Кэмпбелл Блэк - Искатели потерянного ковчега. Индиана Джонс и последний крестовый поход
— Я ищу Равенвуда, сказал он и в глубине души рассмеялся: глухой ночью в Непале он спрашивает какого-то парня на языке, который тот явно не понимает, о человеке, которого тот, скорее всего не знает. Абсурд! — Равенвуд, повторил он однако.
Мужчина таращился на него открыв рот.
— Вы. Не. Знаете. Человека. По. Имени. Равенвуд? — спросил он медленно, словно обращаясь к идиоту.
— Равен. Вуд?
— Ну, слава Богу, понял.
— Равен. Вуд. — повторял абориген, обсасывая звуки как конфетку.
— Правильно. Теперь он, кажется, будет бормотать всю ночь, — устало сказал Инди.
— Равенвуд. — Мужчина улыбнулся, повернул голову и указал куда-то дальше по улице. Инди увидел там слабый свет. Парень сложил ладонь горсткой и поднес ко рту, показывая, что как бы выпивает.
— Равенвуд, — вновь и вновь повторял он, указывая туда и яростно качая головой.
— Большое спасибо, — сказал Инди, уразумев, в каком направлении двигаться.
— Равенвуд, — ответил парень.
— Да-да, спасибо. — И Инди вернулся к машине.
Он проехал немного дальше по улице и остановился около дома, откуда лился неясный, тусклый свет. Это была забегаловка, которую почему-то назвали по-английски. На вывеске значилось: Равен-Ворон. Парень, разумеется, просто ошибся. Но как бы там ни было, этот Ворон был, по-видимому, единственным кабаком на всю округу, где можно остановиться, закусить и что-нибудь разведать. Он выбрался из машины. Из забегаловки до него донесся нестройный гул голосов, показывающий, что местные пьянчужки еще не разошлись по домам отсыпаться. Настроение у Инди сразу улучшилось: он любил такого рода веселье и с удовольствием присоединился бы к компании, но дело есть дело. Ты приехал сюда не для того, чтобы нагрузиться в первом попавшемся кабаке, напомнил он себе. Ты приехал с определенной целью.
Он открыл дверь. Да, Индиана, ты был в разных местах, но такого еще не видел. Внутри сидели люди самых различных национальностей. Казалось, будто кто-то хорошо перемешал все этнические типы, а потом, зачерпнув, разбрызгал вокруг в этом диком, Богом забытом месте. Вот уж действительно — винегрет, рассмеялся Инди. Тут были проводники-шерпы, местные непальцы, монголы, китайцы, индийцы, бородатые альпинисты, которые выглядели так, будто только что свалились с горы и еще не пришли в себя, и какие-то пропойцы, этническую принадлежность которых нельзя было определить, как ни старайся. Это же Непал, вспомнил он, а эти люди — представители международного наркобизнеса, контрабандисты и бандиты. Инди закрыл за собой дверь. Его взгляд упал на огромное чучело ворона, раскинувшего свои крылья за длинной стойкой. Выглядит зловеще, подумал он и впервые поразился необъяснимому сходству между названием забегаловки и фамилией Абнера. Что это? Совпадение?
Он двинулся в сторону стойки, где толпилось большинство клиентов. Помещение было заполнено табачным дымом и алкогольными испарениями, а из одного угла тянуло гашишем.
Он подошел к прилавку, на котором стояла целая батарея рюмок, и понял, что здесь происходит соревнование — кто кого перепьет. Громадный парень, горланящий что-то с австралийским акцентом, нетвердой рукой пытался опрокинуть в себя очередной стакан.
Инди подошел ближе, стараясь разглядеть противника австралийца. Когда, наконец, ему это удалось, его чуть удар не хватил: он стоял, ничего не соображая и ощущая сильную колющую боль в груди. Время остановилось — время пошло вспять. Что это— видение, мираж? Он потряс головой, пытаясь вернуться в настоящее…
Марион. Не может быть. Марион!
Ее темные волосы шелковистыми волнами укутывали плечи; огромные умные глаза смотрели на мир все с той же, знакомой ему насмешливостью, глаза, которые, казалось, глядели внутрь тебя, достигая самых тайных уголков души; рот — вот рот изменился, стал жестче, а сама Марион несколько пополнела. Но это была она, девушка, которую он так и не смог забыть.
И вот она здесь, пьет на спор с каким-то австралийским медведем. Непостижимо! Они стоял, боясь шевельнуться. Мужчины у стойки делали ставки, и, хотя трудно было предположить, что эта невысокая, немногим больше 5 футов, женщина может победить громадного австралийца, тем не менее, девушка и не думала сдаваться, поглощая стакан за стаканом.
Какое-то нежное, теплое чувство поднялось внутри Инди. Ему захотелось увести ее отсюда, вырвать из этого безумия. Нет, так не пойдет. Она не ребенок больше, и не дочка Абнера, а взрослая красивая женщина. И сама себе хозяйка. Посмотреть только, как спокойно она держит себя посреди этой пестрой толпы, состоящей из пьяниц и бандитов. Она опрокинула еще один стакан— все взревели от восторга, на стойку посыпались деньги. Австралиец потянулся за следующей порцией, не удержался и как подкошенный повалился на спину. Инди с удивлением смотрел, как Марион откинула назад волосы, собрала деньги и крикнула что-то по-непальски, и хотя он не знал языка, по ее тону было ясно, что на сегодня развлечения закончены. Однако на стойке остался еще один стакан, и толпа в надежде не расходилась.
Девушка презрительно оглядела их, затем, под восторженные вопли, выпила и его. Недовольно бормоча что-то, люди начали расходиться. Бармен, высокий непалец, орудую топорищем, выдворял их на улицу. В таком кабаке, как этот, подумал Инди, чтобы закрыть заведение, топорища маловато.
Но забегаловка быстро опустела.
Марион зашла за стойку, подняла голову и, увидев Инди, рявкнула:
— Эй, не слышал меня? Глухой? Закрываемся, понял? Байрра чух кайхо?
Она двинулась в его сторону, но вдруг остановилась, видимо, узнав.
— Привет, Марион.
Она не ответила, просто стояла, не сводя с него глаз.
Он постарался преодолеть гнет воспоминаний и увидеть ее такой, какой она стала сейчас, но ничего не вышло. Он почувствовал комок в горле и вновь сказал:
— Привет.
Потом сел за стойку.
На секунду ему показалось, он увидел в ее глазах искру прежнего чувства, что-то глубоко запрятанное там, внутри. Но через мгновение, к его невероятному удивлению, она размахнулась и твердым, как сталь кулаком заехала ему в зубы. Инди не удержался и, свалившись со стула, растянулся на полу. Потом поглядел на девушку снизу вверх.
— Спасибо, я тоже рад тебя видеть, — сказал он, усмехаясь и потирая челюсть.
— Поднимайся и выметайся.
— Подожди, Марион.
— Я могу повторить, — рявкнула девушка, сжимая руку в кулак.
— Не сомневаюсь. — Он поднялся на колени. Челюсть болела И где это она научилась так драться? И столько пить? Вот уж не ожидал, подумал он. Девочка выросла и превратилась в какой-то кошмар.
