Александр Тюрин - Доктор Джонс против Третьего рейха
– Я приехал сюда, чтобы поговорить с тобой.
Она обернулась. Для того, чтобы врезать гостю в челюсть. Как можно было предполагать, удар у нее оказался крепким. Куда крепче, чем тот, которым она угостила доктора Джонса десять лет назад в Чикаго.
– По-моему, и десять лет назад я тебя не слишком обидел, – произнес мужчина в фетровой шляпе, разминая ушибленную часть лица.
– Я была ребенком, я была влюблена, – тоном закостеневшей обиды произнесла женщина в грубой одежде, смахивающей на гимнастерку.
«Она была влюблена, я тоже был влюблен, разве что не всегда в нее, – подумалось Джонсу. – Эгоизм у нее, действительно, младенческий».
– Надеюсь, Лилиан, ты уже не ребенок. А значит, должна понимать, что поводов для обиды не слишком много…
– Не много?! Да ты наплевал на мои чувства.
У археолога уголок рта пополз вверх, выражая пренебрежение к словам женщины.
– Ты испытывала глубокие чувства ко всем профессорам исторического факультета. Как я мог догадаться, что по отношению ко мне они самые настоящие?.. Давай-ка глубоко вздохнем, расслабимся и переключимся на деловой разговор.
– У меня не может быть общих дел с сомнительными личностями, – отшила хозяйка корчмы.
– Мистер Орлофф – исключение из строгих правил?
Лилиан чуть-чуть помедлила; видно было, что она напряглась.
– Значит, Орлофф тебя волнует…
После этой относительно спокойной реплики женщина взорвалась:
– Хватит ковыряться в моей жизни грязными пальцами!
Индиана даже отпрыгнул. Видимо, он запамятовал, какие резкие эмоции способен пробуждать у своей бывшей подружки. При встрече с бешеным слоном, пожалуй, пришлось бы меньше нервничать.
– Спокойно, не нужна мне твоя чистая жизнь. Меня интересует Орлофф. Что это за тип? Перекупщик какой-нибудь?
– Нет его тут. Возможно, его нет нигде. Для тебя, по крайней мере.
– Ну ладно, поартачься еще немного, девушка. Только учти, он кое в чем подозревается компетентными органами. Впрочем, лично меня волнует не столько он, сколько его «кулон».
Хозяйка нервно вскинулась, но доктор Джонс решил опередить ее.
– Смени пластинку. Ты знаешь, о чем я говорю. Я знаю, что ты знаешь. Одному парню из нашего посольства ты уже сболтнула про эту штуку, поделись теперь и со мной, все-таки старый друг имеет хоть на что-нибудь право.
– Джонс, не надо вытирать ноги о мои взаимоотношения с Мак-Грэгором! – Женщина неожиданно стала отстаивать свой «посольский роман».
– Благодаря тонким взаимоотношениям с офицером Его Величества вот куда ты залетела, на самую кручу.
Лилиан чуть помедлила, уткнув взгляд в красивую бутылку из синего стекла.
– Ну, дерьмо… – выдохнула она. – Тебе вообще понятно, что ты сделал со мной, с моей жизнью? – фразы вновь стали клекочущими выкриками хищной птицы.
– Я готов извиняться, но только один раз.
– Пока не слышала ни разу.
– Извини, Лилиан. – Индиана приблизил к носу одну из опустевших стопок и брезгливо втянул сомнительный аромат. – Надеюсь, что извинился и Фергюссон, который зазвал тебя в солнечный Непал и научил хлебать ячменный самогон, как будто это настоящее виски… Ну, так покажешь мне вещь, оставленную тебе мистером Орлоффом?
– Едва ли. Вылетело из головы, куда она могла задеваться.
– Лили, постарайся вспомнить. Три тысячи долларов освежат твою память?
Женщина заинтересованно обернулась:
– Три?!
Гость уверенно развил тему.
– Купишь на них рыбки с фосфором, это поможет тебе избавится от амнезии. Кроме того, три тысячи долларов – куда больше, чем те фунты стерлингов, что завещал британец. Его наследства тебе хватило лишь на то, чтобы превратиться в нетрезвого гималайского демона.
Индиана поймал ее руку и вложил в мозолистую ладошку пачку денег. Женщина как бы засопротивлялась, но взяла. Потом сказала с максимальной горечью:
– И ты думаешь, на эту подачку можно вернуться в Штаты и начать новую жизнь, достойную той Лилиан Кэмден, какую помнят в Чикаго?
– Это больше, чем доход американского профессора за год… – Он даже обиделся. – И вообще, ты сейчас не блещешь умом, дорогая, как и прежде. Не только я в курсе, кто хранит столь занятную вещицу. Многие серьезные дяди интересуются ей, они не станут цацкаться с тобой и заботиться о твоей израненной душе. Я тебя умасливаю, а они просто возьмут то, что им требуется.
– Не разговаривай со мной, как с девочкой, которую могут отшлепать! – с пьяным вызовом сказала женщина.
– Если я правильно тебя понял, ты все-таки повзрослела. Поэтому должна догадываться, что прячешь у себя – под подолом, наверное, – далеко не безобидную вещь. Не исключено, что именно из-за нее запропастился куда-то Орлофф. И я не уверен, что американская разведка дождется от него ответа или привета.
Напор Лилиан вдруг исчез, появилась складка меж бровей, свидетельствующая о работе мысли.
– Вот какой ты теперь археолог – под юбками копаешь, – произнесла женщина с неуклюжим кокетством. Потом, глядя в сторону, спросила как бы невзначай: – Он что, в самом деле из-за этого пропал?
– Дай мне сначала разобраться с тем, что есть «это», и что за зверь такой Александер Орлофф.
Индиана дотронулся холодным пальцем до возбужденной жилки на шее женщины. Она отшатнулась не сразу.
– Что ему известно обо мне, Лили? Что ты ему про меня наплела?
– Ничего. А ну, втяни ручонки, не то ударю.
– Ударишь, ударишь… Не может же он быть кузеном моей мамочки, который мастерил всякую дрянь и переселился в лучший мир задолго до того, как я стал бойскаутом? Где же ты подцепила «профессора» Орлоффа?
Лилиан снова напряглась. Пожалуй, Индиане не стоило такого говорить.
– Он большой ученый, в отличие от тебя, мистер Джонс. И этим все сказано.
– Ладно, вернемся к «кулону». Когда я смогу совершить акт купли-продажи?
– По крайней мере, не сегодня.
– Это почему, Лили?
– Тебя можно потреблять только в малых дозах. На сегодня хватит. И так уже мутит.
Мисс Кэмден всегда отличалась упорством, вспомнил доктор Джонс, и в условиях высокогорья это могло перейти в параноидальное упрямство.
– От этого тебя не мутит? – Мановением пальца он обозначил ряд пустых стопок. – Ладно, хватит дурить. Каждый миг на счету.
– Джонс, у меня времени навалом.
– Я же объяснял! – разъярился гость. – Будь уверена, есть еще желающие посетить твою мерзкую харчевню. Я не хотел тебя пугать больше, чем надо, но в Чикаго мной интересовались некие весьма темные личности.
– Ты, что ли, светлая личность? И не надо врать, будто случайно здесь оказался, что просто проезжал мимо! Кто тебя послал, а?
Все они, католички, такие. Ну, через одну. Католички-истерички. Конечно, не стоило их жечь на кострах, как это делала инквизиция, но в какой-то мере инквизиторов понять можно… Подобные мысли мелькали в голове Индианы Джонса, когда он покидал «Двор Рамзеса» через дверь, чтобы вскочить в седло своего пони и потрусить в отель с гордым именем «Эксельсиор».
2. Разведчик – лучший друг человека
А туда вскоре должен был явиться скромный коммерсант с невыразительным именем Билл Питерс, торгующий кальсонами и резиновыми сапогами.
Маленький тощенький Билл Питерс поистине был человеком интернациональной наружности. Сейчас он оказался не лысоватым блондинчиком, а усатым смуглым брюнетом, и, наверное, уже не Биллом Питерсом, тем более не майором Питерсом, а какимнибудь Нарасингхой или Махмудом. Да, такой везде сойдет за своего – и в Индии, и в Турции, и в Мексике. «Помнит ли этот юркий человечек, каким именем нарекли его папа с мамой?» – неожиданно подумалось Индиане.
Встреча состоялась в гостиничном номере офицера разведки. Номер этот не мог вызвать никаких подозрений. Кроме подозрений в том, что коммерсант Питерс давно разорился. Или в том, что у правительства США нет денег на содержание своих агентов. В самом деле, мы ж не британцы какие-нибудь. Номер был конурой с оконцем у потолка, причем, ее вертикальный размер превышал горизонтальный. Не всякая собака стала бы жить в подобном помещении.
– «Кулон» у вас, доктор Джонс? – начал Питерс напористо и требовательно, как и полагается представителю специальных служб. Приветственные же слова типа «здравствуйте», по обыкновению, были опущены за ненадобностью.
– Увы…
– Почему «увы»? Ведь мисс Кэмден – это ваша… так сказать.
– Вот именно, «так сказать». Если бы вдруг явилась ваша «бывшая», с которой вы некогда расстались с криком и мордобоем, и попросила бы уступить по цене металлолома новенький «форд» – вы бы как, поторопились? Будь у меня побольше информации, я, возможно, как-нибудь и надавил бы на эту балбеску…
– Что будете пить? – спросил Питерс и, не собираясь выслушивать ответ, потянулся к кувшину с ячменной водкой.
– Только не это. Мне не нужно так маскироваться, как вам. Я бы принял виски или джина.
Питерс безоговорочно выудил из занюханного шкафчика «Бифитер», который странно выглядел на фоне окружающего гималайского убожества.
