Генри Хаггард - Она. Аэша. Ледяные боги. Дитя бури. Нада
— Копье! — кричал один дикарь. — Копье! Пора проткнуть ему горло! Дайте сосуд, чтоб собрать его кровь!
Я закрыл глаза. Вдруг что-то произошло. Я невольно открыл глаза и увидел странную сцену. Устана бросилась на распростертую фигуру Лео и закрыла его своим телом, охватив его шею руками. Дикари пытались оттащить ее, но она прильнула к Лео и охраняла его, как собака. Тогда дикари попытались ударить его в бок, не задев ее, но она помешала им, и Лео был только ранен. Наконец, дикари потеряли терпение.
— Проткни копьем вместе его и женщину! — сказал голос. — Пусть они будут повенчаны!
Я увидел поднятое копье и снова закрыл глаза.
Вдруг раздался чей-то громкий голос:
— Довольно!
Смертельная слабость охватила меня, я потерял сознание.
Глава IX
Мертвая красавица
Открыв глаза, я увидел, что лежу вблизи костра, вокруг которого некоторое время назад сидели дикари, готовясь к ужасному пиршеству. Около меня лежал Лео, а над ним склонилась Устана, которая обмывала глубокую рану в боку, готовясь перевязать ее. Позади нее стоял Джон, невредимый, но испуганный и дрожащий. По другую сторону огня валялись трупы убитых нами людей, около 12 человек, не считая женщины и бедного Магомета, которого убила моя пуля. Слева какие-то люди связывали руки оставшимся в живых людоедам и скрепляли их парами.
Негодяи покорились своей участи спокойно, хотя этому спокойствию мало соответствовали их горевшие яростью глаза. Перед пленниками стоял старик Биллали, следивший за операцией. Он выглядел усталым, но походил на патриарха со своей развевающейся бородой и смотрел на пленников так холодно и безучастно, словно перед ним были быки, которых готовились вести на бойню.
Потом он обернулся, заметив, что я сижу, подошел ко мне и очень любезно выразил надежду, что мне лучше. Я ответил, что у меня болит и ноет все тело. Он наклонился и осмотрел рану Лео.
— Скверный удар! — произнес он. — Но копье не задело внутренностей! Он поправится.
— Я рад, что ты вернулся, отец! — ответил я. — Еще минута, и все было бы кончено! Эти дьяволы хотели убить нас, как убили нашего слугу!
Я указал на Магомета.
Старик стиснул зубы, и страшная злоба сверкнула в его глазах.
— Не бойся, сын мой! — ответил он. — Их постигает такая участь, о которой страшно говорить. Они пойдут туда, где живет «Она», и их мучение будет достойно ее величия. Этот человек, — он посмотрел на Магомета, — умер прекрасной смертью в сравнении с той, которая ожидает этих шакалов. Расскажи мне, пожалуйста, как это случилось.
В нескольких словах я передал ему все, что произошло.
— Да! — произнес он. — Да, сын мой, у нас существует обычай: если чужеземец приходит в нашу страну, убить его, надев ему на голову раскаленный горшок, и потом съесть!
— Странное гостеприимство, — заметил я, — в нашей стране мы приветливо встречаем чужеземцев, поим и кормим. А вы съедаете их!
— Таков обычай! — ответил Биллали. — Я сам думаю, что это дурной обычай! Мне не нравится вкус мяса чужеземцев, особенно, если они долго бродили по болотам и питались дичью! — помолчав, добавил он. — «Та, которой подчиняется все» приказала пощадить вашу жизнь, но ничего не сказала о черном человеке, а эти люди — настоящие гиены, они захотели попробовать его мяса, и эта женщина, — ты верно сказал, — внушила им надеть на него раскаленный горшок. Лучше бы этим злодеям не родиться на свет, чем увидать ужасный гнев «Той, которой подчиняется все»!
— Счастливы те, которые умерли от нашей руки!
— Да, — продолжал он, — вы хорошо дрались. Знаешь ли ты, длиннорукая обезьяна, что раздавил все кости у обоих противников, словно скорлупу от яйца? А молодой лев — он боролся с целой толпой. Троих он убил, а четвертый умирает, потому что его голова раздроблена. Это был чудесный бой, и я стал вашим другом, ибо люблю храбрых людей. Скажи мне, сын мой, — твое лицо так напоминает обезьяну, — как случилось, что ты убил этих людей? Мне сказали, что вы произвели шум и убили их.
Я кратко объяснил Биллали все, что мог, но чувствовал себя усталым и говорил только потому, что боялся обидеть его. Растолковал ему, что такое порох и оружие. Тогда он попросил меня выстрелить в одного из пленников, чтоб показать ему на деле действие пороха и, кстати, воспользоваться случаем отомстить одному из негодяев. Биллали был очень удивлен, когда я пояснил ему, что мы не привыкли спокойно стрелять в людей, что мы предоставляем мщение закону и Господу Богу. Я добавил, что когда поправлюсь, возьму его с собой на охоту и он убьет какое-нибудь животное. Он обрадовался моему предложению, словно дитя — обещанной новой игрушке.
Лео открыл глаза после того, как Джон влил ему в горло немного водки, и мы замолчали.
Потом мы снесли Лео, который был в очень плохом состоянии, и положили в постель. Джон и Устана поддерживали его. Я готов был расцеловать добрую девушку за ее мужество, за то, что она рисковала своей жизнью, спасая моего мальчика. Но Устана была строгая молодая особа, с которой нельзя было позволить себе никакой вольности. И я подавил свои чувства. Разбитый, измученный, но с сознанием безопасности я залег в свою нишу, не забыв поблагодарить Провидение от всего сердца за свое спасение. Немногие из людей были так близко от смерти и так счастливо избежали ее!
Даже в спокойное время я плохо сплю, а в эту ночь мои сны были особенно неприятны. Меня преследовал во сне Магомет, убегающий от раскаленного докрасна горшка. Передо мной постоянно появлялась закутанная фигура, которая время от времени сбрасывала покрывало и стояла передо мной или прекрасной цветущей женщиной, или безобразным скелетом, который изрекал следующее:
«Все живущее познало смерть; то, что мертво, не может никогда умереть, потому что в Мире Духа жизнь есть ничто, и смерть — ничто. Да, все живущее вечно, хотя временами засыпает и забывается!»
Рассвело. Я почувствовал, что совсем окоченел и попытался встать. В 7 часов явился Джон, сильно хромающий. Его круглое лицо походило на недозрелое, помятое яблоко. Он сказал мне, что Лео спал хорошо, но очень слаб.
Через два часа Биллали (Джон называл его Билли-козел: его белая борода придавала ему сходство с козлом) пришел к нам, держа в руке лампу, почти упираясь головой в своды маленькой комнаты. Я притворился спящим и сквозь опущенные веки наблюдал за его ироничным, но красивым старческим лицом. Он устремил на меня свои совиные глаза, поглаживая огромную бороду.
— Ага! — забормотал он (Биллали имел привычку бормотать вполголоса). — Он безобразен, безобразен настолько, насколько молодой красив, — настоящая обезьяна! Но я люблю этого человека, хотя это странно в мои годы — любить белого человека. Пословица гласит: «Не доверяй людям и убей того, кому ты меньше всех доверяешь! Что касается женщин — беги от них, ведь они — зло, и в конце концов погубят тебя!». Это — хорошая пословица и перешла к нам из древности. Но мне нравится эта обезьяна, и я надеюсь, что «Она» не околдует его. Бедная Обезьяна! Он устал после борьбы! Я уйду, чтобы не разбудить его!
