Томас Майн Рид - Обессилевшая рука. Рассказ о мести в лесной глуши
– Я об этом не думала.
– Но я думал, думал снова и снова. Он означает нищету – может быть, голодную смерть. Для меня и тебя.
– Я скорее умру с голода, чем выйду за Альфа Брендона.
– Правда? Тогда у тебя будет шанс раньше, чем ты думаешь. Ты понятия не имеешь, каковы дела твоего старого отца; и многие другие тоже не знают этого. Дом построен, земля расчищена, но ничего не оплачено. Джерри Рук не знает, в какой день все потеряет и вернется в какую-нибудь проклятую старую хижину.
– Отец, в нашей старой хижине я была счастлива, как никогда не была в новом доме.
– Правда? А я нет – нисколько. И не хочу возвращаться в нее. У меня есть план, как сделать тебя богатой на всю жизнь; да и мне не нужно будет голодать. Альф Брендон владеет хорошей плантацией с шестью десятками ниггеров; и ты станешь их хозяйкой.
– Я не хочу этого.
– Но я хочу. И сделаю так, как хочу. Не бери в голову: ты хорошо выглядишь, но мир не сладкое пирожное, которое тебе остается только съесть. Говорю тебе, девочка, у меня трудности. Конечно, у меня есть кое-какие ресурсы, о которых ты не знаешь; но поступления могут прекратиться, и тогда мы пропали. Ты меня поняла?
– Я ничего не знаю о твоих делах, отец. Откуда мне знать? Но я уверена, что не буду счастлива с Альфредом Брендоном.
– Почему? Что ты к нему имеешь? Он хорошо выглядит, очень хорошо.
– Это не имеет никакого отношения к внешности.
– Что тогда? Его характер, наверно.
– Ты знаешь, что он плохой.
– Плохой характер? А что это значит? Если бы все молодые женщины дожидались мужа с хорошим характером, они долго оставались бы одиночками, я думаю. Альф Брендон не хуже остальных; и что гораздо важнее, он богаче большинства. Ты будешь глупа, девочка, чертовски глупа, если не ухватишься за такой шанс. И не бери в голову, что я позволю этому сорваться. Хочешь ты или нет, но ты станешь женой Альфа Брендона. Если откажешься, клянусь небом, ты мне больше не дочь! Ты меня слышала?
– Я тебя слышала, отец. Мне очень больно это слышать. И больно говорить, что твои угрозы не могут изменить мое решение. Я во всем была тебе послушна. Почему ты меня заставляешь это сделать?
– Что ж, – ответил Рук, по-видимому, смягчаясь. – Признаю, что ты была хорошей девочкой. Но почему такое упрямство, когда есть возможность обеспечить себе хорошую жизнь? Говорю тебе, что мои дела как раз сейчас обстоят не очень хорошо. Я должен Альфу Брендону, много должен, и теперь, когда его отец мертв, он может потребовать возврата. К тому же ты уже большая и все равно должна найти себе кого-нибудь. А кто может быть лучше Альфа Брендона?
Появись Джерри Рук у дома чуть раньше или подойди он незаметно, он мог бы получить более удовлетворительный ответ на свой вопрос. А так он его не получил: дочь промолчала, как будто не решаясь ответить.
Она отвела взгляд, проявляя легкое замешательство. Должно быть, старик кое-что заметил, о чем свидетельствует его следующая реплика:
– Ты не получишь моего согласия на брак с бедным белым, каков бы ни был его характер; и если будешь вести себя глупо, рассчитывай только на себя.
Ответа не было, и он какое-то время сидел молча, словно обдумывая возникшие осложнения.
Дочь как будто никому еще не отдала свое сердце; больше того, она пользовалась известностью в округе именно тем, что отвергала всех поклонников.
Тем не менее в глубине души она могла испытывать к кому-то чувство; и именно в этом причина ее отвращения к мужчине, за которого отец хотел выдать ее замуж.
– Подъезжая, я кое-что слышал. Вроде выстрела из ружья. И совсем недалеко от нашего дома. Тут кто-то был?
Вопрос был следствием рассуждений старого охотника.
К счастью для девушки, он допускал уклончивый ответ, вполне простительный в данных обстоятельствах.
– После твоего отъезда в доме никого не было. Но выстрел был, я сама его слышала.
– Где?
– Мне кажется, за ручьем. Может, в лесу за садом.
– Там в лесу ничего нет, кроме белок. Кто может охотиться на белок в такое время дня?
– Какие-нибудь мальчишки, наверно.
– Мальчишки… Эй, а что там среди персиковых деревьев? Змея, клянусь небом! Гремучая змея! Не собака ли ее убила?
Старый охотник, подчинившись любопытству или какому-то другому оставшемуся скрытым импульсу, сошел с крыльца и направился туда, где стояла собака, обнаружившая убитую змею.
Оттащив собаку в сторону, Рук осмотрел мертвое пресмыкающееся.
– Голова прострелена, – сказал он про себя, – прострелена из ружья. Ружье охотничье. Кто бы это мог быть? И сделано по эту сторону ручья: собака даже волосок не промочила, когда тащила змею.
Опытному взгляду охотника нетрудно было отыскать след. Джерри Рук прошел по нему к тому месту, где змея была убита.
– Застрелена здесь, точно. Вот и след от пули, после того как она пробила голову. А вот и следы стрелявшего. Не мальчишка, нет: взрослый мужчина! Кто бы это бродил среди моих персиков?
Он нагнулся к следам и тщательно осмотрел их. Потом прошел по следу до берега ручья: здесь те же следы гораздо отчетливей отпечатались в грязи.
– Какой-то чужак, – продолжал рассуждать Рук. – Я таких следов у нас не видел. Кто бы это мог быть?
Странно, что он проявляет такое беспокойство из-за незначительного обстоятельства и так старается выяснить, кто побывал в его саду. Очевидно, старого охотника тревожит что-то еще, кроме нарушения его прав.
– Девочка должна была слышать выстрел яснее и видеть больше, чем рассказала. Что-то у нее есть на уме, и я не могу выяснить что. Надо бы заставить ее отвечать на катехизисе.
– Лена, девочка! – продолжал он, возвращаясь на крыльцо, на котором по-прежнему находилась его дочь, – ты хочешь сказать, что сегодня никого не видела?
– Кое-кого я вижу прямо сейчас, – ответила она, радуясь возможности избежать ответа на вопрос.
– Кого-то видишь? Кого же?
– Вон там. Твой друг подъезжает по тропе.
– Альф Брендон! – воскликнул старый охотник, торопясь навстречу; действительно, к дому на сытой холеной лошади подъезжал Альф Брендон.
Для Лены Рук это было очень удачное появление; по крайней мере на время она избавлена от «ответа на катехизисе».
Глава XVIII
Разгневанный поклонник
Впервые в жизни вид Альфа Брендона, приближающегося к дому ее отца, не вызвал у Лены Рук боли или отвращения.
Все эти годы он был самым настойчивым из ее поклонников, однако она испытывала к нему еще кое-что, кроме презрения. Несмотря на его богатство, несмотря на красивую одежду и громкие слова, девушка понимала характер этого человека и считала его хвастуном и трусом.
