Хайнц Конзалик - Операция «Дельфин»
– Вы мне пока даже слова сказать не даете, – ответила Хелен, склонившись над бампером своего «рэббита». Она обнаружила лишь крошечную царапину и небольшую вмятину.
– Я куплю вам новую машину! – воскликнул пестро одетый человек.
Хелен выпрямилась и удивленно посмотрела на него.
– Я повредил вашу роскошную машину! – Человек, похоже, совершенно потерял самообладание. Он не сводил с Хелен черных, сверкающих глаз. – Как вы себя чувствуете? Вы не ранены? Вас не тошнит? Голова не кружится?
– Вы же видите, я не стеклянная и не разлетелась на кусочки. – Хелен взглянула на «шевроле», который стукнул ее автомобиль. Последняя модель, роскошная машина с мягкими кожаными сиденьями светло-желтого цвета и конечно же со всевозможными штуками вроде автоматически откидывающегося верха и бара в салоне с постоянной внутренней температурой. – И этим линкором вы собирались занять мое место на стоянке?
– Я скажу так: это моя ошибка. В бесконечном ряду я обнаружил свободное место и думал только об одном: скорее туда! Иногда у меня эмоции преобладают над разумом…
– Иногда? – Хелен не испытывала особого желания прямо здесь, на улице Майами, где все дышало зноем, несмотря на влажный воздух, вести с кем-либо долгую беседу. Вечернее солнце, хотя уже и окрасилось в багровые тона, все еще нещадно палило. Кроме того, она купила в супермаркете замороженный салат «Уолдорф», приготовленный с большим количеством майонеза, и боялась, что в такую жару он быстро испортится.
– Я выезжаю, а вы уж сами думайте, как втиснуть на это место наше чудовище.
– Моя фамилия Фишер, друзья называют меня Блэки,[6] – сказал мужчина в кошмарной рубашке, из-за которой никто, впрочем, не кривил рот от отвращения, ибо так одевались сотни тысяч людей, живших на берегах южных морей, на Гавайских островах, в Калифорнии, во Флориде, и поскольку экспорт такой одежды, оказывается, приносит огромные прибыли, во всех тех местах на белом свете, где сильно припекает солнце.
– Блэки? – переспросила Хелен.
47– Да, из-за цвета моих волос. – Он с кокетливым видом отбросил назад нависшие над глазами локоны и широко улыбнулся Хелен. – А крестили меня Биллом.
– Меня зовут Хелен Мореро…
– Испанка со светлыми волосами, потрясающе! – Вилл Фишер, подобно индусу, вежливо приветствующему кого-то, сложил узкие руки.
«У него красивые руки, – подумала она. – Необычайно красивые руки».
– Давайте выкурим трубку мира! За бокалом шампанского! Хелен поневоле улыбнулась.
– Вы просто не знаете меры, сперва – новый автомобиль, теперь – шампанское. Что дальше?
– Разумный вопрос.
В Фишере было столько шарма, что устоять было просто невозможно. В бухте Бискейн, где Хелен жила вот уже несколько лет, рядом с ней были серьезные ученые, из которых одни были немногословны, а другие, наоборот, вечно брюзжали – за исключением Ролингса и Финли. Но все их внимание к ней сводилось к тому, что в свободные от работы часы они угощали коктейлем.
– И на него вы сейчас получите ответ. Договорились?
– Нет! Мне пора!
– Предположим, что после моего удара вы не можете завести мотор. Ваш «рэббит» больше не на ходу, что тогда?
– Здесь полно такси.
– Поверьте, я никогда, никогда не допущу, чтобы вы ехали на каком-то грязном такси! – Вилл Фишер сделал шаг вперед, встал перед «рэббитом» и тем лишил Хелен возможности просто уехать отсюда. – Давайте представим, что все гораздо серьезнее, мисс Хелен. И самое маленькое, что можно сделать, это выпить шампанского.
– Но у меня в машине скоропортящийся продукт.
– Ах, вот еще что! – Фишер актерски вскинул руки. – Тогда вам нельзя терять время. Видите, вон там, метрах в двадцати отсюда, вывеску «У Павла». Это то что надо! Павел был апостолом, и, когда его еще звали Савлом, одно совершенно поразительное событие изменило всю его жизнь.
– Я тоже читала Библию. – Хелен колебалась, боясь признаться себе, что ей приятно слушать Вилла Фишера. – Ну хорошо, только один бокал, – сказала она вопреки воле и разуму, – чтобы вы наконец избавились от комплекса вины.
Разумеется, шампанским дело не ограничилось. Он угостил ее роскошным ужином, который увенчала бутылка красного вина «Шато Марже». Метрдотель нес ее как дароносицу, а Вилл Фишер пил, закрыв глаза от наслаждения.
Через четыре часа – Хелен в душе называла себя полной идиоткой – Фишер проводил ее до «рэббита» и долго махал вслед, весь сияя от счастья, ибо сумел добиться от нее обещания послезавтра снова с ним встретиться. Во дворце «Мирамар». На гала-концерте Сэмми Дэвиса-младшего.
Хелен, безумно злая на саму себя, вернулась в бухту Бискейн, понюхала салат «Уолдорф», убедилась, что он прокис, вышвырнула его в мусорное ведро и подошла к телевизору. Ни одна из программ ее не устроила, все они показались до омерзения глупыми; она вынула из холодильника бутылку сока маракуйи, поколебалась немного, схватила в конце концов охлажденную бутылку водки и плеснула солидную порцию в стакан.
Смесь хорошо подействовала. Она уселась в стоящее на крытой террасе плетеное кресло-качалку, покачалась немного, и ей стало приятно, что никто сейчас не бегает по двору, лишь из бассейна доносились хрюканье, свист и пощелкивание и громкий всплеск, когда высоко подпрыгнувший дельфин падал обратно. Звуки, неразрывно связанные с ее жизнью.
«Маклер по продаже недвижимости, – подумала она. – Купил близ Майами виллу и сейчас обставляет ее. Сорок два года. Разведен. Жена сбежала с архитектором в то время, как Блэки, – черт возьми, она в мыслях называла его уже Блэки, глупость какая, – покупал в Колорадо земельные участки. И, вернувшись, он не застал дома своей жены Лилианы и лишь обнаружил на кушетке записку из нескольких слов: „Я ушла навсегда. Не ищи меня. Это бесполезно“.
Когда Блэки рассказывал ей все это, на глазах его заблестели слезы. И вся его жизнь теперь – это только работа. Лишь в работе он может найти утешение. Хелен была так растеряна, что согласилась снова встретиться с ним. Блэки поцеловал ей руку. Робко, поколебавшись, чуть ли не с униженным видом. Так ей еще никто не целовал руку.
При всем том он вел себя очень корректно и постоянно соблюдал дистанцию. Он показал себя кавалером с отличными манерами, который во время танца ни разу не попытался поцеловать Хелен в плечо или в изгиб под ключицей. При каждой встрече он дарил ей чайные розы, ибо она как-то обмолвилась, что это ее любимые цветы. И все три раза он заказывал лангусты по-португальски только лишь потому, что они ей безумно понравились. От вечеров, проведенных с Фишером, у нее остались самые наилучшие впечатления, и Хелен поймала себя на мысли, что искренне радуется каждому новому свиданию с ним. Рассказать об этом Ролингсу или Финли она не сочла нужным. Впервые Хелен жила какой-то своей жизнью вдали от письменного стола и бассейна с дельфинами, и она решила, что вправе иметь свою маленькую тайну.
