Уильям Джекобс - Искатели клада

XI

М-ссъ Чокъ слѣдила за шкуною, покуда та не стала бѣлымъ пятнышкомъ на горизонтѣ; ее удерживала здѣсь слабая надежда на то, что за ними вернутся. Принужденная, однако, примириться съ неизбѣжнымъ, она съ пылающимъ лицомъ поднялась съ травы, на которой сидѣла, и принялась громить мужей вообще и своего собственнаго — въ особенности.

— Это все устроилъ мой мужъ, — сказала м-ссъ Стобелль, бросивъ на костюмъ своей пріятельницы взглядъ, не чуждый, легкаго злорадства:- теперь я понимаю, почему онъ не желалъ, чтобы я сдѣлала себѣ яхтенный костюмъ…

М-ссъ Чокъ поглядѣла на нее презрительно-гнѣвными глазами.

— И вотъ почему онъ велѣлъ мнѣ взять съ собою всего одинъ сундукъ и не позволилъ запереть домъ, — продолжала м-ссъ Стобелль съ видомъ человѣка, которому внезапно открылась истина. — Подумайте, что было бы со мною! Я должна сказать, что онъ выказалъ въ этомъ случаѣ заботливость…

— Заботливость! — воскликнула м-ссъ Чокъ, задыхаясь.

— И какъ это я ничего не подозрѣвала? А онъ еще поцѣловалъ меня сегодня поутру! На прощаніе, конечно… Я должна была бы знать, что Робертъ всегда поставитъ на своемъ.

— Еслибы вы не убѣдили меня отправиться на этотъ злосчастный завтракъ, ничего бы не случилось, — проговорила м-ссъ Чокъ глухимъ голосомъ.

— Почему же я знала? Помните, Робертъ еще сказалъ, что онъ, главнымъ образомъ, хлопоталъ для васъ? Мнѣ показалось, что вы были немножечко польщены, но я, по правдѣ говоря, удивилась.

Дрожавшая отъ гнѣва, м-ссъ Чокъ не находила отвѣта.

— Ну, нечего тутъ сидѣть, — философски продолжала м-ссъ Стобелль, — лучше намъ отправиться домой.

— Домой! — воскликнула м-ссъ Чокъ, вспомнивъ о своихъ комнатахъ безъ ковровъ и драпировокъ: — какъ только я подумаю объ этихъ людяхъ, угощавшихъ насъ шампанскимъ и говорившихъ о долгихъ вечерахъ на морѣ,- я не знаю, что я готова сдѣлать! И вашъ отецъ былъ однимъ изъ нихъ!.. — набросилась, она на Эдуарда, который даже не попытался защитить своего заблуждающагося родителя.

Когда они вернулись въ гостинницу, гдѣ лакей вручилъ м-ссъ Чокъ письмо, лицо ея и осанка были такъ выразительны, что податель письма поспѣшилъ ретироваться.

Оно было отъ м-ра Стобелля и заключало въ себѣ лишь нѣсколько строкъ. М-ръ Стобелль извѣщалъ, что м-ръ Чокъ былъ заманенъ на судно обманомъ, и заканчивалъ замѣчаніемъ, что женщинамъ, вообще, не мѣсто на кораблѣ. Эту фразу, по мнѣнію м-ссъ Стобелль, слѣдовало считать за нѣчто вродѣ извиненія.

М-ссъ Чокъ прочла извѣщеніе, погруженная въ каменное молчаніе; она отказалась отъ чаю и прямо отправилась со своимъ багажемъ на станцію; во время переѣзда до Винчестера, она продолжала безмолвствовать и, по прибытія туда, поѣхала домой въ кэбѣ, несмотря на убѣдительныя просьбы м-ссъ Стобелль погостить у нея, покуда ея собственный домъ не будетъ приведенъ въ порядокъ.

М-ръ Тредгольдъ почувствовалъ истинное облегченіе, разставшись съ дамами. Все это путешествіе казалось ему загадочнымъ, а сегодняшнія событія еще усилили его таинственность. Онъ слегка закусилъ, но тишина въ домѣ угнетала его, и онъ рѣшилъ прогуляться. Лавки уже были закрыты, на улицахъ — пусто, и онъ задалъ себѣ вопросъ: не слишкомъ ли поздно зайти къ капитану, чтобы потолковать съ нимъ о случившемся? Занятый рѣшеніемъ этого вопроса, онъ, незамѣтно для самого себя, очутился близъ коттеджа.

Сосѣдніе дома были погружены во мракъ, но въ окнѣ гостиной капитана свѣтился сквозь драпировку гостепріимный огонекъ. Послѣ нѣкотораго колебанія, Тредгольдъ постучалъ. Дверь отворилась, и онъ увидѣлъ привѣтливое лицо м-ра Таскера.

— Капитанъ Бауэрсъ уѣхалъ въ Лондонъ, сэръ.

Тредгольдъ, уже занесшій-было ногу за порогъ, отступилъ, но въ то же время попытался заглянуть во внутренность дома.

— Мы ожидаемъ его съ минуты на минуту, — сказалъ ободряющимъ тономъ м-ръ Таскеръ.

Эдуардъ снова занесъ ногу за порогъ. Конечно, уже поздно, но ему очень необходимо повидать сегодня капитана:

— Миссъ Дрюиттъ въ саду, — объявилъ Таскеръ.

М-ръ Тредгольдъ подозрительно взглянулъ на него, но черты Таскера выражали свойственное имъ простодушіе, и онъ успокоился.

— Не пройти ли и мнѣ въ садъ? — проговорилъ онъ.

— Я прошелъ бы туда, будь я на вашемъ мѣстѣ, сэръ. Въ саду прохладнѣе.

Луны не было, небо закрылось тучами, и м-ръ Тредгольдъ очутился въ полной темнотѣ, чѣмъ можно было объяснить его непостижимую вѣжливость по отношенію въ стройному молодому кипарису, находившемуся въ углу лужайки. Онъ поспѣшилъ надѣть шляпу, и его извиненіе по поводу поздняго визита — такъ и осталось недоконченнымъ. Нѣсколько сконфуженный, онъ прошелъ по саду раза два, не находя того, чего искалъ, какъ вдругъ раздавшійся надъ его головою легкій шумъ — открылъ ему истинное положеніе дѣлъ. Благоразуміе и чувство приличія подсказали ему, что онъ долженъ уйти домой, но сердечное влеченіе склоняло его къ тому, чтобы сѣсть на скамью у подножія мачты и выжидать событій.

Прислонившись къ спинкѣ, онъ закурилъ сигару, чутко прислушиваясь въ малѣйшему шуму. Но плѣнница на вышкѣ не подавала признаковъ жизни. Въ тепломъ воздухѣ чувствовалось благоуханіе цвѣтовъ, и ничто не шевелилось, за исключеніемъ тѣни м-ра Таскера на кухонной шторѣ.

Часы сосѣдней церкви пробили три-четверти, а затѣмъ — и десять часовъ. Сигара была докурена, и м-ръ Тредгольдъ принялся серьезно обдумывать свое положеніе:

— М-ръ Тредгольдъ! — послышался сверху рѣзкій голосъ.

М-ръ Тредгольдъ поспѣшно вскочилъ и устремилъ глаза вверхъ.

— Миссъ Дрюиттъ! — воскликнулъ онъ тономъ невыразимаго изумленія.

— Я спускаюсь, — послышался голосъ.

— Пожалуйста, будьте осторожнѣе. Очень темно… Могу я помочь вамъ?

— Можете — войдя въ домъ.

Тонъ ея былъ такъ рѣшителенъ и рѣзокъ, что ему оставалось лишь повиноваться. Онъ сконфуженно шагалъ по гостиной, когда вошла миссъ Дрюиттъ съ раскраснѣвшимся лицомъ.

— Я зашелъ въ капитану — началъ онъ поспѣшно, — Джозефъ сказалъ мнѣ, что вы въ саду, но я не нашелъ васъ, а потому взялъ на себя смѣлость посидѣть и подождать капитана…

— Вы знали, что я на вышкѣ? — нетерпѣливо спросила миссъ Дрюиттъ.

— Джозефъ ничего мнѣ объ этомъ не сказалъ, я, не видя васъ въ темнотѣ, я подумалъ, что онъ ошибся.

— Вы знали, что я на вышкѣ? — повторила она съ грозною настойчивостью.

— Я… мнѣ приходило это на мысль, — сознался обвиняемый.

— Знали вы, что я тамъ?

— Да, — проговорилъ онъ медленно, видя невозможность дальнѣйшаго отпирательства.

— Благодарю васъ, — проговорила она презрительно, — вы знали, что я тамъ, я держали меня въ плѣну. Истинно джентльменскій поступокъ. Я вижу, что я вѣрно оцѣнила вашъ характеръ.