Владимир Шурупов - Искатель. 1984. Выпуск №1
Странные люди эти Саады — построили клетку, засадили туда старого человека, решили на нем нажиться!
Он предложил им выкуп. Майда Саад ответила без обиняков:
— Если мы возьмем твои денежки, то ты нас в порошок потом сотрешь. Пусть лучше тебя выкупают, вот с ними мы полюбовно разойдемся.
Он ругался, угрожал, жаловался, но Саады только молча слушали. Потом, чтобы отвлечь, начали приносить ему газеты. Из них он узнал, что Шейла наладила промышленное производство деморфина. Удивляло одно: кому, зачем понадобился деморфин в таких количествах? А детка, порадовав, тут же огорчила. Получив деморфин, забросила исследования.
Газеты наперебой гадали, куда делся профессор Бенц. Однажды он даже посоветовал своим похитителям дать объявление в газете о выкупе за него, но Майда сказала:
— Надо сначала поглядеть, что за штуку ты, дед, изобрел, а то, может, и не стоит она ничего. А может, стоит больше, чем ты сам думаешь. Зачем нам спешить, вдруг прогадаем?
Он разъяснил Майде, что Шейла, внучка, не хуже его работает над деморфином, что скоро деморфин станут продавать в каждом аптечном киоске. Майда отреагировала очень здорово. Пени, понял, что эта женщина далеко не глупа:
— Все равно сиди! Скоро переселение. Как первый эшелон отлетит, так мы тебя под шумок и отпустим. Кто знает, выпусти тебя сейчас, еще в тюрьму угодишь. Тут в газетах написано, из-за тебя с переселением задержка. Вот уж не думала, что такой старик ракетным топливом заведует! А то бы в жизнь с тобой не связалась!
А галеты продолжали писать о профессоре Бенце. Поиски профессора стали популярным чтивом. Бедный Клаузен, и его заподозрили! Но главное он сделал. Как жаль, не могут они понять, какая ценность у них в руках! Шейла в каком-то интервью сказала, что обнаруженная ассистентом Клаузеном природная смесь требует тщательного изучения. Верно, очень верно! И будет применяться как горючее. А вот это зря, топить можно и форлингами. Но все же в этой беседе с журналистами — знаменитая личность теперь. Шейла Бенц! — детка сказала приятную фразу: «Я всей душой за перелет, но пока у меня не будет сведений о судьбе моего дедушки, для меня перелет ничего не значит. Я останусь на Беане до тех пор, пока профессор Бенц не будет найден».
Деморфин еще занимал мысли профессора Бенца. Когда он оставался один, то рассчитывал реакции различных проб, анализировал продукты распада. И тут… Он схватился за голову! Нужно немедленно что-то предпринять, нужно спасать…
— Слушайте, Курш, — обратился он к Сааду, когда Манла ушла по делам, — я хотел бы поговорить с вами как мужчина с мужчиной.
Тот отреагировал мгновенно: вытащил из-под тюфяка бутылку с мерзкой желтой жидкостью, прихватил пару стаканов и присел у решетки.
— Я не в том смысле, — смутился профессор, — дело короткое Я не могу больше у вас оставаться, мои расчеты показывают… — И в самых примитивных выражениях объяснил Сааду, чем грозит неизвестное пока свойство деморфина.
Саад кряхтел, ничего не обещал, ссылался па жену, на всякий случай проверил замок на клетке.
А Майда вернулась озабоченная и притихшая. Почти равнодушно выслушала мужа, подошла к клетке и спросила:
— Что ты опять там изобрел на нашу голову?
Профессор начал объяснять, но, видя ее ничего не понимающее и испуганное лицо, остановился:
— Не беспокойтесь, Майда, я не донесу на вас. Неужели вы не верите мне, старому человеку? Я понял, что люди вы не злые, не разбойники. Просто хотели жить чуточку лучше. Разве нет?
Майда хмуро кивнула, снимая замок:
— Теперь все будут лучше жить. Переселение начинается. Я попала в первый эшелон. А он, — она кивнула на мужа, — пропадет здесь без меня, — и всхлипнула.
…Ах, до чего же хорошо было на воле! Бенцу казалось, что он забыл, как набирается номер на телефонном аппарате. Счастье, что Шейла оказалась дома. Совсем скоро они, наконец, увидятся. Детка, конечно, соскучилась. Скорее к ней. Но есть еще одно важное дело… Эх, жаль, нет больше мелочи!
На стене всегда висели графики. Даже их сняли. Заменили этим списком — один ассистент, один лаборант, один оператор электронного мозга. Укомплектовали лабораторию! И решили обойтись без него, Морана…
Это понятно, у Маттиса какие-то дела с Крюгером — вторым лицом комитета по переселению. Там, на Аркосе, Маттис возглавит лабораторию.
Моран слышал, как в машинном зале позвякивали инструменты монтажников. Под руководством Маттиса демонтируется электронный мозг. А предприимчивым оказался Маттис! Весьма рационально обобрал лабораторию — остались одни столы да пробирки. Теперь вот вывозит компьютер. Помешать ему невозможно, Клаузен попытался — его арестовали. А вот и Маттис Моран сказал жестко:
— Слушай, ты вообще что делаешь? Нам здесь еще работать.
— Для алхимических действ тигелей и реторт вам хватит, — криво усмехнулся Маттис, — оставим этот разговор. А сейчас лучше сходи за гвоздями на склад, да потом поможешь донести ящики вниз. Устал я сегодня… — И повернулся к двери.
Моран скрипнул зубами, так сжались кулаки. Что кулак?!! Ими ничего не докажешь! Подобный демонтаж шел повсюду. С заводов и фабрик, институтов тянулись на космодром крытые грузовики. Вертолеты транспортировали громоздкие конструкции. После введения чрезвычайного положения сборы на Аркос напоминали пущенный на предельные обороты мотор.
Зазвенел телефон. Моран автоматически снял трубку.
— Да! — крикнул он и тут же осекся. — Я рад, очень рад. Разумеется, сию минуту.
Что ж, у него, кажется, есть повод подумать о месте в первом эшелоне — для себя, не для Маттиса… Конечно, за это место придется дорого заплатить. Но цена себя оправдает.
Если бы не забастовка на заводе Крюгера, если бы не пришлось отсиживаться за станком!
Когда Грим в ответ на вопрос: «Кто там еще?», привычно бросил: «Полицейский инспектор Грим», за дверью раздались причитания, женский плач, что-то загремело, будто обрушились стены, и только потом ему открыли. Из-за плеча щуплого мужчины выглядывала женщина с красным трясущимся лицом. У мужчины вид был тоже неважный. Хозяева посторонились, пропуская Грима вперед, и мужчина мрачно сказал жене:
— Это все ты! Все твои фантазии! — И сокрушенно сел на промятый диван.
Грим шел с целью задать единственный вопрос: «Не говорили ли вы о сообщении рабочего Надди еще кому-то?» Но теперь, глядя на странный беспорядок в доме Саадов, Грим понял, что этим вопросом не ограничится.
Прямо посреди комнаты валялись сколоченные крест-накрест доски. Не надо иметь большого воображения, чтобы понять, что решетчатую стену обрушили только что, пока Грим стоял за дверью. За досками — низкий столик, табурет, застеленный тюфяк. На столике обрывки газет, свечи и исписанный почти до основания карандаш. Грим удивленно посмотрел на хозяев.
