Джеймс Хилтон - Затерянный горизонт
В ответ на эту уступку Чанг отвесил церемонный поклон.
— Почему бы и нет, мадам? — произнес он на своем изысканном английском. — Но если одна религия истинна, неужели все остальные следует считать ложными?
— Ведь это самоочевидно, не правда ли?
— Право же, я думаю, спорить не стоит, — снова вступил в разговор Конвей. — Но меня, так же, как мисс Бринклоу, интересует основная идея этого уникального учреждения.
— В самом сжатом виде, достопочтенный сэр, — очень медленно и почти шепотом, заговорил Чанг, — наш главный принцип можно выразить одним словом — умеренность. Мы почитаем за добродетель воздержание от любых излишеств — даже, прошу прощения за каламбур, от излишней добродетели. Мы убедились, что применение этого принципа во многом осчастливило несколько тысяч обитателей долины, которую вы видели, находящихся под контролем нашего ордена. Мы правим с умеренной строгостью и довольствуемся умеренным послушанием. Могу утверждать, что наши люди в меру трезвы, в меру целомудренны и в меру честны.
Конвей улыбнулся. Неплохо сказано. К тому же, эти принципы в какой-то степени совпадали с его собственными взглядами.
— Так, так. Понятно. А эти люди, что встретили нас сегодня утром — они из долины?
— Да. Надеюсь, у вас не было к ним претензий?
— Абсолютно никаких. Во всяком случае, я рад, что они, при всей своей сдержанности, очень уверенно держались на ногах. Кстати, вы только что дали понять, что принцип умеренности относится к ним, — распространяется ли он и на монастырскую общину?
В ответ Чанг покачал головой.
— К сожалению, сэр, вы коснулись вопроса, который я не вправе обсуждать. Могу лишь добавить, что в нашей общине есть разные верования и обряды, хотя большинство из нас относится к ним умеренно критически. Глубоко сожалею, но большего в данный момент сказать не могу.
— Пожалуйста, не извиняйтесь. Мне остается строить приятнейшие догадки.
Что-то в собственном голосе и во всем теле вновь заставило Конвея почувствовать легкое наркотическое опьянение. Такое же ощущение, по-видимому, испытывал и Маллинсон, который, однако, улучил момент и сказал:
— Все это чрезвычайно интересно, но, я полагаю, сейчас самое время поговорить о планах нашего возвращения. Мы хотим вернуться в Индию как можно скорее.
Это сугубо практическое и прямолинейное замечание пробило тонкую оболочку учтивости и повисло в воздухе. Пауза продолжалась довольно долго, прежде чем Чанг дал ответ.
— К сожалению, мистер Маллинсон, говорить об этом нужно не со мной. В любом случае, вряд ли возможно организовать это немедленно.
— Но что-нибудь сделать необходимо. Нас всех ждет работа, наши родные и друзья беспокоятся. Мы обязаны возвратиться. Мы благодарны за радушный прием, но не можем позволить себе прохлаждаться здесь без дела. Если возможно, мы хотели бы тронуться в путь завтра же. Думаю, что многие из ваших людей охотно согласятся быть нашими проводниками… разумеется, за щедрое вознаграждение… — нервно закончил он, словно надеясь на немедленный ответ.
Однако Чанг ограничился одной полуукоризненной фразой:
— Все это, видите ли, не по моей части.
— Вот как? Но хоть что-то вы можете сделать? Например, раздобыть крупномасштабную карту, она нам пригодится. Путь предстоит долгий, и лучше бы выступить пораньше. Карты, надеюсь, у вас найдутся?
— Карт у нас много.
— Несколько карт мы, с вашего позволения, позаимствуем и потом вернем. Полагаю, вы время от времени общаетесь с внешним миром, и хорошо бы заранее отправить депешу, чтобы успокоить наших друзей. Далеко ли отсюда до ближайшего телеграфа?
Морщинистое лицо Чанга выражало бесконечное терпение, но ответа не последовало.
— Ну, хорошо, а где вы заказываете все необходимое — для цивилизованного быта? — продолжал расспрашивать Маллинсон.
Его голос задрожал, в глазах промелькнул испуг. Внезапно он отшвырнул стул и поднялся на ноги.
— Я так устал, — пробормотал он, проводя обессилевшей рукой по бледному лбу и оглядывая комнату. — Я чувствую, что никто не хочет помочь мне. Вопрос простой, и вы наверняка знаете, откуда взялись эти современные ванны…
Ответом было молчание.
— Значит, не хотите говорить. Ладно, очередная тайна, как и все остальное. А вам, Конвей, я скажу, что вы тряпка, черт побери. Почему вы не хотите докопаться до правды? Меня что-то совсем развезло, но завтра… помните, завтра мы должны выехать… это важно…
Маллинсон свалился бы, если бы Конвей не подхватил его и не усадил на стул. Спустя несколько минут он немного пришел в себя, но в разговор больше не вступал.
— Завтра ему полегчает, — спокойно сказал Чанг. — С непривычки здесь дышится с трудом, но потом люди быстро привыкают.
Сам-то Конвей уже почти оправился после транса.
— Ему здорово досталось, — сочувственно проговорил он и уже более бодро добавил: — Думаю, все мы немного утомлены. Так что, пожалуй, отложим разговор до завтра и отправимся на покой. Барнард, присмотрите, пожалуйста, за Маллинсоном. Мисс Бринклоу, уверен, что и вам сон необходим.
В этот момент словно по сигналу появился слуга.
— Спасибо, спасибо, мы справимся сами, спокойной ночи, спокойной ночи. Скоро и я за вами.
Конвей чуть не вытолкал своих спутников из комнаты, после чего без прежних церемоний повернулся к Чангу. Упрек Маллинсона подхлестнул его.
— Не хочу долго задерживать вас, сэр, поэтому сразу перейду к делу. Мой друг нетерпелив, но я не упрекаю его — он пытался выяснить обстановку, и это вполне понятно. Необходимо позаботиться о нашем возвращении — без вас или кого-то еще из обитателей монастыря мы обойтись не можем. Я, конечно, понимаю, что организовать наш отъезд завтра нереально, и лично мне остаться здесь на короткий срок было бы даже интересно. Однако мои спутники, очевидно, настроены по-другому. Так что если вы сами действительно не можете помочь, свяжите нас, пожалуйста, с теми, от кого это зависит.
— Вы умнее своих друзей, достопочтенный сэр, и поэтому не так нетерпеливы. Я очень рад.
— Это не ответ.
Чанг тоненько рассмеялся нервным и явно неестественным смехом, в котором Конвей распознал вежливую попытку обратить слова собеседника в шутку — китайцы пользуются этим приемом, когда хотят «сохранить лицо».
— Уверен, что вам нечего беспокоиться на этот счет, — проговорил он. — В должный срок мы сумеем оказать необходимую помощь. Есть трудности, как вы сами понимаете, но если мы все подойдем к этой проблеме разумно и без излишней поспешности…