Коллектив авторов - Приключения 1972-1973
Въехали в пригородную рощу. Богданна глянула на Демьянко, и лицо спутника показалось ей постаревшим. Вспоминая потом эту поездку, Демьянко говорил, что она оказалась тяжелее фронта, тяжелее лихорадочных госпитальных недель.
– Сейчас город, – негромко напомнила Богданна.
Демьянко тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли. Ответил:
– Сойдем, минуем контрольный пункт.
– Почему? – она опять забыла о необходимости таиться, прятаться.
– У меня ненадежные документы, у нас обоих в карманах взрывчатка.
– Да, да, конечно, – грустно сказала девушка.
Отправились тем же путем, которым Демьянко уходил из города: через рощу, поле. Никто не обратил на них внимания – что может быть естественнее, чем парочка, которая возвращалась после загородной прогулки в воскресный день.
Быстро опускались сумерки. Демьянко взял Богданну под руку – держаться холодно, отчужденно нельзя. А заставить себя болтать о пустяках не мог. Чувствовал нежную теплоту девичьего плеча, подлаживал свои размашистые шаги под ее пружинящую походку, и это доставляло неизъяснимо приятное ощущение. Забыть бы обо всем, идти рядом с Богданной бесконечно…
Девушке тоже не хотелось разговаривать. Резкие впечатления сегодняшнего дня произвели полный перелом в ее душе.
Замкнутая, державшаяся в стороне от сверстниц, которые не понимали и не одобряли ее религиозности, покорная матери и священнику, Богданна инстинктивно берегла внутренние силы своего характера. Однако под оболочкой сдержанности таилась пылкость, решительность, ждавшие часа проявиться. Теперь пора настала – под влиянием вспыхнувшего чувства к Демьянко. И в сознании Богданны, пока еще незаметно, неясно для нее самой, шла напряженная борьба.
Благополучно миновали предместье, поднялись по крутой улочке к своему дому.
– Зайдем на минутку в парк, – попросила Богданна. – Я так люблю это место.
В парке, который раскинулся на вершине горы, где когда‑то стояла средневековая крепость, положившая начало городу, было так тихо, что слышалось, как падают листья. В теплом воздухе стоял запах мокрой земли. Он смешивался с осенним – ароматом увядания.
Демьянко и Богданна остановились у обрыва. Отсюда был виден весь город. Цепочка огней переливалась, мигала, суетливо бегали отсветы автомобильных фар.
– Потух огонек, – сказала Богданна.
– Где?
– Вон там, – показала в темную даль.
– Я не видел.
– Когда огонек горит, мы не обращаем на него внимания. А когда потухнет, вспоминаем, какой он был яркий и веселый.
– Да, верно.
– Так и с людьми. Мы лучше думаем о человеке, когда он ушел туда, – подняла глаза к высокому, черно‑ прозрачному небу.
– Куда? – не понял Ростислав.
– Туда.
– А‑а.
– Что?
– Ничего.
– Конечно… Совсем ничего, – круто повернулась спиной к обрыву. – Пора домой.
Пани Гелена встретила молодежь радостными восклицаниями, расспросами о прогулке. Богданна отвечала односложно, сославшись на усталость, быстро ушла спать. Демьянко, как мог, удовлетворил любопытство хозяйки и тоже уединился в своей комнате. Его день еще не закончился.
Полежал немного, отдыхая. Обождал, когда все в квартире затихло, – пани Гелена долго бормотала молитвы. Ростислав скорее чувствовал, чем слышал ее монотонный голос. Наконец угомонилась и она.
Ростислав поднялся, включил настольную лампу, присел к секретеру, которым пользовался еще отец Богданны. Начал писать рапорт о событиях дня. Завтра, пройдя проверенным, надежным путем, рапорт окажется там, где его ждут. И полковник Грицай будет читать расшифрованное, отпечатанное на машинке донесение своего сотрудника.
Увлекшись работой, которая требовала внимания й сосредоточенности, Демьянко не услышал легких шагов по коридору. Очнулся, когда на пороге появилась человеческая фигура. Демьянко выхватил пистолет, с которым не расставался. Он думал, что пришел Пав‑ люк или Иваньо. Застав своего «сообщника» над листом бумаги, покрытым цифрами, они сразу сообразят, в чем дело. У Демьянко оставался один выход – немедленно арестовать ночного посетителя, не дав ему опомниться.
Эти мысли пронеслись за доли секунды, в которые он ощутил рубчатую рукоятку «парабеллума» и направил оружие на вошедшего.
И сразу опустил его! На пороге стояла Богданна.
Лицо Демьянко, каким оно было в тот миг, Богданна потом часто видела во сне и просыпалась с тяжело бьющимся сердцем. Добродушная, спокойная физиономия была полна холодной решительности, готовности встретить беду. Серые глаза потемнели, крылья тонкого носа вздрагивали, челюсти сжались так, что на скулах вздувались желваки. Пистолет в его руке целился чуть пониже груди девушки.
Пистолет исчез, напряженная фигура Демьянко обмякла.
– Вы? – выдохнул он. Сразу поправился: – Ты?
Сказав это, покраснел, спрятал глаза.
Покраснела и Богданна – от корней волос до, казалось ей, кончиков пальцев на ногах. Девушка поняла, как мог истолковать Демьянко ее приход ночью в его комнату. Первым побуждением было убежать. Девичья гордость бушевала в ней, заглушала другие чувства..
Однако Богданна полюбила слишком сильно, чтобы поддаться слепой и нерассуждающей гордости.
Повинуясь искреннему душевному порыву, она почти повисла на руках у Ростислава, заплакала взахлеб, со вкусом, как плачут маленькие дети.
От ее слез он смешался. Привлек Богданну ближе к себе, заговорил, ласково гладя девичьи волосы:
– Ну что ты! Что? Успокойся, перестань.
Ему хотелось сказать так много, а слова не приходили, и он, не зная слов, бережно прижимал ее – теплую, желанную.
Девушка отстранилась, подняла покрасневшее лицо и, глядя круглыми, неморгающими глазами, заговорила полушепотом, горячо:
– Нельзя! Нельзя так – со зверями! У нас вся жизнь впереди, а с ними – пуля. Тоже озвереем, будем убивать, грабить…
Ей хотелось многое сказать ему, торопились слова, догоняя друг друга.
Слушая лихорадочную, сбивчивую речь, Демьянко сперва не понял, о чем она. Девушка продолжала говорить, и в душе его поднималась волна счастья – такого счастья, какого Ростислав никогда не испытывал.
Молчал, светло глядя на нее. А Богданна опять приникла к нему, просила, умоляла.
– Сдайся! Пойдем расскажем, нас простят, ты же читал приказ[4], он расклеен по всему городу, на всех улицах, я верю – простят.
Руки ее лежали на плечах Ростислава, он чувствовал каждое движение близкого тела ее и радостно‑благодарно думал, что не ошибся в Богданне. Он не знал, как и чем связана она с преступниками, а вера в нее говорила: Богданна – жертва бандитов, обманом втянутая в их круг. Ставить ее рядом с Павлюком, Иваньо, Долгим нельзя. Поп сумел использовать религиозность девушки в своих целях. Жизнь раскрыла ей глаза. Богданна начала сознавать, кому служит, какому делу. Теперь, поняв все до конца, обретет решимость вернуться в семью честных людей.
