Львёнок, который хотел выжить (СИ) - Бими Ева

— Ага, и не забудь снизить порог убийства, — не унимался Майки.

Единственным, кто сегодня выбился из колеи общих ритуальных дел, был Рафаэль. Он пришел под утро — хмурый и уставший. А когда обнаружил опустевший кофейник, к его состоянию добавилась и раздражительность:

— Кого еще мне надо завалить, чтобы получить гребанную кружку кофе? — Стеклянный кофейник был небрежно отброшен, чудом оставшись целым.

Похоже, этой ночью он не ночевал дома. Но тогда где? И чем занимался?

Сью встревоженно и с сожалением смотрела на Рафаэля так, как, должно быть, смотрят мамы на своих любимых, но трудных подростков.

— Не надоело нарушать правила, Раф? — По недовольному лицу Леонардо я поняла, что это не в первый раз. Старший брат исподлобья предупреждающе смотрел на него.

— Да? — разозлился еще больше Рафаэль. — И кто здесь решил, что именно ты теперь устанавливаешь правила?

— Я, — Лео медленно поднялся с дивана, — и я действую во благо семьи. Твои ночные вылазки ни к чему хорошему нас не приведут. Дони всю ночь не спал, отслеживая твое местоположение.

— А за мной не надо следить, — огрызнулся тот, что сейчас угрожающе надвигался на Лео. В замкнутом пространстве передвижного дома особо остро ощущалось накаливание обстановки.

Лео продолжал молчаливую битву взглядов. У него отлично получалось держать стойкую непреклонность и спокойствие возле гневно дышащего здоровяка в красном. Казалось, Рафаэль ждал от него продолжения, ему не хватало еще только одного слова, чтобы сорваться и накинуться на брата.

— Мальчики, достаточно, — вмешалась Сьюзан, — за завтраком мы не ссоримся.

Ко мне подсел Майки, явно довольный тем, что сейчас на наших глазах развиваются черепашьи страсти. Он закинул свою руку над моей головой и приобнял. Я совсем не ожидала такого контакта. Его рука оказалась тяжелой, к слову сказать, такой же, какой и выглядела: большой и мускулистой. Мое плечо под его притяжением прижалось к нагрудным пластинам, и я оказалась в объятьях большой зеленой черепахи, которая указывала пальцем на двух участников баталии, где вот-вот разразится битва.

— Детка, сейчас начнётся шоу-у! — он предвкушал дальнейшее зрелище, подобно зрителю по ту сторону каната, за которым совсем скоро рефери объявит начало боя. Эта фраза отвлекла Леонардо от поединка взглядов, он как-то странно и недоуменно посмотрел на нас, потеряв всякий интерес к Рафаэлю.

— На тренировку, — он кратко произнес приказ, обращаясь к обнимающей меня черепахе, и вышел из трейлера.

— Пожалуй, я сегодня помедитирую, — зевнул Донателло, нехотя поднимаясь из-за стола, — так что, Майки, он весь твой, — и уходя, пропел последнюю фразу: — «Шоу должно продолжаться».

— О-ёй, бедная моя черепашья попа, — вздохнул Майки, приобняв меня напоследок, и выскочил следом за Дони.

Злого гиганта, скрывшегося в своей комнате, упрашивать никто не стал. Да и, думаю, эта затея была бы провальной.

Пока черепахи тренировались, мы со Сьюзан привычно бродили по окрестностям лесного массива, ей нравилось собирать всякое: грибы, ягоды, какие-то травы. А мне нравилось слушать ее, задавая вопросы обо всем, что приходило в голову. Но в основном меня интересовали они.

Например, сейчас я узнала от нее, что, оказывается, у них день рождения в один и тот же день. И что они оказались старше меня: им было по двадцать четыре года, что на пять лет больше, чем мне. Что последние шесть лет она печет на день рождения им праздничный торт, на котором по старой, установленной не ей традиции одновременно задувают свечи. Она рассказывала и о многих других приятных для нее мелочах из их совместной жизни.

Прямо по ее маршруту мне попалось на глаза большое дерево с низкими ветвями. Лазить по деревьям я умела, это одно из обязательных качеств «современного человека».

Повинуясь порыву, я двинулась в его сторону. Ветви были раскидистыми и широкими, словно звали к себе, обещая удобство. Я с легкостью забралась на него, вскарабкиваясь с ветки на ветку, невысоко, так, чтобы в случае необходимости быстро слезть.

— Ева, только аккуратно, не упади, — заботливо окликнула девушка, удаляясь на поиски очередных особенных травинок.

Оседлав широкую ветку и прислонившись спиной к стволу, поерзала, поудобнее устраиваясь. Закрыв глаза, я покачивала ногами, впервые за долгое время ощущая эти сладкие моменты безмятежности. Воздух был вкусный. Мы так редко об этом вспоминали, живя в городах. Но зато сейчас можно было втянуть его полной грудью, ощущая всю пьянящую весеннюю свежесть.

— Ева, значит? — И опять я не услышала приблизившегося ниндзя. Да как у него это получается?

Он стоял недалеко, подпирая плечом ствол соседнего дерева, с непроницаемым выражением лица. Конец синей повязки покоился на впадине мускулистого спасительного плеча, некогда державшего меня на себе.

— Да, — я кратко кивнула, подтверждая ответ на его вопрос.

Было немного неудобно оттого, что я так и не представилась. Я пыталась оправдывать себя тем, что мне всего лишь не попадался подходящий момент. Отчасти это действительно было так: ни он, ни Рафаэль не предпринимали попыток обращаться ко мне напрямую. Что ж, это было взаимно. Но я никак не могла придумать достойного повода для того, чтобы подойти и сказать: «Привет! Меня зовут Ева». И чем больше проходило времени, тем труднее было сделать это наипростейшее действие.

И наконец-то головная боль по придумыванию бессмысленных поводов закончилась. Но сейчас, глядя сверху вниз на того, кто следил за мной, я понимала, что меня ожидает вовсе не праздная беседа.

— И, видимо, — он произносил каждое слово с какой-то особенной осторожностью, пристально наблюдая за каждой моей реакцией, вглядываясь в лицо, — тебя не беспокоит то, что мы увозим тебя из штата.

— Да, — подтвердила я, понимая, что это был даже не вопрос, а однозначное умозаключение.

Он перевел свой взгляд на Сьюзан, которая издали успела нас заметить и, кажется, заволновалась. Кивком головы он дал ей понять, что все в порядке и подходить к нам не стоит.

— Долго ты была со своей последней группой людей? — Он снова сосредоточил все свое внимание на мне.

— Год… Да, приблизительно год.

Кажется, ответ ему не понравился, судя по тому, как на лице под маской сдвинулись к переносице надбровные дуги. Он что-то пытался понять, глядя напрямую своими изучающими синими глазами. Но это что-то в его голове никак не складывалось. Лицо вдруг потеряло какое-либо выражение эмоций, став привычно бесстрастным. Он стал приближаться, продолжая говорить:

— Ты живешь с нами под одной крышей, и я должен знать, что заставило такого человека, как ты, бежать от группы, с которой провела столько времени.

Разглядывая его, я не могла решиться что-нибудь сказать. Я понимала, что необходимо дать ответ и как можно скорее. И ведь он абсолютно прав — нельзя доверять незнакомым людям. Но есть вопросы, на которые невозможно было ответить вот так сходу.

Я не могла представить — как ему это все объяснить? Что он конкретно хочет узнать? Что, как только стоило рухнуть всем привычным системам общества, все понеслось в тартарары? Что законы и мораль для человека теперь ничто? Что отсутствие каких-либо правил неумолимо меняло людей, что человек, как оказалось, — хуже, чем зверь? Что приходилось терпеть побои, унижения, предательство, и все это — только потому, что ты бесполезный член общества? Что для кого-то вся эта извращенная жестокость была забавой, развлечением? Когда хочется вырезать и спрятать свое сердце, чтобы оно больше не кричало. Как объяснить, что каждый чертов день ты задаешь себе один и тот же вопрос: а может, там, среди настоящих чудовищ, будет все же лучше? Что даже угроза быть растерзанной ходячими мертвыми тварями не остановила от побега — бежать от самой себя и от всех.

— Так плохо? — внезапно его тихий вопрос ворвался в поток моих неприятных мыслей. Возникло странное, немного пугающее ощущение, что он мог видеть меня насквозь. Что перед ним встают те же образы и сцены событий, которые сейчас всплывали передо мной.