Владимир Прибытков - Завещаю вам жизнь.
Зейц взял конверт. Из конверта на стол выпала фотография молодой, очень красивой женщины. Зейц удивленно приподнял брови.
— Инга Штраух? — спросил он. — И вы предлагаете?..
— Вы ошибаетесь, господин группенфюрер, — сказал Граве. — Это не Инга Штраух. Это сотрудница нашего одиннадцатого отдела фрейлейн Анна Рихтер. Похожа, не правда ли?
Зейц всматривался в фотографию.
— Сходство поразительное! — сказал он.
— На тот случай, если Москва пришлет человека, знающего Штраух в лицо, — сказал Граве.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
— Продолжайте, подполковник, — сказал генерал.
Васильев, ожидавший, пока генерал закончит телефонный разговор, кашлянул, заглянул в раскрытый блокнот.
— Группа рассмотрела возможные последствия провала Аргуса», — заговорил Васильев. — Установлено, что Радист Аргуса» попал в гестапо, и известно, что в конце декабря рация «Аргуса» вышла на связь.
Она передал явную дезинформацию, хотя гитлеровцы и пытаются сдобрить дезинформацию верными, но устаревшими сведениями. Отсюда вывод — абвер и гестапо получили ключ к брюссельскому шифру. Сейчас конец сентября сорок второго года, товарищ генерал. У немецкой контрразведки имелось девять месяцев для прочтения ранее перехваченных телеграмм брюссельской группы. По сообщению «Гелы», в этом бюро работают не менее шестисот человек, руководимых опытными офицерами контрразведки И есть мнение, что гитлеровцы могли прочесть ту телеграмму где «Аргусу» поручалось установить связь с берлинскими товарищами.
— Это ваше мнение? — спросил генерал.
Нет, это мнение капитана Алферова, — ответил Васильев, обернувшись в сторону Алферова. — У меня другое мнение: гитлеровцы потонут в огромном количеств телеграмм. Не зная, какая из них важнее, они начнут с самых первых. Стало быть, чтобы добраться до телеграмм от октября месяца, им надо прочесть телеграммы за вес сороковой год и за десять месяцев сорок первого. Таким образом, вероятность быстрого обнаружения телеграмм с берлинскими адресами невелика.
Алферов, сидевший с края стола, пошевелился, и генерал искоса глянул на него. Но Алферов молчал. Васильев же оставался невозмутимым и уверенным.
— Во всяком случае, до последнего времени группа «Гелы» не пострадала, — сказал он. — Длительное молчание «Альфы» если и означает провал, то свидетельствует, что ее провал с октябрьской телеграммой никак не связан. В противном случае, гестапо бы не только знало имя и адрес «Альфы», но и адрес «Гелы». А группа «Гелы» работает, Правда, в телеграмме от пятого «Гела» дал сомнительные сведения.
Я имею в виду информацию о новом истребителе-бомбардировщике: небывалая скорость, мощность вооружения и большая маневренность. Мы перепроверили информацию, и она не подтвердилась. «Гела» получил приказ уточнить сведения, ответил, что приказ понял, но потом замолчал. С девятого по пятнадцатое его радист Фриц Винкель в эфире не появлялся. Он вышел на связь только шестнадцатого.
— Объяснил молчание порчей катода, кажется?
— Так точно, товарищ генерал! И это вполне вероятно. А насчет данных об истребителе сообщил, что они не подтвердились.
— Кого указал «Гела» в качестве источника уточненной информации?
— Полковника Зеелова, товарищ генерал.
— Это из отдела новой техники у Геринга?
— Так точно.
— Н-да. Источник сведущий... Продолжайте, продолжайте.
Васильев отложил блокнот.
— Есть обстоятельство, тревожащее капитана Алферова, — сказал он тем же ровным тоном. — Капитан присутствовал на последнем сеансе с Винкелем. Ему показалось, что «почерк» Винкеля не всегда был одинаков.
Генерал посмотрел на Алферова:
— Как понять — «не одинаков», товарищ капитан?
Алферов встал.
— Радист обратил внимание на отклонения от обычной манеры Винкеля, сказал Алферов. - Он сказал буквально следующее: - Что-то сегодня сбивается корреспондент. То частит, то медлит.
— Частит и медлит?.. Так. И что же вы думаете по этому поводу?
Алферов облизал сухие губы:
— Разрешите подробнее, товарищ генерал?
— Пожалуйста.
Алферов помедлил, собираясь с мыслями.
— О существовании группы «Гелы» знали только «Аргус» и шифровальщица бельгийской группы, — начал он. — «Аргус» исчез. Видимо, попал в западню и арестован. Однако не в интересах «Аргуса» рассказывать гестапо больше того, о чем его спросят. Значит, если гестапо не догадывалось о существовании групп «Гелы» и Альфы», то «Аргус» о них и не сказал. Но гестапо могло не только догадываться. Оно могло быв узнать о берлинских товарищах. И сказать о них мог та шифровальщица, раскрывшая гестапо ключ к нашей переписке.
— Совершенно верно! — поддержал Васильев. — Hо она не сказала.
— Да, — наклонил голову Алферов. — Она не сказала. Иначе группа «Гелы» перестала бы существовать еще прошлой зимой. Между прочим, это свидетельствует, что и ключ к переписке у Розы вырвали только под пытками. А поскольку считали, что получили главное и лечить Розу считали излишней роскошью, то ее либо расстреляли, либо дали ей умереть без медицинской помощи.
Могли и в живых оставить, — бросил Васильев. В качестве платы за предательство, так сказать.
Это несущественно для дела, — сказал Алферов Факт остается фактом. Всю зиму, всю весну все лето группа «Гелы» работала безупречно. По мнению самого «Гелы», гестапо продолжало охотиться за Винкелем, пыталось засечь его рацию. Зачем бы немецкой контрразведке делать это, если она имеет адреса берлинских разведчиков?
— Все правильно! — сказал Васильев. — Сомнений в группе «Гелы» нет. товарищ генерал. Все сведения «Гелы» точны и совпадают со сведениями других групп. Здесь чисто!
— Слушаю вас, капитан, — сказал генерал.
— Сведения «Гелы» были точны до телеграммы от пятого сентября, товарищ генерал! — возражая Васильеву, сказал Алферов. — Пятого числа «Гела» впервые дал неверную информацию. Я подчеркиваю это — впервые! «Гела» всегда был крайне осторожен в сообщении тех или иных данных. Он всегда сам перепроверял полученную информацию, пользуясь разными источниками. А здесь ошибся.
Слишком ценными представлялись сведения. И источник был уникальный! — возразил Васильев. -Представитель фирмы «Мессершмитт»!
— Допустим, — согласился Алферов. — Но эта ошибка, основанная на внезапном появлении «уникального» информатора, а затем внезапная порча катода и внезапное изменение почерка Винкеля меня настораживают, товарищ генерал.
— Не исключаете возможности провала? — спросил генерал.
— Да. Не исключаю, — твердо сказал Алферов.
