Джоан Уайлдер - Жемчужина Нила
Джоан отпарировала:
— А я и не собираюсь становиться журналистом. Омар улыбнулся.
— Вот именно. Мисс Уайлдер понимает меня.
— В самом деле?
— Никто не сделает это лучше вас. По вашим талантливым произведениям чувствуется, что вы любите людей и видите в них самые лучшие качества. Обо мне распространяют слишком много лжи, и мне просто необходима ясность вашей мысли.
Деловой ум Глории подсказывал, что ситуация выходит из-под контроля.
Омар сразу же уловил ее скептический взгляд.
— Моя жизнь сопряжена с немалым риском, что требует большого мужества, и все это — ради удивительной цели. И я даю шанс вашей очень популярной писательнице записать мою историю.
Его слова ласкали слух Джоан, как музыка. Вот, наконец, возможность развить свои способности и найти им новое применение. Теперь она действительно сможет что-то сделать. Джоан была уверена, что мучившее ее недовольство жизнью, которую они ведут, творческие неудачи и даже сомнения относительно Джека, — все это было как будто специально подстроено, чтобы подвести ее к встрече с Омаром, готовым перевернуть и ее жизнь, и творчество. Она не упустит этой возможности. «Мы сами куем свое счастье», — сказал однажды ее агент. Может быть, счастье — это готовность встречаться с возможностью? Она помнила, что эти слова принадлежат Бенджамену Франклину, многие изречения которого стоило бы выучить наизусть.
Джоан приняла руку, предложенную ей Омаром, и повернулась к Глории.
— Ты не возражаешь?
— Поступай как знаешь, Джоан, а что будет с книгой? — голос Глории звучал напряженно, и Джоан видела, как та стиснула зубы.
Джоан была слишком возбуждена новым поворотом судьбы, чтобы думать о чем-то еще. Когда у Глории будет время поразмыслить, она согласится, что Джоан приняла правильное решение.
Джоан посмотрела на нее через плечо.
— Я позвоню тебе.
Глава 5
Пробка вылетела из бутылки шампанского, на которой красовалось гордое имя «Дом Периньон». Джек знал, что казино гудело новостями о его сегодняшних подвигах за игорным столом. Всего за час с небольшим он выиграл шестьдесят тысяч франков, но надеялся, что до Джоан еще не дошел слух, как он тут же спустил их за десять минут. Да, сегодня судьба была на редкость переменчива к нему. Хоть убей, но он не понимал, почему не бросает играть. Может быть, острые ощущения? Нет! После того как колесо рулетки завершило свой последний круг, Он был рад, что начинал со ставки менее ста долларов. Подсчитав деньги и дав на чай крупье, Джек обнаружил, что не досчитался всего двадцати пяти долларов — стоимости бутылки хорошего вина, какое всегда можно купить в Нью-Йорке. Это не потеря.
Отойдя от игорного стола, он стал протискиваться сквозь толпу завсегдатаев, вдыхая аромат дорогих духов, задевая за роскошные, изысканные туалеты от известных кутюрье, ослепнув от блеска драгоценностей — авторских работ знаменитых ювелиров.
Он устал от этого места и этих высокомерных людей. Может быть, Джоан разделяет его чувства? Как ему хотелось, чтобы они вновь оказались на «Анджелине» и уплыли подальше от этих ненавистных берегов!
В этот момент Джек увидел Джоан. Подойдя, он обнаружил, что она сидит рядом с потрясающе красивым арабом, отчего у него заныло сердце.
«Какой-нибудь нефтяной шейх», — подумал Джек. Араб был окружен многочисленными телохранителями в тюрбанах. На нем не было никаких драгоценностей, что несколько удивило Джека. Он слышал, что эти ребята любят бахвалиться своими миллионами при любом случае, особенно перед американцами, поскольку французов трудно чем-либо удивить.
Джек посмотрел на Джоан. Она была полностью поглощена тем, что говорил этот тип. Взгляд, которым Джоан смотрела на араба, испугал его: он знал этот взгляд. Джек почувствовал, как все его тело — каждой косточкой, каждым мускулом, каждой клеточкой — приготовилось к защите.
С равнодушной, деланной улыбкой Джек склонился над Джоан и положил перед ней пробку от шампанского.
— Какое радостное событие мы отпразднуем на этот раз?
Джоан встала и схватила его за руку.
— Нил! — воскликнула она.
Араб медленно поднялся, придирчивым взглядом изучая Джека с головы до ног. Джек также оценивающе посмотрел на своего противника.
— Нил? — Джек не понимал, что происходит, хотя, возможно, просто не хотел понять.
— Нас пригласили в Северную Африку, — пробормотала Джоан и представила их друг другу:
— Джек Коултон, Омар Халифа.
Джек пожал арабу руку с притворным радушием.
— Он попросил меня.., меня.., записать его историю! — выдохнула Джоан.
Джек воспринял эту новость скептически. Он никогда не видел, чтобы Джоан из-за кого-то вела себя подобным образом, — ни разу!
— И что же это за история?
Омар дружески улыбнулся, но Джек не поверил его улыбке.
— Это история человека, который был избран для объединения племен, живущих по берегам Нила, с тем чтобы положить конец бесконечной вражде, заливавшей кровью нашу землю с древнейших времен.
— Избранного, гм? Кем?
— Народом и Провидением. Меня посетил дух, святой дух, который наставил меня на путь истинный. Я уверен, что человек ваших религиозных убеждений оценит это.
Но Джек не купился на льстивый тон и взял Джоан под руку.
— Извините, мы отлучимся ненадолго.
— Пожалуйста, — сказал Омар подчеркнуто вежливо и затем добавил с особой интонацией:
— Господин Уайлдер.
Теперь Джек был уверен, что Джоан была нужна Омару не только и не столько как писательница. Этот парень был просто прирожденным артистом. Но дело было не в этом, а в том, что Джоан смотрела на него такими глазами, словно он был воплощением ее мечты.
Отходя с Джоан в укромное место, скрытое папоротниками, Джек хотел быть уверенным, что Омар не видит их: его бы не удивило, если б выяснилось, что араб умеет читать по губам.
— Какой Нил? Мне казалось, ты хотела вернуться в Нью-Йорк?
— Все изменилось.
— Так скоро?
Как она могла так быстро перемениться? Он вдруг почувствовал, что вся его жизнь завертелась, как черный шар рулетки, и он проиграл этот ход.
— Джек, это то, что я искала все время. Я хочу написать биографию, что-то настоящее.
Как бы получше объяснить ему, не раня его чувств? Речь шла о ее карьере, а не об увеселительной прогулке. До этого она никогда ни на чем не настаивала. Они всегда плыли туда, куда и когда он хотел. Почему же он не может уступить хоть один раз? И сделать ее счастливой.
— Очнись, Джоан. Духи? Божий избранник? Этот парень, должно быть, перегрелся на солнце.
— Но мне именно это и нужно. — Она произнесла это так убежденно, что сама почти поверила в свои слова. Ей казалось, что она поступает правильно.
