-доноров, которые оказывают помощь – гуманитарную, продовольственную, медицинскую – странам Восточной Африки, в той или иной форме. Формируется из работников посольств стран-доноров. Комитет собирается еженедельно и два раза в месяц рассылает отчет.
– Кому? – спросил Роб, записывая.
– Странам-донорам, разумеется.
– О чем?
– О том, что указано в его названии, – терпеливо разъяснил Вудроу, предпочитая не обращать внимания на манеры молодого человека. – Задача комитета – повышение эффективности помощи, оказываемой странами-донорами. Когда речь идет о помощи, эффективность – своего рода золотой стандарт. КПЭДП занимается очень щекотливыми вопросами: какая часть каждого доллара, выделенного страной-донором, доходит до конечной цели и какой вред приносит ненужная конкуренция между различными агентствами, занимающимися доставкой и распределением помощи. Комитет особо интересуют дублирование, соперничество и рационализм. Он пытается выявить лишние затраты и… – улыбка, показывающая, сколь тщетны эти усилия, – и вырабатывает рекомендации, не имея, в отличие от вас, друзья мои, полномочий что-либо сделать или изменить, – тут Вудроу печально покачал головой. – Но комитет этот – детище нашего дорогого министра иностранных дел, его создание находится в русле призывов к более прозрачной и высоконравственной внешней политик е и других, достаточно спорных панацей нынешнего времени, поэтому мы всячески содействуем его работе. Некоторые говорят, что заниматься этим должна ООН. Другие – что ООН этим уже занимается. Третьи – что от ООН все беды. Решайте сами, – пожатие плеч.
– Какие беды? – переспросил Роб.
– У КПЭДП нет ни людских, ни финансовых ресурсов для того, чтобы непосредственно контролировать распределение помощи. Тем не менее коррупция – это главный фактор, который должен учитываться, когда начинаешь сравнивать, сколько потрачено и сколько дошло до адресата. Конечно, что-то нужно списывать на естественные потери и некомпетентность, но в принципе это мелочи. – Он прибегнул к аналогии, доступной простому смертному: – Возьмите наш старый британский водопровод, построенный где-то в 1890 году. Вода уходит из резервуара. Часть ее, если повезет, доходит до крана. Но в основном она утекает через дыры в трубах. Когда же вода – это подарок, жест доброй воли, с пониманием воспринимаемый широкой общественностью, ей не дозволительно утекать неизвестно куда, не так ли? Определенно нет, если ваша должность зависит от переменчивой воли избирателя.
– Кто входит в этот комитет?
– Дипломаты достаточно высокого ранга. Из числа сотрудников здешних посольств. Главным образом советники и выше. Есть даже первые секретари, но их можно пересчитать по пальцам, – Вудроу решил, что необходимы более подробные объяснения. – По моему разумению, статус КПЭДП следует повысить. Он должен парить в облаках. Как только он позволит вовлечь себя в непосредственное распределение гуманитарной помощи, он потеряет статус высшей негосударственной организации, сокращенно НГО, Роб, и сам потребует дополнительного контроля. Я решительно возражал против этого. Хорошо, пусть КПЭДП располагается в Найроби, близость к тем районам, где раздается помощь, не помешает. Вероятно, не помешает. Но это прежде всего мозговой центр. Он должен сохранять беспристрастность. Абсолютно необходимо, подчеркиваю, абсолютно, чтобы в работе комитета напрочь отсутствовали эмоции. Джастин – секретарь комитета. Не потому, что выделяется среди остальных его членов. Просто в этом году наша очередь. Он ведет заседания, сопос тавляет полученные результаты, готовит отчеты.
– У Тессы как раз эмоций хватало, – заметил Роб после короткого раздумья. – Из того, что мы слышали, эмоции у нее били через край.
– Боюсь, вы прочитали слишком много газет, Роб.
– Нет. Я видел ее отчеты. Она работала там, где распределялась гуманитарная помощь. Засучив рукава. По локти в дерьме, днем и ночью.
– И, несомненно, выполняла необходимую работу. Очень важную. Но едва ли могла дать объективную оценку. А вот от комитета, международного консультативного органа, именно такая оценка и требовалась.
– Значит, они шли разными путями, – заключил Роб, откинулся на спинку стула и постучал карандашом по зубу. – Он – объективным, она – эмоциональным. Он играл роль безопасного центра, она действовала на флангах, где могло случиться всякое. Я это понял. Более того, думаю, что знал это и раньше. Но как в этот расклад вписывается Блюм?
– В каком смысле?
– Блюм. Арнольд Блюм. Как он вписывается в образ жизни Тессы и ваш?
Вудроу позволил себе улыбнуться, простив Робу эту странную формулировку. «Мой образ жизни? Какое отношение ее жизнь имела к моей?»
– Вы, конечно, знаете, что у нас много организаций, занимающихся доставкой и распределением помощи. Их поддерживают разные страны, финансируют различные фонды. Наш галантный президент терпеть их не может. Все скопом.
– Почему?
– Потому что они делают то, чем должна заниматься его государственная машина, если бы она функционировала. Они также находятся вне контролируемой им коррумпированной системы. Организация Блюма небольшая, базируется в Бельгии, финансируется частными лицами, медицинская. Это все, что я знаю. К сожалению, – добавил он с искренностью, предлагающей им извинить его за невежество в этих вопросах.
Но они полагали, что точка еще не поставлена.
– Это наблюдающая организация, – просветил его Роб. – Врачи, которые посещают другое НГО, больницы, проверяют диагнозы, корректируют их. К примеру: «Может, это не малярия, доктор. Может, это рак печени?» Проверяют лечение. Их интересует и эпидемическая обстановка. А что вы можете сказать насчет Лики?
– Лики?
– Блюм и Тесса ехали к месту его раскопок, не так ли?
– Предположительно.
– Кто он такой? Лики? Что у него за душой?
– Он, между прочим, белая легенда Африки. Антрополог и археолог, еще мальчиком участвовал в экспедициях его отца и матери, которые на восточном берегу озера Туркана искали останки первого человека. После смерти родителей продолжил их дело. В Найроби возглавлял Национальный музей, потом Департамент охраны живой природы и заповедников.
– Но ушел в отставку.
– Или его ушли. Это крайне запутанная история.
– Плюс для Мои он был источником постоянного раздражения, прямо-таки бельмом на глазу, так?
– Он – политический оппонент Мои, и за это его однажды сильно избили. Но сейчас его политическое влияние усиливается, считается, что только он сможет обуздать кенийскую коррупцию. Всемирный валютный фонд и Мировой банк настоятельно требуют его вхождения в правительство.
