Андрэ Нортон - На острие меча
— В Маастрихте?
Она стряхнула серый пепел в делфтскую пепельницу.
— Провинция Лимбург велика, в ней не только Маастрихт, хотя это интересный и привлекательный город. Но поскольку нужно с чего-то начинать, можно начать и с Маастрихта. Вы ведь всё равно собирались там побывать, минхеер.
— Как я туда попаду? Если поездом… — начал Квинн.
— Всё будет организовано в своё время. Квинн Андерс, подозреваемый в сбыте фальшивой валюты, перестанет существовать. Вас отведут к человеку, который продаёт воспоминания. Он поработает с вами. Те, кто в прошлом обращался к его услугам, не имели причин жаловаться. Йохан сейчас проводит вас к нему.
Квинн встал.
— Я хочу… — начал он благодарить.
Но она взмахнула сигарой, этим жезлом власти.
— Благодарность раздражает меня, молодой человек. Я только хочу, чтобы вернувшись в свою страну, вы доложили, что Роаджакт получил необходимую помощь. Катер вас одобряет — это хороший признак.
Кот зевнул, обнажив ряд белоснежных зубов. Йонквроув ван Нул выпустила облако сигарного дыма. И больше Квинн Андерс их не видел.
Глава шестая
Человек, который продаёт воспоминания
На этот раз они пошли не наверх, а вниз, миновав пустую кухню, и спустились по каменным ступеням в мощёный подвал, из которого повеяло ужасом сырых средневековых темниц. Фонарик Йохана давал так мало света, что Квинну оставалось только догадываться по гулко звучащим шагам о размерах этого подземелья с зелёными, покрытыми плесенью стенами. Представляя себе камеру пыток какого-нибудь разбойничьего барона, американец вслед за проводником прошёл в последнее маленькое помещение, откуда слышался плеск воды о камни.
Половину этого помещения занимала узкая яма, заполненная грязной водой и пахнущая морем. Вода с шумом накатывалась на каменные стены. К кольцу в стене была привязана небольшая шлюпка. Йоханн знаком велел Квинну сесть в неё.
— Прошу прощения, минхеер, — официант посветил фонариком, чтобы Квинну было удобней забираться, — но я вынужден сделать это.
Он легко и привычно ступил в лодку и завязал Квинну глаза шарфом. Потом тяжело положил руки американцу на плечи, заставляя лечь лицом вниз на мокрое дно лодки.
— Мы будем проплывать совсем близко от берега, минхеер. Вам лучше спокойно лежать, пока я не разрешу встать.
Квинн не собирался разбивать голову о препятствия, которые даже не видит, и поэтому только старался уберечь рот и нос от вонючей воды, промочившей его одежду, и надеялся, что путешествие будет недолгим.
Послышался скрежет, и лодка двинулась. Они оказались на свежем воздухе. Квинн дрожал от ночного холода, чувствовался запах канала. Возможно, чувство времени изменило ему, но продвигались они с черепашьей скоростью, и длилось это очень-очень долго.
Наконец послышалось слабое эхо от шума вёсел, и Квинн заключил, что они снова под какой-то крышей. Лодка несколько раз обо что-то стукнулась. Шарф с Квинна сняли, он приподнялся на руках.
Фонарик официанта осветил зелёные от водорослей ступени. Квинну пришлось перепрыгнуть на них.
Ни слова не говоря, Йохан стал подниматься, и Квинн захромал за ним. По мере того как они поднимались, становилось темнее, но плесень и сырость исчезли. Впереди загорелся свет, показались очертания двери. Йоханн выключил фонарик.
Они поднялись на лестничную площадку, и окружающее поразило Квинна своим контрастом со всем предыдущим. Из тринадцатого столетия он переместился в середину двадцатого века. Гладко окрашенные серые стены образовали коридор, через равные интервалы прерываемый закрытыми дверьми с матовыми стёклами. Йохан повернулся и закрыл дверь, через которую они вошли. Изнутри она тоже оказалась современной, с матовым стеклом, как и все остальные.
Свет отражался от крашеных стен, и казался не таким ярким, как внизу. Из одной двери дальше по коридору шёл более яркий свет, и Квинн инстинктивно направился к ней.
Тотчас дверь открылась, показался мужчина и стал терпеливо ждать их приближения. В его позе чувствовалось отсутствие всякого интереса к ним.
Человек был маленького роста и очень худой. Череп совершенно лысый, а кожа блестящая, с желтоватым оттенком. Правый глаз прикрыт моноклем из янтарно-жёлтого стекла.
— Добрый вечер, господа…
Английский без малейшего акцента, но какой-то бесцветный. По этой нейтральности чувствовалось, что этот язык для него не родной. Незнакомец поманил их за собой.
Шаги по толстому тёмно-фиолетовому ковру не издавали ни звука. Здесь и стены были странного зеленоватого оттенка, а освещение ярче. Стол, стулья, диван — всё ультрамодное, сделанное из серебристого, почти бесцветного дерева. На стене за столом висела единственная картина — зимний пейзаж: снегом замело развалины современного города, в углу покосилось мёртвое дерево, почерневшее и корявое. Довольно неприятная картина, такая же холодная и отпугивающая, как эта комната и её обитатель.
— Никаких неожиданностей? — вопрос на голландском языке обращен к Йохану.
Официант покачал головой.
— Прекрасно! Мой привет Йонквроув.
Йохан чуть поклонился и вышел. Когда он закрыл за собой дверь, Квинн увидел не матовое стекло, как изнутри, а поверхность, полностью сливающуюся со стеной. Он оказался закрытым в этой комнате со своим новым хозяином.
— Прошу садиться.
Квинн сел на предложенный стул, который, несмотря на угловатость, оказался удивительно удобным.
— Ваши рекомендации в порядке, — мужчина сел за стол. Он перекрестил пальцы, словно университетский профессор, разговаривающий с будущим студентом. — Можете называть меня ван т'Зелфде…
— Копия, — перевёл вслух Квинн, чтобы скрыть своё смущение. — И чего же вы копия, минхеер?
Человек рассмеялся.
— Многих вещей — и людей, мой друг. Всё зависит от того, кто делает это сравнение и среди кого он числится: среди моих друзей или врагов. А вы Квинн Андерс.
— Я был Квинном Андерсом. Но час назад мне сказали, что в настоящее время это имя будет мне только помехой.
Минхеер ван т'Зелфде поджал губы и покачал головой.
— Дилетанты не всегда понимают всех тонкостей моей профессии. В любом деле необходимо мастерство и присутствие художника. Возьмём вопрос личности — это очень тонкое дело. Но я занимаюсь им больше лет, чем вы ходите по этой планете. Ваши друзья совершенно правильно поступили, направив вас ко мне. Но, прошу, не принимайте их решение ваших проблем как единственно возможное или даже просто лучшее.
Вы Квинн Андерс, американский историк, вы здесь собираете материал для работы, которая уже известна учёным вашей страны. Вы собираетесь посетить местность, где происходили интересующие вас исторические события. Прекрасное и вполне похвальное намерение. Лучшего повода даже я не смог бы найти!
