Виктор Сафронов - Легионеры
Отец, явно вздохнул с облегчением, но не удержался и язвительно спросил у неразумного дитя:
— Извини, Сергей, но я тебя не могу понять. Какие могут быть причины для того чтобы отказаться от нормальной жизни, и, после этого еще сходить в наемники, тем более, во французские?
— Главная из них сидит перед тобой, — он кивнул в сторону Алексея. — Найти, такого, верного друга в этой прагматичной жизни, стоило того, что ты только, что перечислил. И еще, я познакомился с той… вернее с тем, что оказывается, есть совершенно иной мир, о существовании которого я даже не мог подозревать. Грязный, жестокий…
— Извините господа, что перебиваю вас. Но за похвалами в мой адрес и разговорами о том, какой я грязный и жестокий, мы забыли о главном.
Гусаров казался деловитым и внутренне собранным, как будто собирался торговаться за мешок картошки, — в Легионе нам платили около восьми тысяч франков в месяц, но выдавали обмундирование и еще кормили. А как здесь?
— На первое время сами установите себе почасовую оплату, а потом как уж сработаете, — удивленно пояснил ему Платонов и указывая на сына добавил:
— Я думаю, что в его корпорации, — отец уже обращался к Сергею. — Да, да, не смотри такими удивленными глазами, твоей в том числе. Так вот, получать вы здесь будете гораздо больше, чем бегая с автоматиками и поминутно рискуя жизнью… Я думаю, что даже больше чем в двадцать раз, но сами определитесь… Тем более один из совладельцев компании сидит рядом с вами. Будем надеяться, что не обидит?
— Это мне нравиться, хотя надеяться на Серегу, после того, как… Извините, я о наболевшем… После того, как он отказался убирать песок… — видя как тот нахмурился, Алексей быстро завершил свои сомнения. — Но подчиняюсь грубой силе сложившихся обстоятельств и поэтому, надежда только и остается.
В последний раз перед прощанием, непонятно почему, но все присутствующие по-хорошему чему-то своему поулыбались. И уже на выходе из кабинета, глава корпорации забывая отеческий тон и переходя на сухой и официальный, выдал последнее пожелание:
— Определитесь со временем начала работы, остальное вам объяснит и покажет моя помощница, сестра Сергея Марина. Она в курсе всех событий. Если предполагаемые под офис помещения чем-то вам не понравятся или не подойдут, у нее на примете есть и другие варианты. Но мне хотелось бы, чтобы вы располагались здесь.
Последнее звучало как приказ. Бывшие легионеры склонив в полупоклоне головы распрощались и вышли.
На выходе, смешливая Марина вручила Алексею новенький российский паспорт, чем конечно весьма озадачил его.
— За новоиспеченного гражданина великой России следует хорошо поесть… — заявил любуясь своей фотографией на документе Алексей.
Обратив внимание на постную физиономию друга, подумав добавил:
«И выпить, конечно… Ну, чего скуксился, совладелец? Гуляем сегодня. Я угощаю.»
* * *Сидя в ресторане и уплетая то, что заказал Сергей, так как он понимал все эти витиеватые кулинарные формулы, Алексей заявил, что им обоим здорово повезло.
По этому поводу и выпил. Наотмашь резанул салфеткой по губам и потребовал у официанта «расчет на месте, р-р-раз-два».
Подал ему, каким-то чудом сохраненную в условиях безводной пустыни кредитную карточку и потребовал у служителя общепита написать на бумажке всю правду. Тот еще по-русски, чисто конкретно переспросил:
«Всю, всю?»
Алексей не отказался от своего намерения узнать «всю» и размашистым кивком головы, дугообразной амплитуды, подтвердил это. Большие знания, рождают такие же печали, а иногда и радости. Алексея же интересовал остаток суммы на кредитной карте. Хватит или нет до будущей зарплаты? Как человек, производный советского периода истории, он жизнь от зарплаты до зарплаты впитал с молоком трех поколений своих предков, которых он, хоть и не знал, но знания передались на генетическом уровне.
Пока ждали возвращения официанта, со всей правдой, Сергей, довольно монотонно, хотя слаженно и откровенно рассказал Алексею историю своей семьи. Пока он рассказывал, Алексей еще выпил, да и закусил… А потом еще раз… Коль скоро собирался честно заработанными деньгами заплатить за болезненную страсть к еде, чего зря разоряться и стесняться. Раз заплатил, значит ешь.
Видно именно из-за его этих механически повторяющихся «выпил-закусил, выпил-закусил…» он вначале и не обратил внимание на то, что написал ему на отдельной бумажке официант. Но когда смог поставить нормальный свет и создать правильную фокусировку глаз, ему удалось проникнуть в магию простых чисел. После чего, как бы не веря своим глазам, более внимательно посмотреть на бумажку.
Сперва показалось, что официант оставил ему свой номер телефона, как бы намекая на томное свидание. Но присмотревшись повнимательнее, у него медленно, но верно глаза полезли на лоб. Там он их и удерживал определенное время, не имея возможности вернуть на место.
— Сергей, или я уж совсем ослаб глазами, или мы с тобой богатые люди. Это что твой старик меня так отблагодарил? — он протянул ему незаверенную нотариусом, надпись официанта. — Я думал расплачусь ею и выкину, а здесь целое состояние. Почти два миллиона долларов.
Сергей внимательно посмотрел на написанное. Хмыкнул. Поднялся из-за стола. Не поленился, сходил к аппарату, где на всякий случай перепроверил цифирь. Все совпало.
— С такими деньгами, нам теперь можно даже в баню сходить и там помыться, — он задумался. — А насчет отца? Возможно… Хотя на него это не похоже. Он бы подумал, что ты мог воспринять это как плату за меня и обидеться на него. Нет, это точно не он. А кто у тебя последний раз интересовался твоей карточкой?
— Безрукий легионер Пирогов, известный больше под кличкой «Ассенизатор». Но откуда у него такие деньги, это первый вопрос. И второй, какие такие веские причины могли побудить его вывалить такие деньги?
— Первое, противоречит второму… Ладно после разберемся… — и резко рубанул. — Капрал! А возвращать деньжищи, небось не хочется?
— Не хочется, — вздохнул тот. — Глазастый, я посмотрю, ты начальник. Не хочется, а придется, но пока возвращать еще не известно кому, будем считать, эти большие суммы беспроцентным кредитом. Кто — «за»? Единогласно.
— Я против, — возмутился Сергей.
— Поздно. Ты не в корейском парламенте. После голосования, кулаками не машут, — и переходя на более спокойный тон добавил: — А если серьезно, то мне просто необходимо одному пожилому человеку, который был мне как отец, передать деньги. Очень уж они ему нужны… Считай он мне, как и ты, капризный баловник, жизнь спас.
