Эдуард Хруцкий - ИСКАТЕЛЬ.1980.ВЫПУСК №3
Эвальд подошел к окну, отдернул занавеску. Темнота стала густой и плотной, туман опустился на землю. «Если они придут, то непременно скоро. В лесу холодно, а самогон у Пыдера крепкий».
Он отошел к печке, прислонился спиной к темным изразцам. Сразу же его охватила приятная истома. Глаза начали слипаться. Он на секунду закрыл их, а когда открыл, увидел хозяйку, садящуюся к столу.
«Зачем она вставала? Зачем?»
Эвальд быстро оглядел комнату. Вроде все было так же. Все ли?… Окно… Что такое? Занавеска вновь была задернута. И тогда, когда они пришли, хозяйка задернула занавеску именно на этом окне. Неужели сигнал? Эвальд шагнул к окну, отдернул занавеску и посмотрел на хозяев. Пыдер бросил ложку и вцепился руками в стол. Марта с ненавистью поглядела на Эвальда и опустила глаза.
Юхансен остановился в метрах двухстах от хутора. Даже сквозь туман окна дома Пыдера горели зазывно и ярко. В доме их ждал обильный ужин и долгожданное тепло.
― Надо истопить баньку, — сказал капитан своему неизменному адъютанту Мятту.
― Хорошо бы, командир.
― Ну что же, пора. Нет, ты, Инга, останься. Тебе незачем глядеть на все это. Вы запомнили, где Пыдер хранит деньги и золото?
― Конечно, командир.
― Только без крови. Пыдера и Марту связываем, берем все, что нужно, и уходим. Пусть бежит жаловаться в НКВД, — Юхансен тихо засмеялся.
― А если будет дергаться, командир?
― Тогда прихлопнем. Пошли.
Они, стараясь ступать осторожно, двинулись к дому. Скрипнула тяжелая калитка, гулко простучали кованые сапоги по булыжникам двора, скрипнули под тяжестью тел ступеньки крыльца.
Привычно толкнув дверь, Юхансен вошел в сени, наполненные теплом и запахом жареного мяса. Он внутренне усмехнулся — неожиданно кончится прощальный ужин для Пыдера. Вот дверь в комнату. Свет на секунду ослепил его.
— Привет, Пыдер, привет, хозяйка…
Он не успел договорить. Что-то тяжелое обрушилось на голову, и комната закрутилась, как чертово колесо на ярмарке, мелькнуло лицо Пыдера, Марты и еще чьи-то лица. Потом темнота.
Рудди ударил Юхансена крюком в челюсть. Четко, как на ринге. Эвальд увидел, как бандит сделал еще один шаг в комнату и рухнул. Разглядывать его было некогда, он прыгнул на второго бандита, и они покатились в темные сени, хрипя и выкручивая друг другу руки. Паренек ему достался крепкий, но все-таки Эвальд сумел проверенным приемом заломить ему руку, и тот закричал, застонал от боли и бессилия.
На крыльце раздался выстрел, потом еще один. Резанула очередь из автомата.
— Что там? — крикнул Эвальд.
— Один пытался уйти, — ответил из темноты Рудди. — Где вы, товарищ майор?
— Здесь.
Вспыхнул свет карманного фонаря.
— Сейчас. — Рудди наклонился к лежащему, обыскал карманы, вынул пистолет из кобуры, поднял упавший шмайсер. — Вставай!
Задержанный поднялся. Щелкнули наручники.
― Двое взяты, один убит, товарищ майор, — вошел в сени Вялис. — Главное — Юхансен.
― Да. Но что же женщина? — задумчиво ответил Эвальд.
― Найдем. Главное — Юхансен. Я даю ракету. Вызываю машины.
Звук выстрела стеганул ее, словно кнутом. «Неужели они… Пыдера?» Но словно в ответ ударил еще выстрел, потом очередь из автомата. Ей показалось, что лес словно ожил. Послышались голоса, вспыхнули карманные фонарики.
Инга вытащила из кобуры пистолет и прижалась спиной к стволу дерева. Оружие не вернуло ей уверенности, она ощущала себя слабой и совершенно беззащитной в этом лесу, наполненном враждебными ей звуками. Она еще сильнее прижалась к дереву, ища у него защиты, словно стараясь вдавиться в шершавую кору, слиться с ней.
И только одна мысль билась внутри ее, заглушая страх и ненависть. «Взяли. Взяли Генриха».
Над домом мелькнул красноватый шарик ракеты. И сразу же ему ответил рев автомобильных моторов. Потом она услышала чей-то кричавший голос:
— Товарищ Пальм! Майор Пальм, машины?
«Пальм, — ужаснулась она. — Эвальд Пальм! Это о нем рассказывал ей Юхансен. Значит, он здесь». И снова кто-то крикнул у дома:
— Юхансена в машину… Теперь второго.
Они взяли Генриха. Что же делать? Юлиус! Только он может помочь сейчас. У него есть люди. Он должен освободить Генриха.
В тумане проплыл свет фар. Машина, ревя двигателем, выбиралась на дорогу.
Инга ждала, когда затихнет шум мотора. Потом она с невероятным усилием оторвалась от дерева и сделала первый шаг. Она торопилась. Обойдя стороной хутор Пыдера, Инга вышла на поле. Несколько дней назад Юхансен показывал ей, как добраться до тайной тропинки на болоте.
— Это на крайний случай, детка, — улыбаясь, сказал он, — но его не будет, этого случая. Меня прозвали Кровавый Юхансен. Чушь это. Я Удачливый Юхансен.
Удачливый. Неужели судьба изменила ему? Нет, этого не может быть. Есть же Юлиус со своими людьми. Мысли путались в голове. Лес был наполнен темнотой и опасностью. Но страх ушел куда-то. Его сменило непонятное чувство автоматизма, заставлявшее ее по инерции двигаться, натыкаясь на ветви, больно бившие по лицу.
Наконец лес начал редеть, и она почувствовала запах гнили. Болото. Оно лежало перед Ингой, раскинувшись на несколько километров. Болото жило своей непонятной, опасной жизнью: бурлило, вздыхало, ухало, словно предупреждая, отговаривая Ингу. Она зажгла фонарь и пошла вдоль берега разыскивать условный знак — расколотое молнией дерево.
― Ваша фамилия? — спросил Эвальд.
― Тиллек, гражданин майор. Тиллек Карл.
Задержанный сидел на краешке стула. Это был здоровенный парень в порванной куртке, левой рукой он поддерживал, словно баюкал, правую.
Лет; ему было около двадцати, светлые волосы торчали репьями, лицо в веснушках, губастый испуганный рот.
Эвальд встал, и парень дернулся, чуть не упав с табуретки. «Сопляк, — подумал Эвальд, — совсем зеленый. Как он в банду-то попал?»
― Давно в банде? — спросил парня.
― Третий день.
Над бровью задержанного тиком билась жилочка, и сам оп никак не мог справиться со своим лицом, вот-вот собираясь заплакать.
― Как попал в банду?
― Дядя послал.
― Какой дядя?
― Пыдер, он брат матери.
― Так… А ты о чем думал?
― В Швецию хотел, — еле выговорил задержанный.
― Куда?
― В Швецию…
― Что вам известно о составе банды?
― Это как?
― Ну, сколько в ней человек?
― Нас трое пошло на хутор… Да женщина в лесу ждала.-..
― Женщина?! Как ее называл Юхансен?
― Инга.
― Где она может быть?
