Колдовской замок. Часть I. Двери - де Клиари Кае

Анджелика, пунцовая от смущения, тем не менее, была довольна, хоть и было видно, что такая одежда для неё непривычна. Но это всё же была одежда, а не подчёркивающая отсутствие таковой, шубка, не говоря уже про полотенце. Анджелика сердечно поблагодарила Фига за услугу, но у неё остался невыясненным один вопрос.

– Здесь, по-моему, должна быть какая-то заколка или пряжка, иначе всё падает! – сказала она, сжимая рукой ткань на плече.

– Так у тебя же есть заколка! – ответил Фиг и, увидев, что она смотрит на него с недоумением, пояснил:

– Копьё, которое я тебе подарил, вполне подойдёт.

Анджелика уставилась на своего друга, не понимая, шутит он или сошёл с ума. Увидев это, Фиг расхохотался.

– Да попробуй же ты! – воскликнул он, слегка успокоившись. – Забыла, где находишься?

Девушка удалилась и вскоре вернулась с серебряной, в виде маленького копья, заколкой прочно скрепившей одежду на плече.

– Оно сразу уменьшилось, когда я попробовала, – сказала Анджелика всё ещё неуверенным голосом. – А оно не выскочит?

– Не выскочит, пока сама не вынешь! А вынешь – сразу станет такого размера, как тебе нужно.

– И тогда всё это с меня упадёт?

– Конечно!

– И я буду сражаться обнажённой?

– Как и подобает валькирии, поражающей врага оружием и своей красотой! Да, кому я это всё рассказываю?!

Анджелика ничего не ответила. Она просто села за стол, подпёрла щёку рукой и глубоко задумалась, устремив невидящий взгляд куда-то в стену.

– Ещё сосисок? – робко спросил Фиг, но она только помотала головой, продолжая глядеть в пространство широко раскрытыми глазами. Так прошло довольно много времени. Фиг притих и скромно сидел на своём месте, иногда с опаской поглядывая на Анджелику. Наконец, она вздохнула и взглянула на него уже осмысленно.

– Куда пойдём теперь? – спросила девушка, а её спутник перевёл дух с явным облегчением.

– Я испугался, – пояснил он, – что ты захочешь вернуться к той двери.

– Нет, туда я больше не хочу. К тому же что-то мне подсказывает, что моя миссия в том мире выполнена, и делать мне там больше нечего.

– Между прочим, не факт, что ты попадёшь снова в то же место и в ту же реальность. Дверь может назначить тебе новое испытание. Как небо, от земли

отличающееся от прежнего. Я, например, думал, тогда, в первый раз, что мы попадём к викингам, а вышло что-то, совсем ни на что не похожее.

– Так что же ты посоветуешь?

– Я думаю, нам следует послушаться хозяина и пойти в библиотеку.

Анджелика смерила его долгим задумчивым взглядом.

– Ну, что ж, в библиотеку, так в библиотеку! – согласилась она, наконец, и поднялась из-за стола. – А далеко она, библиотека?

Фиг тут же принялся объяснять, что библиотека вовсе не далеко, но вообще-то расстояние – понятие относительное и то, что считается далёким для кого-то, на самом деле является близким для других и наоборот… Анджелика только отмахнулась от его рассуждений и зашагала в указанном направлении, испытывая при этом некоторую неловкость – оказывается, за последнее время она отвыкла ходить в обуви.

Коридор, по которому они шли, был лишён дверей, что даже радовало – не будет соблазна туда войти. Зато его стены были украшены картинами, на которые почему-то опасливо оглядывался Фиг. А вот Анджелике картины даже очень нравились. Они все были написаны яркими сочными красками, а тематика изображений была самая разная.

Например, на одной из них был изображён пасторальный пейзаж, написанный по всем законам жанра: на фоне далёких, величественных гор пасутся на живописном зелёном лугу белые, кудрявые овечки. Рядом юная пастушка в костюме, украшенном лентами, (и как в таком лазать за овцами по кустам и колючкам?), стоит, опираясь на посох увитый гирляндами цветов. Выходящий, из-за, растущих неподалёку, деревьев охотник, приветливо машет ей рукой, а она так же приветливо отвечает ему. Всё в картине наполнено доброжелательностью и радостью вызванной встречей старых и добрых друзей, даже охотничьи собаки счастливо улыбаются овцам, а те улыбаются им в ответ. Табличка, прикреплённая снизу к раме, гласила: "Юность Ангелики".

Следующая картина представляла батальное полотно. На нём полуобнажённая красавица с распущенными волосами пронзала одновременно, мечём и копьём жуткого монстра с человеческим телом, поросшим густым, клочковатым мехом серой окраски и головой представляющей собой смесь человеческих и крокодильих черт. Вокруг валялось множество тел переплетённых в смертельных объятиях или скорченных в предсмертной агонии. Тела эти принадлежали, как людям, так и монстрам, вроде того которого приканчивала девушка. Эта картина называлась: "Ангелика – воительница".

Ещё одно полотно изображало юношу и девушку, которые стояли, обнявшись, и глядели друг на друга глазами полными любви, как бы даже и не веря в своё счастье. Молодой человек был одет в рыцарские доспехи, которые не делали его громоздким, а наоборот, скорее подчёркивали изящность его сложения и царственную изысканность манер. Девушка обладала стройной, ладной фигуркой без излишней тонкости и хрупкости, но её нельзя было назвать пышкой. Как и её возлюбленный она была изящна и изыскана без холодности и высокомерия. На ней был надет белый хитон, котурны с завязками до колен и белый лёгкий плащ расшитый узорами, и с розовой подкладкой.

Анджелика резко отвернулась от картины.

– Этого не было, – прошептала она и в глазах её блеснули слёзы, – этого ничего не было!

Фиг, которому тоже бросилось в глаза явное сходство героини изображённой на картинах и его спутницы, взял её за руку и произнёс, как можно более мягким тоном:

– Не было, ну конечно не было! Это художественный вымысел не более того. Но ведь могло быть!

– Как?! – вскричала Анджелика, вдруг рассердившись. – Как это могло быть? Ещё одна альтернативная реальность? Или совпадение? Ну, скажи, что это всё совпадение – и лицо, и одежда, и даже имя!

– Чего ты горячишься! Может и не совпадение… Не могу я всего тебе рассказать! Да и сам пока не всё знаю, по крайней мере, не уверен.

Но Анджелика не желала успокаиваться так сразу. Уперев руки в бока, она начала наступать на своего друга с угрожающим видом. Глаза её метали молнии.

– Надо же! Великий и всё знающий мудрец сознаётся в том, что он не уверен! А ты вообще, в чем ни будь уверен?

– Всё в мире относительно, – философски заметил Фиг. – Я могу быть уверен лишь в том, что сам увидел и узнал, а так же захотел, придумал и сделал, а эти картины сделал не я.

– А кто? Твой хозяин? Или кто-то по его приказу?

Загадочная улыбка скользнула по губам Фига и он, приняв таинственный вид, заявил:

– Не гадай, всё равно не догадаешься! Единственно, что я могу тебе сказать, так это то, что ты сама всё узнаешь в своё время. А меня рассказать не проси! Во-первых, я уже сказал, что знаю не всё, а во-вторых, если данное кому-то слово для тебя, что-либо значит, то ты поймёшь, почему я молчу о том, что знаю.

Анджелика ничего не ответила на эти слова, а только фыркнула, надулась и сердито зашагала по коридору. Больше на картины она не оглядывалась. Так они шли довольно долго, а коридор всё не кончался, но Анджелика, занятая своими мыслями, и всё ещё переполненная негодованием на кого-то, этого не замечала. Фиг огорчённо трусил позади, и всё вздыхал, тоже занятый невесёлыми мыслями. Наверное, поэтому, когда девушка остановилась, он налетел на неё со всего размаху и чуть не сбил с ног. Отскочив, как будто боялся получить затрещину, он забормотал извинения, но Анджелика не слушала его. Она удивлённо озиралась по сторонам, как будто не понимала, где находится.

– Ты уверен, что этот коридор ведёт в библиотеку? – спросила она. – Я вообще не думаю, что он имеет окончание!

И действительно, коридор тянулся в обе стороны одинаково далеко, и оба его конца терялись в бесконечной перспективе. Кроме того, картины на стенах остались далеко позади и стены украшали только гладкие дубовые панели без резьбы. Ни статуй, ни доспехов в нишах, ни щитов с гербами на стенах. Всё куда-то исчезло, и от этого однообразия почему-то становилось жутко.